Фестиваль начался с сенсации, под конец она сдулась. В день открытия всевозможные СМИ разнесли весть, будто директор балетной труппы Махар Вазиев подал заявление об уходе. В день закрытия пресс-служба Мариинского театра официально заявила, что комментариев не будет, поскольку комментировать нечего. Г-н Вазиев как ни в чем не бывало отправлял свою должность: поздравлял труппу, благодарил спонсоров etc.

Что ж, раз нет предмета для комментариев -- воздержимся от обсуждения этого дыма без огня. Хотя тут уместно припомнить короля из «Тени» Шварца, который, занявшись театром, стал цепенеть, поскольку «неизлечимо запутался, пытаясь понять отношения работников театра друг к другу... Лейб-медик предлагал казнить половину труппы, но король не согласился. Он никак не мог решить, какая именно половина труппы заслуживает казни». Так или иначе, в этой ситуации гала-концерт неизбежно выглядит отчетом о проделанной работе и/или декларацией политики руководства балетом: мол, feci quod potui, кто может, пусть сделает лучше.

Притом надо заметить, что публика любого гала, купившая дорогущие билеты, очень пестрая, раздробленная на кланы поклонников того или иного артиста, участвующего в концерте, плюс невежды, посещающие такие мероприятия престижа ради, плюс значительное количество людей, имеющих профессиональное отношение к балету и пришедших попробовать на зубок (на глазок) импортных звезд. Сбалансировать их интересы -- задача изрядной трудности, однако устроители с ней справились. Почти.

В первом отделении давали «Карнавал» Фокина, премьера которого состоялась накануне. К суждению коллеги Анны Гордеевой могу прибавить, что спектакль шел лучше -- молодые мариинские солисты осваиваются в непростом рисунке, требующем играть столько же, сколько танцевать.

Повторять на гала-концерте фестивальные новинки -- традиция Мариинского. В прошлом году в его программу поставили «Пробуждение Флоры» -- предыдущую реставраторскую работу Сергея Вихарева, фестиваль открывавшую, и новый опус Алексея Мирошниченко -- должно быть, назло критике, единодушно признавшей его провалом. Нынче воздержались прибавлять к Михаилу Фокину Кирилла Симонова, чье свежеиспеченное произведение давали на открытии, -- нельзя не порадоваться этой локальной победе здравого смысла над подростковым упрямством.

Дивертисмент сюжетно устроился по Аристотелю: завязка, перипетии, кульминация, развязка. Содержательно же -- по поговорке «и вашим и нашим». Или «всем сестрам по серьгам». Или «и волки сыты и овцы целы».

На смену непременному pas de deux из «Талисмана» Дриго в добротном домашнем исполнении явился фрагмент «Кармен-сюиты» с Ульяной Лопаткиной. Мне не довелось видеть спектакль Большого театра с петербургской балериной в заглавной партии, но в выбранном дуэте (с Иваном Козловым) фирменные черты Lopatkina-style предстали неизменными: дивная красота графичных поз и отрешенная безэмоциональность. В лучших, прославивших ее ролях как раз отсутствие дольних эмоций позволяло духу повествовать о том, «какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят». И в текстах Петипа и Баланчина, где возможно -- а Лопаткина не раз доказывала, что единственно возможно -- такое надмирное парение, результат оказывался поразительным. Но хореография Альберто Алонсо, станцованная бесстрастно, обнаружила свою скудность -- когда сцену не заливает влажная жаркая энергия, когда на ней не происходит любовная битва эстрогенов с тестостероном (все это материи, Лопаткиной прямо противоположные), особенно заметно, что текст попросту устарел, как устарели плащи «болонья», трехрожковые люстры и прочий дизайн 1960-х.

Устарел, по-моему, и дуэт «Таис» Ролана Пети (из балета 1986 года «Моя Павлова»), в котором вышли солисты Баварской оперы Люсия Лакарра и Сирил Пьер. В балете есть выражение «грамотно поставлено» -- то есть комбинации движений логично вытекают друг из друга и соответствуют музыке. Поскольку планета Земля упорно не родит прирожденных хореографов в количестве, достаточном, чтобы удовлетворить нужды имеющихся на этой планете балетных трупп, грамотность, то есть необсуждаемое свойство профессионала, стала спецдостоинством. Но те же помянутые Петипа и Баланчин, лепя грамотные композиции, умели при том рассказать о жизни так называемого человеческого духа, оттого и время их не берет. А при помощи грамотного сочинения Пети удалось рассказать лишь о том, какие хорошие танцовщики Пьер с Лаккара, но что там было, кроме эффектных верхних поддержек, не вспомнишь назавтра.

Гала-концерт украсили любимцы Петербурга Йохан Кобборг и Алина Кожокару (London Royal Ballet). Замечено: когда они выходят на сцену, сразу поднимается настроение, будто весна пришла. Вот и сейчас в pas de deux из «Коппелии» они были прелестны: трогательным внимательным партнерством, точностью и обаятельностью нюансов взаимоотношений, безусильностью всех трюков -- скажем, Кожокару, застывая в аттитюде на пальцах без поддержки, не фокус показывает, но словно у нее на эти несколько мгновений сладко замирает сердце.

Еще одно украшение -- Анхел Корейя из American Ballet Theatre. Станцевав на фестивале «Лебединое» и For Four Кристофера Уилдона, теперь он вышел в pas de deux из «Корсара». Корейя ошеломил фантастическими прыжками и вращениями, которые он прямо-таки швырял в зал -- легко, азартно, с ярким артистизмом.

Эта мажорная кульминация дивертисмента поместилась между двумя лирическими номерами. Фокинским «Лебедем» выплыла Ирма Ниорадзе, а Ульяна Лопаткина в финале показала Trois Gnossienes Ханса ван Манена.

Меня осудят, но я скажу. Есть произведения, которые надо поместить в сейф хотя бы на полвека. Потому что их хорошее исполнение практически перестало отличаться от среднего и плохого. Можно ли без смеха слышать начало Первого фортепианного концерта Чайковского или Седьмой вальс Шопена? «Джоконду» от сползания в пошлость спасут только подрисованные усы. С «Лебедем» та же история. Либо гениально, чтобы заставить нас услышать или увидеть как впервые, либо вообще воздержитесь.

Номер ван Манена на музыку Сати Лопаткина впервые исполнила два года назад, тогда ее партнером был Илья Кузнецов. Сейчас подтвердилось, что эта умная стильная хореография к индивидуальности балерины очень подходит, а ее новому партнеру Ивану Козлову очень подходит фамилия.

В третье отделение поставили Ballet Imperial, и значительная часть звездолюбивых зрителей повалила вон прямо посреди танцев. Немудрено: эта роскошная, холодная, притом печальная греза Баланчина о Петербурге не для охотников за фуэте. Отменно солировали Виктория Терешкина и Андриан Фадеев, вообще ставшие одними из главных героев фестиваля.

Как, однако, удивительно преображается театр! Сегодняшние картины наслаиваются на давешние, и наоборот -- вчерашние призраки проступают сквозь «сейчас». Глядя на старомодные «Кармен-сюиту» и «Таис», с трудом веришь, что накануне здесь же видел необыкновенно современного и живого Уилдона. А дуэт Коломбины и Арлекина в «Карнавале» стирает в памяти сетчатки недавнее «Стеклянное сердце» г-на Симонова -- просто терапевтический эффект.

Впрочем, довелось узнать суждение одного авторитетнейшего балетного педагога, притом нисколько не замшелого консерватора: ему как раз Пети и Ниорадзе понравились больше всего. Так ведь и говорю же: всем сестрам по серьгам. Вырастили и собрали изумительную универсальную труппу. Пригласили выдающихся солистов. Поставили столько разной хореографии, что всяк найдет себе по душе. Кто может -- пусть сделает лучше.