Скоро 23 февраля, День защитника Отечества. По мере приближения праздника, как показывает практика последних лет, будет усиливаться поток высоких слов, нередко переходящих в высокопарные. Очень они утвердились в повседневной речи. Словосочетание «честь имею» в послесоветское время я слышал во много раз чаще, нежели в советское. В том числе и от людей, чести не имеющих.

А сколько будет продемонстрировано штандартов, знамен, нарукавных (и слева, и справа на военной форме) «лейблов», наклеек, нашлепок, лычек, знаков и значков, которые появились в последние годы! Все они тиражируются выросшими, как грибы после дождя, фирмами и фирмочками, специализирующимися на их выпуске, а точнее, на эксплуатации не утоляемой жажды к красивому, особенно проявившейся опять же после распада СССР. Стоит побывать на выставке вооружений, средств безопасности либо предметов военного тыла, чтобы в этом убедиться.

В советской армии, внешне не в пример более скромной, если кто и грешил красивостями, так это дембеля. Так называли солдат-срочников, увольняющихся в запас. Ехали они после службы домой настоящими цветастыми попугаями -- в расклешенных донельзя брюках, в фуражках с неимоверно высокой тульей; мундирчик, превращенный в иконостас обилием значков, большая часть которых к армии не имела никакого отношения, венчал диковинный аксельбант, тайно сплетенный умельцем где-нибудь в ротной каптерке. Неловко на все это было смотреть.

Сегодня в разряд советских дембелей потихоньку переходит едва ли не вся армия, становясь все более красочной. Остается только гадать, что будут с ней после введения «шинелей от Юдашкина». Возможно, вооруженные силы станут внешне напоминать армию какой-нибудь маленькой латиноамериканской страны. Жизнь подтвердила закономерность: чем слабее армия, тем ярче она одевается. Может быть, затем, чтобы ярким боевым окрасом взять противника на испуг? Надо признать, что тон в российской военной моде сегодня задают как раз люди родом из советской армии.

И приходит мне в голову грешная мысль: возможно, за новым ярким фасадом пытаются эти люди скрыть свою вину, страшнее которой для человека военного просто нет -- все мы (и автор, в недалеком прошлом военный) не выполнили присягу. Может быть, кто-то скажет, что это формалистический подход. Однако присягу, то есть клятву в верности, обещание защищать, «не щадя крови и самой жизни», давали одному государству, советскому, а потом, не переприсягая, служили государству другому, российскому. Кстати, явившемуся во многом антиподом предшественника и его отрицанием.

Много есть по этому поводу оправданий, часто софистических, однако очень искренних, сочиненных людьми, уверенными в своей невиновности. Такое уже было в нашей истории -- большинство офицеров русской царской армии после 17-го года пошли служить Советам. Что из этого вышло, известно всем.

Никого не хочу обвинять -- ни царских офицеров, ни российских. Да и права такого у меня, естественно, нет. Так распорядилась история, так распорядилась жизнь. История и жизнь выше государственной идеологии, политической морали, в рамки которых укладывается далеко не все. Но простить себе, хотя бы в душе, нарушенную, пусть и формально, присягу -- значит в чем-то простить людей с той стороны, тех, на кого, особенно в военные праздники, направлен наш праведный гнев. Оуновцев, которые, как они считали, борются за свободу Украины, чтобы затем соединиться с Европой (мой заочный оппонент Суворов-Резун говорил мне по телефону из Англии: я первый «хохол», вступивший в НАТО, следом за мной идет вся Украина). Перенесшие из центра Таллина памятник солдату-освободителю эстонские власти, которые уверены, что освободителями считаются те, кто освободил и затем ушел домой, а если остался, то ты уже оккупант. Предателей-власовцев, которые были уверены, что освобождают Россию от жестокого и кровожадного большевизма.

И потому в День защитника Отечества хотелось бы говорить не о политике и не о, как выразился один остроумный историк, «непредсказуемом прошлом», а только и именно о защитниках. О тех, за чьей широкой спиной, за чьими штыками и ракетами можем жить, дышать, любить. Смотреть в этот день не в направлении стратегического противника, а в сторону Красной площади, по которой впервые за последние годы пройдет мощная военная техника и над которой полетят боевые самолеты. И помнить: жизнь в городе (и в шутку, и всерьез) начинается тогда, когда в него входят гусары.