Можно с удовольствием играть в родной песочнице, раздавать титулы «царь -- царевич -- король -- королевич», сравнивать оттенки дарований местных артистов. Собственно, именно этим мы и занимаемся изо дня в день и из года в год. А потом раз в году на Benois de la danse приезжает компания балерин и танцовщиков Парижской оперы и старая истина -- что балетные люди делятся на тех, кто хоть раз танцевал в этом театре, и тех, кто не делал этого никогда, -- снова напоминает о себе.

В этот раз французская коллекция была особенно полной -- приехали не только номинанты этого года, ставшие лауреатами, но и те артисты, которым Benois был присужден ранее (поскольку жюри выбирает победителя по пленкам, а не по «живым» выступлениям, периодически случается так, что лауреат на церемонию не приезжает; но устроители придумали хитро -- приз человеку не отдают, пока он не появится на одной из следующих церемоний и не станцует). В результате оба вечера -- и тот, где выступали номинанты и лауреаты этого года, и тот, что собрал победителей прошлых лет, -- говорили только о Париже, его славе, его веселом величии.

Нет, разумеется, появлялись и немцы (в уморительном номере Грегори Зейферта «Маркиз де Сад», где герой сначала употребляет в нескольких позициях партнершу, а потому неистово водит пером по пустому столу; с партнершей он разбирается гораздо быстрей, чем с писаниной), и американцы (Маурицио Вайнрот превратил «Весну священную» в сцену брутального изнасилования), и голландцы (Игоне де Йон и Александр Жембровский точно, внятно и просто прописали строгое кружево текста, сочиненного Хансом ван Маненом). Николай Цискаридзе (единственный нефранцуз концерта, работавший в Парижской опере) и мариинская солистка Екатерина Кондаурова старались отстоять честь родной страны в иезуитском по сложности дуэте Форсайта.

Но сделали этот Benois именно парижане.

Лучшим танцовщиком прошлого года (а Benois отсчитывает время именно годами, а не сезонами) был назван Эрве Моро. Он появлялся на сцене дважды: в дуэте со Стефаном Буйоном из сочиненных Роланом Пети «Перебоев сердца» и в адажио из «Лебединого озера» со Светланой Лунькиной. И в дистиллированном белом адажио, где вся доля танцовщика -- аккуратно держать балерину, и в гейском надрывном дуэте, полном попыток невозможного расставания, всплесков страсти, периодов утишения, смирения с судьбой, Моро был образцом чистоты танца. Его коллега Матье Ганьо, приехавший за присужденной в прошлом статуэткой, в дуэте из ноймайеровской «Дамы с камелиями» явил просто чудеса выносливости: его партнерша Изабель Сьяравола не сходила с его рук и плеч, а он умудрялся при этом демонстрировать романтическую воодушевленность и ту легкость, что дает влюбленным их чувство. Лоран Илер (которому Benois был присужден «за творческий путь танцовщика») вместе с еще одним ветераном Оперы Мануэлем Легри станцевал «Песни странствующего подмастерья», маленький балет, когда-то сделанный Морисом Бежаром для Нуреева: повествование об опыте и соблазне. Ладно скроенный, крепко сшитый Легри в демонически-алом трико по-мефистофельски контролировал сомневающегося героя, в котором вдруг возникала юношеская неловкость и неуверенность в себе. То будто отпускал, то впрямую удерживал и в конце концов утаскивал в сгущающуюся тьму. В финале уже уходящий, уводимый за руку Илер все смотрел в зал, будто прощался. И правда, прощался -- танцовщик этим выступлением в Москве заканчивает свою карьеру.

Лучшим хореографом был выбран Мартин Шлепфер, сотворивший в балете Майнца «Струнный квартет» на музыку Лютославского: судя по показанному маленькому соло в исполнении Богдана Никулы, хореографа, как тяни-толкая, влечет к себе одновременно творчество Иржи Килиана и Уильяма Форсайта. А лучшими балеринами минувшего года назвали сразу двоих -- Аньез Летестю (этуаль приехала в Москву, но не смогла выступить на концерте -- на репетиции она потянула спину) и Светлану Лунькину (нельзя же обижать страну-хозяйку; впрочем, Лунькина в день дебюта превратила роль Маши в «Щелкунчике», за которую была выдвинута, в партию совершенно сомнамбулическую -- тем, наверно, и поразила жюри). Определить, чем привлек жюри победитель-сценограф Карлос Гальярдо, сделавший «Бурю» в театре Сан-Мартин (Буэнос-Айрес), не представилось возможным -- на видеопленке, представившей несколько фрагментов спектакля, можно было разглядеть все что угодно, кроме сценографии.

На сцене было сказано некоторое количество глупостей (особенно отличилась представительница одного из спонсоров, сообщившая, что «Бенуа» -- это имя, а фамилия у приза должна быть «Григорович») и произошло некоторое количество накладок -- так, рубаху, что сдернул с себя в экстазе Маркиз де Сад, никто после его выступления не убрал, и она продолжала лежать на сцене в течение всего выступления солистки штутгартского балета Кати Вюнше (в номере «Эффи», придуманном Мартином Геке, женское одиночество выжигалось отчаянной маршировкой и наглым свистом на сцене -- мужская рубаха там была уж вовсе ни к чему). Но в целом Benois снова стал главным событием балетного года. И сделал доброе дело, напомнив всем -- балетоманам, артистам и критикам -- о том, где находится главный театр мира и предложив сверить критерии оценки.