Европейский университет в Санкт-Петербурге, создававшийся в 1994 году по инициативе Анатолия Собчака, остался не только без помещений, но и без лицензии на право ведения образовательной деятельности. На прошлой неделе городской комитет по науке и высшей школе уведомил администрацию о том, что приостанавливает действие лицензии. Это шаг питерских властей последовал за решением суда, удовлетворившего требования государственной пожарной инспекции и приостановившего работу вуза. Малый мраморный дворец Кушелева-Безбородко, в котором располагается университет, был опечатан еще в начале месяца. Чиновники утверждают, что действуют в рамках закона, опровергая обвинения как в попытках подготовить почву для рейдерского захвата особняка, так и запретить подготовку в северной столице наблюдателей на выборах по международным программам. Руководители вуза также не склонны искать политический подтекст в действиях пожарных и чиновников. Однако скандал невольно разгорается -- столь скорая приостановка деятельного негосударственного университета уже спровоцировала поток обращений к власти. Слушатели Европейского университета -- и нынешние, и выпускники -- в течение прошедшей недели инициировали несколько писем в поддержку своего вуза. О шансах возобновить учебный процесс «Времени новостей» рассказал ректор Европейского университета Николай ВАХТИН.

-- Представители комитета по науке и высшей школе, принявшие решение о приостановке лицензии университета, утверждают, что проблема не в учебных программах, а в противопожарной безопасности.

-- У меня нет оснований не верить этим словам. Строго говоря, раз мы судом временно лишены права учебной деятельности, комитет должен приостановить действие лицензии. Вот если бы нас совсем лишили лицензии, нам пришлось бы заново лицензироваться. А в случае приостановки она автоматически восстанавливается при устранении препятствия.

-- Как быстро препятствие в виде пожарных можно устранить? Пошли уже слухи, что вам предложили какое-то новое здание?

-- Пока никаких предложений не поступало. Подозреваю, что на самом деле это отзвук наших собственных слов. Я неоднократно повторял, что наше здание, конечно, нам дорого, оно престижно, нам этот дворец дал Анатолий Собчак. Но на самом деле -- и я не устаю это повторять -- без очень серьезного ремонта и реконструкции оно очень мало приспособлено под учебный процесс. И я мог просто где-то ляпнуть, что нам было бы лучше переехать в какое-то более приспособленное здание. Но не сейчас -- поверьте, если бы у меня был хотя бы малейший факт считать, что кто-то претендует на это здание, мне было бы легче жить. Понятно было бы, что делать. Но у меня таких фактов нет.

-- И что вы делаете сейчас?

-- Ищем временное прибежище. Мне подтвердили: если мы найдем помещение, которое подходит для занятий и которое нам согласятся сдать в аренду на время наших «танцев с пожарными», нам возобновят лицензию. Поэтому сейчас идут одновременно два процесса: ищем площади и устраняем разногласия с пожарными. Сегодня мы уже заменили пожарные гидранты на новые.

-- Чем все же уникальны требования пожарных, если потребовалось приостанавливать деятельность вуза?

-- Они говорят, что в таком здании вообще нельзя вести учебный процесс. Мы пытаемся доказать, что у нас нет других старых зданий в центре Санкт-Петербурга -- все дворцовые здания не приспособлены под ту деятельность, которая в них сейчас осуществляется. Мы оказались между молотом и наковальней: если мы выполняем требования пожарных, то автоматически нарушаем требования Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников (КГИОП). Например, мы обязаны установить пожарную сигнализацию, а это нарушает требования КГИОП. Или есть у нас винтовая лестница, построенная княгиней Юрьевской в 1882 году, никому она не мешала все это время. Пожарные утверждают, что она загромождает эвакуационный выход. А мы не можем ее тронуть из-за КГИОП.

-- Но общественность, судя по всему, на вашей стороне.

-- Я сам не ожидал такого поворота: мы не организовывали никаких писем, никаких акций протеста, а то, что происходит сейчас, говорит о том, что нас ценят, у нас серьезная репутация, в том числе и за рубежом. Правда, прошла информация, что финны предлагают нам переехать к ним. Это чья-то фантазия, я ее официально опровергаю. Но это худший вариант: если нас все-таки вынудят уйти из Петербурга, несколько сот людей -- очень толковых и не последних -- уедут из страны. Это я могу сказать совершенно ответственно. Потому что многих выпускников, преподавателей, тех, кто у нас учится или только собирается учиться, удерживает только наше существование.