На саммите в Петербурге Дмитрию Медведеву предстоит непростая беседа с Михаилом Саакашвили: грузинский президент наверняка спросит его, что означает ввод в непризнанную Абхазию российских железнодорожных войск. Ответить непросто: с точки зрения международного права Абхазия -- часть Грузии, и введение дополнительного воинского контингента вполне может расцениваться как акт агрессии.

Некоторые российские информагентства уже вспомнили о российско-грузинском межправительственном соглашении 2003 года относительно восстановления железнодорожного сообщения между странами и подверстывают его к сообщениям, поясняющим ввод войск. Это едва ли уместно, поскольку все телодвижения по поводу реализации этого соглашения прекратились еще в 2006-м, и односторонних действий, тем более силами военных, оно не предполагало. Тем не менее тема восстановления железной дороги теоретически может быть с успехом разыграна новым российским лидером.

Соглашение о восстановлении железной дороги через Абхазию предполагало создание четырехстороннего консорциума с участием Грузии и России -- как непосредственно заинтересованных сторон, Украины -- как важного внешнеэкономического партнера Грузии, и Армении -- как страны, для которой эта ветка могла бы стать еще одним пропуском во внешний мир. В 2005 году высокопоставленные абхазские чиновники говорили «Времени новостей», что Россия первой из четырех стран приготовилась вкладывать в проект средства. Грузия со своей стороны начала инженерное обследование того, что осталось от железнодорожного полотна к востоку и югу от Сухуми, и подняла необходимую архивную документацию.

Из Адлера в столицу непризнанного государства можно доехать на поезде. Но за Сухуми рельсы есть не везде. В Гальском районе, находящемся у фактической границы с Грузией, полотно вообще полностью разобрано, от дороги остались только насыпь и тонущие в субтропической растительности станции.

Между тем железная дорога через Абхазию -- одна из двух, связывающих Россию с Южным Кавказом. Вторая проходит через Дагестан в Баку, и Армения в силу своих непростых отношений с Азербайджаном пользоваться ею не в состоянии.

В Сухуми некоторое время считали, что реставрация и использование рельсов могут быть выгодны. Но потом на первый план вышли опасения, что фрукты из Западной Грузии вытеснят с российского рынка абхазские мандарины и что грузинские танки смогут по железной дороге приехать из Зугдиди в Сухуми всего за пару часов.

Теперь Дмитрию Медведеву предстоит убеждать грузинскую сторону в том, что восстановленная дорога до Очамчиры нужна не для того, чтобы привезти в Абхазию танки и самоходные артиллерийские установки. Это будет довольно затруднительно, поскольку Тбилиси и так обвиняет Москву в нарушении формата миротворческой миссии. Грузинская сторона указывает, что, пополнив в мае ряды своих миротворцев в Абхазии, Россия ввела туда не мотострелков, как это положено по соответствующему решению Совета глав государств СНГ, а воздушных десантников и тяжелую технику. Скандал же со сбитым беспилотником актуализировал тему российской военной базы в абхазской Гудауте. Базе давно полагается быть закрытой, и официально Россия несколько раз сообщала, что так оно и есть. Но самолет, сбивший грузинский дрон, стартовал, судя по данным экспертизы, как раз в Гудауте.

Пояснения на тему подготовки абхазской транспортной инфраструктуры к большим грузопотокам, связанным с сочинской Олимпиадой 2014 года (Абхазия рассчитывает поставить на стройплощадки невероятное количество щебенки), тоже едва ли понравятся Михаилу Саакашвили. Грузия, естественно, считает Абхазию своей частью, и контракты на такие поставки, с точки зрения Тбилиси, должны были хотя бы формально обсуждаться с грузинским правительством.

И все же при желании российский глава государства может нарисовать своему грузинскому коллеге вполне радужную перспективу восстановления железнодорожного сообщения. Во-первых, это было бы вполне в духе постепенного снятия ограничений на товарный и транспортный оборот между Россией и Грузией. Во-вторых, это раскупорило бы Западную Грузию, которой стало бы значительно легче и дешевле вывозить свою сельхозпродукцию во внешний мир, даже если Россия пока оставит в силе часть ограничений на грузинский импорт. В-третьих, Россия смогла бы помочь Армении, которую она по-прежнему рассматривает как своего главного (по сути, единственного) южнокавказского союзника, но которая несет колоссальные транспортные издержки за счет того, что ее единственная железная дорога -- в Грузию -- упирается в Зугдиди в тупик. Как, впрочем, и все автомобильные магистрали, ведущие через Грузию в Россию.

Грузия весьма плотно занимается проектом железной дороги Баку--Тбилиси--Ахалкалаки--Карс, которая должна связать желающий наращивать экспорт Азербайджан и стремящуюся в НАТО Грузию с Турцией, ближайшей страной -- членом НАТО. Эта дорога расширит транспортный коридор из прикаспийского региона на Запад, окончательно превратит это направление в приоритетное для Южного Кавказа в ущерб проблематичному сообщению с Россией и увеличит транспортную изоляцию Армении -- если будет, как планируется, проложена в обход ее территории. Правда, госдеп США настаивает на том, чтобы Армения оказалась «подключена» к этой дороге, но заявить такую цель существенно проще, чем достичь ее в реальности: чтобы принять участие в проекте, Ереван должен будет помириться или хотя бы согласиться сесть за стол серьезных переговоров с Анкарой и Баку. А это выглядит пока весьма нереалистично.

Зато ОАО "Российские железные дороги" в феврале этого года взяло армянскую железнодорожную сеть в концессионное управление. Восстановление сообщения через Абхазию могло бы логически завершить эту сделку и изменить нынешнее «островное» положение армянских железных дорог. Вместе с этой веткой Россия в значительной мере восстановила бы свое присутствие на Южном Кавказе, которое пока имеет тенденцию сокращаться. Восстановилась бы наземная связь с Арменией, где помимо прочего остается единственная официально существующая база российских войск в Закавказье. Заработал бы транспортный коридор «Север--Юг», который мог бы способствовать более диверсифицированной региональной ориентации экономического пространства к югу от Большого Кавказского хребта и увеличить степень участия России в экономической жизни соседних стран.

Эти перспективы выглядят масштабнее проекта вывоза щебня из Абхазии для Олимпиады, будущее которой вообще может быть поставлено под сомнение в случае дальнейшей эскалации напряженности в зоне конфликта. Необыкновенно сгустившаяся военная риторика в связи с Абхазией, к слову, определенно вредит экономике непризнанной республики, которой Владимир Путин, еще будучи президентом, распорядился помогать.

Участие России в абхазской экономике после апрельских распоряжений Путина едва ли станет больше, чем было до сих пор: республика в рублевой зоне, Россия -- главный рынок сбыта сельхозпродукции и, по сути, единственный поставщик туристов, российские предприниматели покупают в Абхазии недвижимость и открывают рестораны. Ждать от них более открытого прихода в непризнанную республику вряд ли оправданно даже после путинского указа. Большинство по-прежнему не желает нести имиджевые риски, связанные с открытием полноценных представительств в Абхазии, и ставить под угрозу свои надежные позиции в той же Грузии. Зато каждая теленовость о сбитом самолете -- неважно даже, кто и чей самолет сбил, -- оставляет Абхазию без тысячи-другой туристов, которые едва ли поедут загорать туда, где сбивают самолеты.

Впрочем, строить далеко идущие планы пока рано: ОАО "РЖД" вчера сообщило, что не участвует в восстановлении путей в Абхазии. Таким образом, дело это не гражданское. В своем недавнем интервью «Монд» Владимир Путин признался, что лично занимался этим вопросом. И теперь президенту Медведеву придется хотя бы объяснить своему грузинскому коллеге, подчиняются ли российские железнодорожные войска своему главнокомандующему.