В Женеве вчера начался второй этап международных консультаций по Кавказу, в которых участвуют Евросоюз, ОБСЕ, ООН, а также представители России, США, Грузии, Абхазии и Южной Осетии. Главные переговоры пройдут сегодня. В Грузии все больше говорят о необходимости диалога с Россией, прерванного после августовской конфронтации.

Накануне пятой годовщины «революции роз», отмечаемой 23 ноября, все больше соратников грузинского президента Михаила Саакашвили переходят к нему в оппозицию. Как раз 23 ноября бывшая председатель парламента Нино Бурджанадзе создаст оппозиционное «Демократическое движение «Единая Грузия». Последний посол Грузии в России, бывший руководитель телекомпании "Рустави-2" 44-летний Эроси Кицмаришвили был отозван из Москвы незадолго до начала августовского конфликта. В интервью "Времени новостей" Эроси КИЦМАРИШВИЛИ рассказал о ситуации в Грузии и перспективах отношений с Россией.



-- Сколько вы проработали послом?

-- Меньше двух месяцев. Я даже не успел вручить верительные грамоты, только передал в МИД России 15 мая их копии. А 10 июля меня отозвали. За это короткое время я увидел, понял и узнал очень многое. У нас был прекрасный шанс не влезать в эту историю, которая в итоге произошла. Можно было двигаться в противоположном направлении.

-- Вы считаете ваш отзыв ошибкой?

-- Когда о том, что меня отзывают, узнали тогдашние мои коллеги из посольства США в Москве, из офиса Евросоюза, они очень удивились степенью агрессивности реакции Грузии. Меня отозвали после того, как над Грузией начали летать российские боевые самолеты. Но в дипломатическом арсенале оставались другие шаги. Так что и отзыв, и последующий разрыв дипломатических отношений с Россией, несмотря на войну, на все то, что сделала Россия в Грузии, со стороны Тбилиси мне кажется ошибкой. Нам нужно было общаться. А мы оказались в ситуации, когда не можем говорить друг с другом напрямую, без посредников. Это затягивает процесс надолго. Сейчас я больше всего боюсь лозунгов, которые используют наши власти. Боюсь, как бы не произошла палестинизация Грузии.

Они говорят о борьбе, о войне. Мы не имеем права строить «Берлинскую стену» между российским и грузинским народами, тем более в таких условиях, когда миллион наших нынешних и бывших граждан проживает на территории России. Надо разделить проблематику отношений -- политических, гуманитарных. Если грузинская власть не готова к прямому общению, то остальное общество, политические силы, неправительственные организации двух стран должны контактировать. Надо отмести все разговоры о том, что те, кто общается с русскими, -- это шпионы. Можно разговаривать на площадках ОБСЕ, других международных организаций.

-- Вы считаете, что военных действий можно было избежать?

-- Да. Мы имели прекрасную перспективу серьезных прорывов в отношениях. Я успел почувствовать это в Москве. Все было в наших руках. Но, кажется, и с одной стороны, и с другой несколько человек подталкивали ситуацию к такому развитию. Россия тоже станет беднее без связей с Грузией. Грузия -- это же не Гиви в кепке-аэродром. Россия потеряет пласт культуры. У нас же совместные история, духовные связи. Это подорвано и отравлено на годы вперед. Я не думаю, что для России две военные базы -- в Абхазии и Южной Осетии -- адекватны этим потерям.

-- В парламенте Грузии работает комиссия, которая изучает ответственность лиц, причастных к августовским событиям. Вы попросились на такие слушания. Пригласили?

-- Нет. И боюсь, что и не пригласят. Я слишком много знаю. А молчать не собираюсь. Надо все назвать своими именами. Надо осудить людей, которые совершили действия, давшие такие результаты. Грузинский народ должен знать правду об этой войне. Без этого мы не будем иметь морального права говорить абхазам и осетинам, что можем жить в общем доме под названием «Грузия». А сейчас на заседаниях комиссии происходит фарс. Я дождусь завершения ее работы, а потом буду публично говорить о том, что мне известно. Я знаю, что последним, в декабре, комиссия заслушает Саакашвили.

-- Вы предложили президенту Грузии сделать определенные шаги...

-- Они важные и тяжелые для него. Ему надо публично признать, что за оставшиеся четыре года у власти Саакашвили не сможет вернуть Абхазию и Южную Осетию, хотя это он объявлял главной целью своего президентства. Потом он должен извиниться перед беженцами. А дальше -- пусть народ решает, как жить дальше.

-- Почему спустя пять лет после революции от Саакашвили отвернулись многие союзники?

-- Я бы назвал то, что он сделал, узурпацией. 23 ноября 2003 года победила коалиция либеральных демократических сил. Была надежда народа на светлое будущее. Народ устал от 30-летнего правления Шеварднадзе. А потом Саакашвили узурпировал ожидания. Узурпировал институты -- суда, СМИ...

-- Через несколько месяцев после революции вы вышли из игры, уехали в США. А в конце 2007 года снова были рядом с Саакашвили. Помогали ему на досрочных выборах президента 5 января. Почему?

-- Я считал, что главную опасность для страны несет Бадри Патаркацишвили (скончавшийся в феврале бизнесмен тоже баллотировался в президенты Грузии. -- Ред.). Я боялся авантюристических подходов Патаркацишвили и Бориса Березовского. Я не хотел, чтобы они здесь проводили эксперименты. Во второй половине января выйдет моя книга. Я расскажу о событиях, которые предшествовали революции, сопутствовали ей, происходили после. Там будет то, о чем еще никто не говорил. Кулуарные вещи, связанные с Патаркацишвили, Жвания, Саакашвили, Бурджанадзе, другими известными политиками. Я договариваюсь, чтобы книга была к весне издана и в Москве.