Правозащитники из отделения Human Rights Watch по Европе и Центральной Азии представили вчера обстоятельный доклад о ситуации с правами человека в Ингушетии. Доклад называется «Они как будто упали с неба!» --это процитированные слова жителя ингушского селения Али-Юрт, в котором в июле прошлого года прошла масштабная спецоперация. В ходе спецоперации «вооруженные до зубов люди» избивали местных жителей, но ни власти республики, ни руководство силовых структур так и не объяснило пострадавшим, что же произошло. Получается, что «упали с неба» сразу все -- и вооруженные люди, и власти, и командование.

В докладе представлены восемь случаев, охарактеризованных как "внесудебные казни" -- в том числе, смерть шестилетнего Рахима Амриева, погибшего осенью прошлого года при штурме спецназом дома его родителей, в котором, по агентурным данным силовиков, должен был находиться кто-то из боевиков. Приведены также примеры пыток, похищений, насильственных исчезновений и «жестких зачисток» в населенных пунктах, которые объявлялись зонами «контртеррористической операции». Автор доклада, эксперт Human Rights Watch Татьяна Локшина, полагает, что, хотя по количеству нарушения прав человека в Ингушетии уступают началу нынешнего десятилетия в соседней Чечне, в целом ситуация сравнима, поэтому власти должны как можно скорее скорректировать методы «контртерроризма» и положить конец безнаказанности силовиков.

Эксперт другой правозащитной организации -- центра «Мемориал» -- Александр Черкасов признает, как и его коллеги из HRW, что в Ингушетии «есть с кем бороться» -- речь идет о боевиках. Но если бороться так, как это делается сейчас, едва ли победа окажется достижимой, полагает г-н Черкасов. «Ингушетия и отчасти Кабардино-Балкария -- это примеры регионов, где низкое качество контртеррористических и контрпартизанских действий фактически привели к тому, что война становится бесконечной. Это примеры того, как можно создать войну на месте мира и сделать нестабильными регионы, бывшие еще сравнительно недавно абсолютно надежными и безопасными».

Г-н Черкасов полагает, что гражданское население как между молотом и наковальней оказалось между боевиками и силовыми структурами: «Был случай, когда блокировали дом, в котором снимали комнату мужчина и женщина, их принадлежность к диверсионному подполью установили спецслужбы. Хозяйка дома сочла, что сможет уговорить их выйти, но когда истекли отведенные ей на переговоры десять минут, и она пошла назад к военным, вслед ей ударила автоматная очередь. Женщина была состоятельная, занималась торговлей, и в ходе последовавшего штурма ее дом освободили от большого количества ценностей».

Правозащитники аккуратно сделали акцент на том, что контртеррористическую операцию в Ингушетии проводят главным образом федеральные силовики, и именно их действия фактически «усугубляют конфликт». Республиканские власти уличены главным образом в пассивности, неспособности и нежелании сделать что-либо для привлечения виновных к ответу. Не идут на пользу ситуации также попытки ингушского руководства ограничить свободу деятельности журналистов в регионе и подавить митинги протеста, которые объявляются «провокационными и играющими на руку боевикам». Хотя Татьяна Локшина признала, что «если речь идет о демонстрантах, бросающих бутылки с зажигательной смесью, власть имеет полное право пресекать их деятельность», тезисы устроителей пресс-конференции возмутили неожиданно оказавшихся в зале официальных представителей Ингушетии.

«Это не мы проводим контртеррористическую операцию в Ингушетии, это общефедеральная установка! -- словно не расслышав части сказанного правозащитниками, возмутился ингушский омбудсмен Каримсолтан Кокурхаев. -- Да, есть случаи, когда людей похищали и водворяли в СИЗО, там их били, пытали, некоторые из них скончались. Но их же били и пытали в СИЗО в Северной Осетии! У нас нет СИЗО!»

Представители Ингушетии предложили собравшимся журналистам избегать «зомбирования» и прекратить считать, что ситуация в республике развивается по сценарию, отличному от соседних регионов. Однако их оппоненты, которые выступали в Москве буквально днем раньше, уверены, что дела в Ингушетии обстоят как раз исключительно плохо, и главным виновником происходящего является республиканская власть в лице президента Мурата Зязикова.

«Все знают, что в Чечне шла война, и ингуши, как братья чеченцев, не могли им не помогать, -- объяснил один из руководителей провозглашенного постоянным общенационального митинга ингушского народа и член «альтернативного парламента» республики Магомед Хазбиев. -- Но потом война в Чечне кончилась, чеченцев амнистировали, а ингушей, которые в ней участвовали и вернулись домой, нет, и сейчас продолжают их искать». При этих поисках страдают мирные жители, которые рассчитывают на поддержку региональной власти, но не получают ее.

Лучшим выходом из ситуации г-н Хазбиев считает замену президента Зязикова на его предшественника Руслана Аушева. Оппозиция собирает подписи в поддержку этой идеи и обещает передать их к концу месяца в администрацию президента РФ Дмитрия Медведева. «Это не будет как с акцией «Я не голосовал!», когда листы с подписями избирателей, не принимавших участия в выборах Госдумы, так и не были никому предъявлены, -- обещает Магомед Хазбиев. -- В Москве уже находятся 50 тыс. подписей, скоро их будет 90 тыс., а к концу месяца мы, вероятно, соберем все подписные листы на 200 тыс. подписей. 200 подписей сдал только ингушский ОМОН, при том, что вся республиканская милиция только и занимается сейчас тем, что останавливает машины с портретами Аушева на стекле и заставляет их снимать». Г-н Хазбиев полагает, что если федеральный центр захочет сохранить стабильность на Северном Кавказе, в Кремле прислушаются к просьбе о возвращении Аушева. Если же этого не произойдет, обещает, что митинг протеста действительно станет постоянным.

Вероятность возвращения в Ингушетию Руслана Аушева, вне всякого сомнения, очень мала, однако становится все более очевидно, что хотя бы какое-то кадровое решение в отношении этой северокавказской республики могло бы частично разрядить ситуацию. Ситуация, которую нынешние ингушские власти изо всех сил стараются представить как штатную, действительно выглядит прямо-таки предвоенной. Только за минувшую зиму посты и машины правоохранительных структур подвергались обстрелам 28 раз. «Сотрудники милиции -- такие же наши ребята, они не должны гибнуть», -- подчеркивает г-н Хазбиев.

Ожидание отставки ингушского руководства копится в республике уже несколько месяцев, и дело не только в раскручивающемся маховике войны между силовиками и террористами, которая в действительности не так уж сильно зависит от гражданских властей в Магасе. Существует еще целый ряд сугубо мирных претензий к действующей администрации, которая, как считает огромное множество жителей Ингушетии, борется с коррупцией, безработицей и экономическим отставанием главным образом на словах. Замена руководства едва ли в одночасье решит все эти проблемы по существу. Хотя пример Кабардино-Балкарии, которая под конец президентства Валерия Кокова также чуть не превратилась в очередной театр боевых действий, показывает, что удачно выбранный новый руководитель в состоянии существенно снизить напряженность в связи с работой силовиков, навести относительный порядок в ранее абсолютно непрозрачной бухгалтерии своего дотационного региона и уменьшить сам уровень экономического отставания. Новое назначение в любом случае связывается с определенными надеждами на улучшение и само по себе позволяет снизить градус общественного протеста.

Власти Ингушетии, судя по всему, пока не видят оснований для беспокойства -- первые недели после инаугурации нового главы государства прошли для них спокойно, хотя многие наблюдатели предсказывали целый ряд немедленных губернаторских отставок. Однако принятие решений по Северному Кавказу, судя по всему, еще впереди. В частности, в Карачаево-Черкесии уже начали обсуждать карьерные перспективы президента Мустафы Батдыева после скорого окончания срока его конституционных полномочий. Батдыев и Зязиков -- два из семи северокавказских президентов, которые не были накрыты волной новых назначений 2004--2007 годов и с высокой долей вероятности могут «наверстать упущенное» в ближайшие месяцы.