В Музее архитектуры имени А.В. Щусева состоялась встреча с активистами Московского общества охраны архитектурного наследия (МАРS). Прессе вручили огромную, хорошо изданную книгу -- отчет о положении дел с наследием в российской столице. Книга подготовлена совместно с авторитетнейшей европейской организацией защиты архитектурного наследия SAVE Europe's Heritage, штаб-квартира которой расположена в Великобритании. Москвичам может быть стыдно: большинство активистов МАРS тоже иностранцы, в основном филологи, живущие с начала 2000-х в Москве и объединившиеся перед лицом варварства по отношению к истории властей. Филолог, активист МАРS Клементина Сесил рассказала «Времени новостей» о специфике работы общества, ориентированного на создание информационного пространства по поводу наследия в России с привлечением ведущих мировых СМИ (с подачи МАРS о гибели российского авангарда пишет The Times, говорит радио ВВС). Книга «Точка невозврата», над которой помимо активистов МАРS работали ведущие историки архитектуры и специалисты по охране памятников из Великобритании, Германии, США, -- это беспристрастное свидетельство преступления московских властей по отношению к городу. Поскольку собрана она с английской педантичностью, скрупулезностью и железной логикой, ее можно сравнить с папкой уголовного дела, заведенного на коррумпированных московских чиновников и элиту строительного бизнеса. Логично и то, что посвящена книга памяти Алексея Комеча, ученого, боровшегося за Москву с истовостью, которую иначе как подвигом назвать невозможно. Именно Алексей Комеч открыто называл деятельность московских властей преступлением, приводя в пример доказательства вызывающе наглого и циничного нарушения законов, давно уже принятых к исполнению.

Книга делится на несколько частей. Сперва общий диагноз. Затем свод памятников по отдельным хронологическим и тематическим разделам: городские усадьбы, московские храмы, особняки модерна, архитектура авангарда, эпоха 30--50-х, послевоенный модернизм, современная архитектура. В каждом разделе точно сформулированы специфические тенденции подхода к теме наследия властных структур и бизнеса, перечислены конкретные факторы угрозы. В отдельную главу вынесена тема уничтоженного только что, с цветными фотографиями погибших. От других подобных и очень достойных книг на тему утраченной столицы, написанных российскими историками и краеведами, «Точку невозврата» отличает точно выбранная аналитическая дистанция: минимум эмоций, максимум информации, диагностика, и -- очень ценно -- предлагаемый курс лечения. К примеру, членом правления SAVE Europe's Heritage Адамом Уилкинсоном отлично сформулированы «десять факторов, угрожающие исторической Москве». Главный из них -- городские законы о недвижимости, отличающиеся от федеральных и использующие противоречия для разного рода спекуляций в пользу уничтожающих Москву застройщиков. Среди прочих факторов и неумение «разрулить» проблему с транспортом, вынуждающее постоянно рыть под землей и расширять исторические территории; коррумпированный механизм присвоения зданиям «сносной» категории аварийности; нежелание проектно мыслить о будущем целостном облике столицы...

В последних главах книги даны обзор и краткая характеристика всех других общественных движений в защиту Москвы, от основанного при содействии партии «Яблоко» в 2004 году (год основания самого МАРS) Общественного комитета защиты москвичей (ОКЗМ) -- организации, «возводящей мост над пропастью между горожанами и властью», до независимого движения «Москультпрог», лидер которого Сергей Никитин организует концептуальные прогулки по разным нетуристическим московским районам (газета «Время новостей» посвящала «Москультпрогу» целую страницу). Послесловием книги стали публикация манифеста «Как вести информационную войну», придуманного участниками общественного движения против незаконного сноса домов «Оставьте нас в покое!», и перечень полезных адресов, открывающийся приемной администрации президента РФ.

Когда читаешь книгу «Точка невозврата», ищешь тот архитектурный образ, который адекватно бы характеризовал чаяния, устремления, представления о наследии оппонентов МАРS, чиновников из московской мэрии и застройщиков. Для меня он нашелся легко. Это сегодняшнее Царицыно, самый имиджевый ныне проект Юрия Лужкова. Этот ансамбль, судьба которого активно обсуждалась на страницах нашего издания, стал своеобразным психологическим портретом администратора, на скрижаль истории страждущего во что бы то ни стало попасть. Был дворец в Царицыно -- памятник самому времени, руина, воспитывавшая уважение к истории, наподобие римского Колизея или усадебных развалин. Была живая фактура архитектурного ансамбля, сравнимая с морщинками и складками переплетов старинных книг. Было уникальное пространство, в котором движение задавалось по логике музыкальной темы Баха или Моцарта. Теперь все сделали заново. Достроили, улучшили до класса люкс. И получился памятник сознанию среднестатистического управленца. Ему безразлично качество подлинности. Он ее фальсифицирует по понятной ему логике голливудских блокбастеров или диснеевских мультфильмов. Ведь достроенный большой дворец Царицына -- очевидное вранье. Ему нечего вспомнить. Никто никогда в этом здании не жил, и его мифология связана только с темой руин.

Далее. Вкус этого чиновника воспитан не на музеях и великих шедеврах архитектуры прошлого, а на турпакете впечатлений от поездки в ОАЕ. Там ему полюбилась стилизованная под дворец фешенебельная гостиница. Еще он очень любит ходить в бутики, где шмотье вывешено в анемично белых интерьерах. Под такой вкус Царицыно и переформатировали: стилизовав пространства старых дворцов под бутики, уничтожив красивейшие планировочные эффекты, а фактуру сделали нарядно-дешевой, гостиничной, детали приблизительными. Даже коллекция модных модельеров в баженовский Хлебный дом вместе с парадными портретами государей въехала.

И самое главное: очень хочет этот чиновник властвовать над временем. Потому ближе ему образ, ассоциирующийся с вечным благополучием, стабильностью и богатством. Этот образ доставлен опять же из фильмов про старину и школьных учебников с картинками про русскую древность, когда все в теремах живали, на золоте едали, двуглавыми золотыми орлами стены украшали. Фантазийное, предлагающее тонкую ассоциативную игру в минувшее «готическое» Царицыно этот чиновник сделал территорией своих державно-комиксных фантазмов. А что случилось бы, если б Юрий Михайлович Лужков был мэром Рима?..