Борьба с глобальным изменением климата вновь в повестке саммита «большой восьмерки». В особенности усиления дискуссий по климатической проблеме стоит ожидать в связи с приближением срока окончания действия Киотского протокола (2012 год) и отсутствием ясного понимания международной системы управления выбросами парниковых газов в последующий, посткиотский период.

Однако в состоянии ли «восьмерка» что-то изменить?

Нет смысла концентрироваться на дискуссии с противниками теории антропогенного влияния на перемены климата -- я уже писал о том, что отрицание влияния человека на климат стремительно сползает на мировую политическую периферию «Награда за неудобную правду» . Однако есть серьезные сомнения в том, что любые посткиотские инициативы по борьбе с изменением климата, включая и свежее предложение Японии о создании «низкоуглеродного мирового сообщества» и сокращению выбросов парниковых газов вдвое к 2050 году, которое будет обсуждаться на саммите G8, имеют шансы на успех. И вот почему.

Взглянув на перечень стран, вносящих наибольший вклад в глобальные выбросы парниковых газов, нетрудно убедиться, что абсолютными чемпионами здесь являются США и Китай, обеспечивающие более 40% мировых выбросов. В совокупности их выбросы составляют свыше 11 млрд тонн СО2-эквивалента в год. Надо отметить, что именно эти две страны в последнее время крайне скептически относились к попыткам навязать им обязательные международные соглашения о принудительном сокращении выбросов парниковых газов. Администрация Джорджа Буша в 2001 году демонстративно отказалась ратифицировать Киотский протокол и до сих пор не изменила своей позиции. Китайские власти хотя и ратифицировали протокол, тем не менее не взяли на себя конкретных обязательств по сокращению выбросов и, судя по многим признакам, в будущем брать не собираются, продвигая идеи типа «общей, но дифференцированной ответственности» за сокращение выбросов (возлагая основную ответственность на развивающиеся страны) или идеи применения относительных показателей выбросов вместо абсолютных (т.е. выбросов на душу населения, где показатели Китая несколько ниже среднемирового уровня из-за большого населения этой страны).

Почему США и Китай сопротивляются сокращению выбросов, догадаться нетрудно. Основной вклад в выбросы парниковых газов как в этих странах, так и в мире в целом вносит электроэнергетическая отрасль. В свою очередь в структуре выработки электроэнергии и в мире, и в двух крупнейших странах -- эмитентах СО2 продолжает доминировать уголь, сжигание которого дает примерно на 60% больше выбросов СО2-эквивалента, чем сжигание, например, природного газа (помимо этого добыча угля приводит к выбросам метана из угольных шахт, что также является важным источником парниковых выбросов). Если в мировом балансе выработки электроэнергии доля угля, несмотря на некоторое сокращение в последние годы, все еще составляет 40%, то в США и Китае этот показатель составляет более 50% и около 78% соответственно. США и Китай одновременно являются еще и крупнейшими производителями и потребителями угля в мире -- их совокупное потребление угля составляет 57% от общемирового, причем используют уголь эти страны в основном самостоятельно.

Подобное доминирование угля в энергобалансе США и Китая легко объяснить -- эти страны не располагают достаточными запасами природного газа для того, чтобы заместить угольную генерацию электроэнергии газовой, как это проделали в последние десятилетия, скажем, ЕС или Россия. Точнее, заместить можно, однако для этого придется увеличить зависимость от импорта природного газа, что входит в противоречие с основными принципами энергетической политики США и Китая, приоритетом которой является снижение зависимости от импорта энергоносителей и стремление к энергетической самодостаточности.

В отличие от США и Китая государства, выступающие энтузиастами сокращения выбросов парниковых газов в атмосферу, -- страны ЕС, Япония, Канада -- ответственны всего за 21,5% мировых выбросов и уже в значительной мере выбрали потенциал замещения угля другими энергоносителями: в структуре выработки электричества уголь здесь занимает всего около 30%. Места для шагов большого масштаба, которые могли бы ощутимо повлиять на глобальный климат, здесь не так много.

Таким образом, реальные практические рычаги по части уменьшения влияния выбросов парниковых газов на климат -- в руках США и Китая. При этом очень сомнительно, что эти государства возьмут и согласятся принять решительные меры для изменения структуры своего энергобаланса -- ведь для этого им придется пойти на существенное увеличение импорта прежде всего дорожающего природного газа (атомная энергия практически не в счет, так как в силу ограниченности ресурсов урана, концентрации его запасов лишь у нескольких государств и других причин о масштабном замещении угольной генерации атомными электростанциями говорить всерьез не приходится). Природный газ на международном рынке за последние пять лет подорожал почти вдвое, что делает перспективы перехода на газовую генерацию экономически сомнительными. Например, в том же ЕС в результате спрос на газ в 2006--2007 годах упал на 13 млрд кубометров (зато вырос спрос на уголь), появились прогнозные оценки, предсказывающие сокращение роста спроса на газ против ранее предполагавшихся величин.

К тому же рост зависимости от энергетического импорта вызывает стойкие политические фобии и у американского, и у китайского истеблишмента.

Все это означает, что американцы и китайцы скорее всего продолжат сохранять -- и даже развивать -- угольную генерацию. Известно, например, что Китай вводит в среднем одну новую угольную электростанцию в неделю и намерен продолжать развивать угольную энергетику такими же темпами.

Неудобная правда, не так ли? По сути дела, ключ к возможному крупномасштабному сокращению выбросов парниковых газов -- в руках у двух крупнейших эмитентов, США и Китая, которые в силу ряда важнейших причин едва ли -- будем реалистами -- пойдут на радикальные меры по сокращению выбросов (по крайней мере им это будет нелегко). Даже смена американской администрации не поможет: хотя новый президент США в любом случае будет сторонником более решительных мер по борьбе с изменением климата (такую позицию занимают и Барак Обама, и Джон Маккейн), пойти на изменение всей парадигмы внутренней энергетической политики и открыть дорогу для масштабного расширения энергетического импорта будет политически очень сложным решением. Ну а усилия Европы, Японии и Канады при всем желании масштабного результата в борьбе с сокращением выбросов дать не смогут.

Таким образом, можно говорить о том, что попытки борьбы с изменениями климата, вызванными деятельностью человека, с большой степенью вероятности обречены на неудачу из-за эгоистических позиций США и КНР. Это, во-первых, печально, а во-вторых, заставляет задуматься о том, что наиболее реалистичной стратегией для человечества в отношении изменений климата, возможно, является адаптация к ним.