Сегодня в Москве открывается форум, организованный Федерацией мигрантов России, учрежденной в феврале прошлого года. Напомним, что эта общественная организация, в которую вошли представители национальных диаспор по меньшей мере 26 стран, создана для защиты прав и адаптации в российском обществе трудовых мигрантов из дальнего зарубежья. Участие в работе форума примут и представители Конгресса национальных объединений, который создан в 1993 году и объединяет более 50 национальных обществ и организаций, представляющих, по сути, все проживающие на территории России национальности.

О том, какова сегодня роль этнических объединений и национальных диаспор в процессе интеграции трудовых мигрантов в российское общество, корреспонденту «Времени новостей» Юлии ХОМЧЕНКО рассказал президент Конгресса национальных объединений России Владимир ХОМЕРИКИ.

-- Владимир Кириллович, ваш конгресс работает не первый год, изменились ли функции национальных диаспор и объединений в связи с притоком в страну трудовых мигрантов?

-- Цель национальных диаспор прежняя -- сохранение и развитие культурных традиций, самобытности народа, национального языка. Основная задача -- удовлетворение спроса в этнической самоидентификации того населения, которое проживает на территории России и является ее гражданами, которое объединено диаспорой. В том числе диаспоры занимаются защитой национальных интересов, прав членов диаспоры. Что касается трудовых мигрантов, то по большому счету, конечно, национальные объединения не обязаны заниматься их адаптацией, защитой их прав. Ни один устав этнических объединений не предусматривает такой работы. Это новое явление, в том числе и для давно обосновавшихся в России, но поддерживающих этническую самобытность в рамках скорее культурно-просветительских, нежели правозащитных объединений, народов. Хочешь не хочешь, национальные диаспоры все больше втягиваются в работу с трудовой миграцией, но масштабы их участия невелики. Конечно, если представители той или иной национальности обращаются в местную диаспору, им стараются помочь. Но это происходит скорее исходя из неких межличностных отношений, из солидарности.

-- Насколько готовы национальные сообщества к этой новой для них функции?

-- В разных диаспорах дело обстоит по-разному. Конечно, в первую очередь нагрузка ложится на представителей тех стран, откуда большой приток мигрантов. Других диаспор этот вопрос может и вовсе не касаться. Поэтому на работе с мигрантами серьезно завязаны лишь несколько диаспор, но подходы у них разные. Большинство, например, вообще стараются не касаться этой темы, мотивируя отказ тем, что это не входит в круг их обязанностей. Их можно понять, они граждане России и у них свои проблемы, а тут на заработки приезжают очень разные люди, разных социальных слоев, менталитета. Кроме того, у разных национальностей разная степень сплоченности. Например, грузины, армяне, азербайджанцы и некоторые другие народы представляют группы больших и давно осевших в России народов с широкими диаспоральными связями, им легче помогать своим соотечественникам в адаптации. А массовое переселение таджиков, киргизов, узбеков началось лишь после распада Союза, когда они были вынуждены массово мигрировать в поисках работы. У них нет как таковых диаспоральных традиций, а в силу зачастую плохого знания языка и местного образа жизни они просто сбиваются в анклавы, образуют некое подобие собственных диаспор.

-- Вы полагаете, что именно мигранты поддерживают до сих пор преследующий национальные диаспоры криминальный имидж?

-- Именно. Большая доля криминальных преступлений приходится на гастарбайтеров, которые идут на криминал от необустроенности, оттого, что они попали в малознакомую среду, не могут найти работу. Здесь надо четко подразделять, что есть российские грузины, армяне, азербайджанцы, украинцы, белорусы, молдаване, которые живут в своем доме и хотят его процветания, а есть те, кто приезжает на заработки. У них другая цель -- заработать, в том числе не всегда честным путем, и уехать назад на родину. С другой стороны, есть такое явление, как этническое предпринимательство, когда работодатель берет на работу людей своей национальности, создает национальные бригады, отчасти это способствует адаптации, но мешает интеграции в общество. Как правило, они просто эксплуатируют дешевый труд своих соотечественников, держат их в узде и не склонны к легализации, так как основная их цель -- выгода. Впрочем, у экономической заинтересованности нет национальности, это проблема не нации, а уже конкретных людей.

-- Создается впечатление, что диаспоры, если так можно выразиться, обрусели и воспринимают вновь прибывших представителей своей национальности как иностранцев, чужаков.

-- Нет, они не воспринимают их чужими, но у национальных диаспор есть уставные обязанности. Проблемы трудовых мигрантов для них -- дополнительная, в том числе экономическая, нагрузка. При том, что никаких прав и рычагов для того, чтобы заниматься адаптацией людей, приезжающих на временные заработки, у них нет. Ведь это требует определенных финансовых затрат, начиная с временного размещения до организации обучения русскому языку и культуре, а значит, нужны помещения, педагоги. Это уже другой уровень, не рассчитанный на некоммерческие организации, а ввязываться в коммерческие отношения, думаю, национальным диаспорам не стоит. Есть два варианта: первый -- государство возьмет на себя эти затраты и через диаспоры будет осуществлять процесс адаптации. Возможно, в таком случае что-то и выстроится. Другой -- для соблюдения интересов трудовых мигрантов и адаптации их в местные рыночные, межличностные отношения необходимы специальные организации, в том числе правозащитные. Им наряду с государственными органами диаспоры в силу знания этнического менталитета могут лишь содействовать на добровольных началах и по мере своих возможностей. Эффективной же помощь диаспор может быть лишь в случае, если местные органы власти, правоохранительные органы и Федеральная миграционная служба будут чутко реагировать на наши заявления, оказывать содействие, привлекать диаспоры к совместной методической и консультативной деятельности, включать наших представителей в различные ведомственные экспертные советы и другие контрольные комиссии. Только в этом случае возрастет ответственность национальных организаций за реализацию миграционной политики государства. К сожалению, сейчас нас собирают только от случая к случаю, просто для галочки.

-- Представители некоторых диаспор заявили недавно о начавшейся репатриации элиты национальных диаспор. Этот процесс действительно начался?

-- Нет, этого, к сожалению, нет. А с сожалением я это говорю потому, что на родине большинства национальных диаспор нет условий для самореализации. Поэтому нагнетать страсти не стоит, нужно прежде всего оглянуться на то, что происходит на своей родине, прежде чем кричать о том, что тут плохо. И не делать Россию плацдармом для собственных межнациональных конфликтов. К сожалению, и это имеет место. Недопустимо, например, чтобы в армянской и азербайджанской диаспорах показывали фильмы о карабахском конфликте, настраивая людей друг против друга. Впрочем, не ведется целенаправленная работа и по оздоровлению российского общества, воспитанию толерантности. Сейчас для России воспитание государственного, а не национального патриотизма -- это проблема номер один. Необходимо воспитывать надэтнического человека, чтобы он гордился прежде всего тем, что он россиянин. Но не так, чтобы забыл о том, что он при этом грузин, татарин или белорус.

-- Какую роль в этом процессе могут сыграть русские национальные диаспоры?

-- Честно говоря, меня это всегда настораживает. Такие диаспоры есть, нельзя сказать, что их много, но многие пытаются это использовать. Но вот нужны ли они? Зачем в России по большому счету русская национальная диаспора? Я понимаю, если она создается за границей. Но в собственной стране, где проживают 85% этнических русских, образование на русском языке и изначально прививается русская культура, а государство стоит на защите интересов своих граждан, создание русской национальной диаспоры выглядит не иначе как спекуляцией. К сожалению, это ведет скорее к национализму, нежели к воспитанию толерантности.