На саммите «большой восьмерки» в Италии 8--10 июля планируется отдельная встреча российского президента Дмитрия Медведева с японским премьер-министром Таро Асо. Они уже встречались в середине февраля, когда вместе открывали на Сахалине завод по производству сжиженного газа (на снимке). Но на этот раз разговор будет непростой, поскольку в последние месяцы Токио попытался оказать беспрецедентное давление на Москву в искусственно созданном вопросе о суверенитете над большей частью южнокурильской гряды, именуемой японскими политиками «северными территориями». Речь идет об островах Итуруп, Кунашир, Шикотан и группе островков Плоские (по-японски Хабомаи), отошедших к СССР/России в 1945 году по итогам второй мировой войны.

Выступая 20 мая в японском парламенте, Таро Асо заявил, что острова являются «исконно японскими землями», которые «находятся под незаконной оккупацией». Он сообщил, что на встрече в Италии будет добиваться от Дмитрия Медведева «разъяснений» российской позиции по «территориальному вопросу». Через несколько дней российский президент в телефонном разговоре призвал Асо «воздерживаться от публичных заявлений и риторики по чувствительным проблемам российско-японских отношений».

Однако японские политики не вняли этому совету. Нижняя палата японского парламента 11 июня единогласно приняла поправки к закону 1982 года «О специальных мерах по содействию решению проблемы северных территорий». Эти поправки называют оспариваемые у России территории «исконно японскими землями». Уже сегодня они могут быть приняты верхней палатой парламента.

За рамками проблемы территориальных претензий Токио к Москве российско-японские отношения развиваются вполне успешно. Во время майского визита в Японию премьер Владимир Путин охарактеризовал эти отношения как «меняющиеся в лучшую сторону» благодаря «росту взаимного доверия». Таро Асо подтвердил, что «Япония и Россия прилагают усилия к построению стратегически важного партнерства в Азиатско-Тихоокеанском регионе». Однако чем выше уровень отношений, тем настойчивее и откровеннее становятся территориальные претензии Токио.

Претензии к России поддерживают все партии Японии -- как правящие, так и оппозиционные. Радикальную позицию занимает Компартия, требующая «возврата» всей курильской гряды -- не только Южных, но и Северных Курил. Появились свидетельства того, что японцы готовы пойти дальше, включив в список претензий еще и Южный Сахалин.

Активно действует парламент Японии. После принятия в 1982 году вышеупомянутого закона нижняя палата приняла 17, а верхняя -- 12 резолюций об активизации усилий по «возвращению островов». Политико-идеологическое обоснование этих претензий осуществляет научно-политический истеблишмент. С 2004 года японские ученые, политологи, дипломаты, военные трижды выступали с призывами к правительству сохранять «твердую позицию» в вопросе оспаривания суверенитета над «северными территориями» у России. Последнее «воззвание» было опубликовано в мае в день начала визита Путина в Японию. Цель -- имитировать «народную поддержку» «твердой» официальной политики Токио в отношении Москвы.

Нынешняя японская активность обусловлена еще и внутренними причинами: интерес в обществе к проблеме «северных территорий» падает. Еще в ноябре 2008 года аппарат правительства Японии провел опрос общественного мнения по этой проблеме. Оказалось, что столь низкого интереса к ней не наблюдалось с 1969 года: 46% респондентов «хорошо знают о сути выдвигаемых к России претензий», и лишь 2% опрошенных являются «убежденными активистами» движения за возвращение «северных территорий». За участие в движении высказались с различными оговорками 36%, против -- 59,4%. Пассивная часть респондентов мотивировала свою позицию тем, что «протесты занимают слишком много времени и сил» (40,2%), «не вполне ясна суть предпринимаемых действий» (36,2%), «кампания бессмысленна, так как не приведет к желаемому результату» (18,7%). В ходе другого, проведенного 8 июня 2009 года среди японцев телефонного опроса на вопрос «Следует ли России вернуть Японии четыре спорных острова?» «да» ответили 49% опрошенных, «нет» -- 37%, «не знаю» -- 14%.

На основании социологических данных ряд японских экспертов делает вывод об отсутствии в обществе четкого исторического понимания проблемы «северных территорий» и «глубокого интереса» к этой проблеме. Специалисты отдают себе отчет в том, что жесткая политика в отношении России «не обязательно получит поддержку народа». Если же такая политика приведет к ухудшению японо-российских отношений, то граждане и СМИ станут критиковать власти за внешнеполитический провал. Прагматически настроенные бизнесмены тоже не поддержат такой подход. Поэтому эксперты предлагают более настойчиво пропагандировать в СМИ, среди представителей бизнеса и простых японцев тезис о том, что «проблема северных территорий затрагивает государственный суверенитет», рекомендуется чаще декларировать внутри страны и за рубежом тезис о невозможности развития «нормальных связей» без решения проблемы «северных территорий» на условиях японской стороны.

Переговорная стратегия Токио имеет свои особенности. Их суть -- загнать проблему в тупик и оказывать на партнера постоянное давление, вынуждая его искать выход из создавшейся ситуации. В ходе таких поисков партнеры, как правило, совершают ошибки, которыми стремится воспользоваться японская сторона. Такой сценарий проглядывается и в деле навязывания россиянам японского варианта «мирного договора».

Российская сторона должна противостоять японскому прессингу, формируя консолидированную позицию исполнительной, законодательной власти и общества в целом. Шагом в этом направлении стало заявление российской Госдумы от 24 июня, принятое в ответ на вышеупомянутую резолюцию японского парламента. В заявлении подчеркивается, что «в сложившихся условиях усилия по решению проблемы мирного договора, по сути, утратили как политическую, так и практическую перспективу и будут иметь смысл только в случае дезавуирования принятых японскими парламентариями поправок». Это было своевременное выступление, и оно должно стать весомым аргументом на переговорах в Италии, когда Дмитрий Медведев будет разъяснять японскому лидеру позицию России по «территориальному вопросу».

Так ли необходимо для России заключать «мирный договор» на японских условиях? В международном праве классический мирный договор заключается между воюющими странами для прекращения состояния войны, установления дипломатических отношений, решения вопросов репараций и послевоенного взаимодействия, демаркации границы. Все эти вопросы были закрыты с подписанием и ратификацией советско-японской Совместной декларации 1956 года (тогда стороны согласились, что Москва передаст японцам два острова -- Шикотан и Хабомаи, но после подписания мирного договора. -- Ред.).

Что же должен решить «мирный договор» сегодня? Только одно -- выполнить требование японских политиков юридически оформить передачу Японии российского суверенитета над Южными Курилами. Следует помнить, что линия границы между Россией и Японией с сентября 1945 года по результатам второй мировой войны существует де-факто. Однако ни пограничного соглашения, ни договора о границе де-юре до сих пор нет. Такое оформление затянулось более чем на полвека по вине японской стороны, отказавшейся от обязательств, взятых на себя в соответствии с Совместной декларацией 1956 года.

Международное право во многом носит прецедентный характер. Такой характер в послевоенный период приобрел и факт отсутствия классического мирного договора между воевавшими странами, который был заменен серией двусторонних договоров в различных областях. Мирного договора нет между СССР и Германией, но Берлин не требует от Москвы его заключения. У Японии нет таких договоров с Китаем, Южной и Северной Кореей, хотя милитаристская Япония вела войны в этих странах и все они, как и Советский Союз, не подписали сан-францисский мирный договор 1951 года. У Японии есть территориальные проблемы и с этими странами. Но в Токио не заводят речи о подписании с ними «мирных договоров».

У России нет необходимости в подписании «мирного договора» по японскому сценарию. Однако для развития двусторонних отношений нужна прочная договорная база. Совместная декларация 1956 года уже не отвечает задачам сегодняшнего дня. Новым фундаментом для отношений Москвы и Токио мог бы стать договор о мире, дружбе и сотрудничестве, который бы определил стратегические направления и правовые основы взаимодействия двух стран в XXI столетии. При наличии такого договора и опираясь на него можно решать сложнейшие вопросы, в том числе о демаркации межгосударственной границы. Успех гарантирован, если обе стороны будут исходить из того, что демаркация должна стать не причиной, а следствием заключения такого договора.