Когда у Зиновия Высоковского вышла книга с названием «Жизнь моя -- анекдот», его в одном из интервью так прямо и спросили: «Ваша жизнь чем-то напоминает анекдот?», а он ответил: «Мне кажется, любая жизнь -- анекдот. Иногда смешной, иногда печальный. Кто знает, может быть, именно анекдот и есть высший жанр сегодняшней современной литературы».

То, что Высоковский делал на эстраде и в театре, в его времена считалось низким (ну или более изящно, легким) жанром. Это искусство не было в почете. «Кабачок 13 стульев» клеймили за пошлость, а уж монолог из вытрезвителя «И тебе, Люлек, спасибо большое...» вообще никто всерьез не обсуждал. Ну что такое пан Зюзя, зайцевед и зайцелюб, «добрейший вам вечерок»? Но -- смешно. Рассказывают, что одесский акцент аптекаря из пьесы «Интервенция» так понравился Щелокову, что он лично послал за Высоковским и потребовал от него выступить на концерте к Дню милиции. С тех пор маска аптекаря стала одной из самых любимых на эстраде.

Да что Щелоков -- весь народ любил и «Кабачок», и Люлька, потому что вообще любил посмеяться, во-первых, а во-вторых, потому что в те времена, считал Высоковский и его коллеги, юмор на самом деле был делом по-настоящему серьезным. Высоковский гордился тем, что в его «творческой биографии были мгновения, когда на моей голове появлялась самая высокая с моей точки зрения награда -- корона Шута». Потому что «во время застоя и насилия Шуты были. И граждане радовались, что Смех еще есть... Колбасы нет, а Смех есть. Теперь и свобода вроде есть, и безобразий навалом, и колбаса лежит по мерзопакостным ценам, а Шутов нет. Исходная точка всенародного смеха -- это единство Шута и толпы. Сегодняшнее же время не рождает Шутов. Народ привыкает без них».

Действительно, уровень шуток того времени был иным, не сравнимым с нынешним юмором Петросяна и даже «Большой разницы». Разница-то есть, но не в нашу пользу.

Рассказывая про свои отношения с Аркадием Райкиным, Высоковский сформулировал свой критерий уровня артиста эстрады: «Знаете, как-то в Сочи летом на гастролях Театра сатиры, где огромный зал "Фестивальный" ломился от зрителей, на пляже в "Жемчужине" загорелые одесситки с трехкаратниками в ушах и на пальцах, обвешанные жемчугом (такая одесская стоматологическая элита), мне сказали: "Мы вчера за большие деньги достали билеты на ваш Театр сатиры, и что мы можем вам сказать? Хотелось бы, чтоб было все-таки чуточку шикарней". Вы знаете, я их понимаю. Я как только первый раз увидел Аркадия Исааковича в Тбилиси, сразу понял -- эстрада должна быть "шикарной", перефразируя Чехова: на эстраде в человеке все должно быть шикарно -- и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Каждый сейчас может закрыть глаза и вспомнить Аркадия Исааковича на сцене, в кино, если кому посчастливилось -- в жизни, и вы поймете, что вот этим "состоянием шика" (в самом хорошем смысле этого слова) и был всегда Райкин».

Райкин был элитой юмора, Высоковский и другие паны и пани -- средним классом, но очень хорошим средним классом, достойным и честным.

Про себя Высоковский все рассказал сам. И что с самого детства был шутом, клоуном. И что когда окончил школу и поехал в Москву поступать в театральное училище, его отец сказал: «Ребенок с золотой медалью уходит в босяки. И откуда это у него? В нашей семье никогда не было ни босяков, ни шаромыжников, ни артистов». Действительно, люди были солидные: дед -- портной, отец -- бухгалтер. И сам Зяма чуть не стал радиоинженером, потому что в актеры его не приняли -- из-за пятого пункта. Анекдот, вспоминал потом Высоковский: «То есть учиться в открытом театральном вузе мне не разрешили, а в совершенно закрытый радиотехнический взяли. ТРТИ я тоже окончил с отличием. Стал инженером по автоматике и космической телемеханике». Но это был 1952 год, тогда борьбу с космополитами как раз и начали с театральных критиков. Но в 1956 году 25-летний Зиновий вновь пришел на порог Вахтанговского училища, и его вспомнили и взяли, учился он на славном курсе -- среди студентов «Люда Максакова, Саша Збруев, Веня Смехов», а педагогом был Владимир Этуш.

В 1961 году Высоковский стал работать в Театре миниатюр. Руководил им Владимир Поляков, известный как автор сценария кинофильма "Карнавальная ночь" и очень многих программ, написанных для Аркадия Райкина, поссорившийся к тому времени с великим актером. Старались не ударить в грязь лицом, ведь «к нам в театр приходили такие люди, как Утесов, Смирнов-Сокольский, Галич, Богословский, Миронова и Менакер, Светлов писал для нас. А я с ним пил водку ночью. И он говорил: "Запомните, Зямочка. В Москве в три часа ночи плохой водки, как и плохой женщины, быть не может".

Следующим этапом был Театр сатиры, популярнейший в те времена. В первую очередь как раз из-за пресловутого «Кабачка», который шел на телевидении с 66-го по 80-й год. И все время считался не вполне достойным занятием. «На нас давило прежде всего руководство театра. Плучек считал, что мы «дешевой популярностью снижаем академическую сатиру». Он понимал, что мы приобретаем всесоюзную известность и становимся независимыми. А руководство Центрального телевидения тоже нас не любило, потому что мы ему не подчинялись. Если по правде, нас любил только народ и немножко супруга Леонида Ильича Брежнева. Вот так между нелюбовью начальства и всенародным обожанием мы и существовали. У Сатиры стояли толпы людей и ждали, когда приедет пан Директор, пан Владек, пан Зюзя, пани Моника». Кстати, первые свои звания участники кабачка получили в Польше. «Поляки совершенно не обижались, что у нас каждый месяц идет такая передача, где паны и пани выглядят немножко «балдами». Поляки понимали, что невозможно по Центральному телевидению в Советском Союзе каждый месяц показывать, какой дурак товарищ директор. А если дурак пан директор, это совсем другое дело».

Но «Кабачок» все же закрыли. А из Театра сатиры Высоковский тоже ушел, прослужив в нем 21 год. Объяснял, что не сработались с Валентином Плучеком, который «постоянно укорял на худсовете, что я все роли играю «от себя». Вернулся актер в театр сравнительно недавно, вернулся почти как домой, были у них с Александром Ширвиндтом планы юбилейного спектакля к 80-летию театра... Но им уже не суждено сбыться.

Зиновий Высоковский скончался 3 августа в Боткинской больнице от давней болезни почек. Ему было 76 лет.

Как-то в одном из интервью на вопрос, чем он занимается в настоящее время, Зиновий Моисеевич ответил: "Я всю жизнь занимаюсь одним делом -- я актер. И еще, я призываю всех -- смейтесь, ибо смех -- это привилегия богов и людей".