Кремль заявил вчера, что «политизированный вопрос о действиях властей Эстонии в отношении памятника Солдату-освободителю в Таллине» будет поднят на саммите Россия--Евросоюз 17--18 мая под Самарой. Есть у Москвы вопросы к Таллину и по положению русскоязычного населения. Об этом корреспондент агентства Интерфакс Аркадий ПРИСЯЖНЫЙ побеседовал в Таллине специально для «Времени новостей» с эстонским министром по делам народонаселения г-жой Урве ПАЛО.

-- Почему интеграцией русскоязычного населения занимается министр-эстонец, а не представитель нацменьшинства?

-- На этом посту ранее бывал представитель некоренного населения. Да и спрашивать об этом надо тех, кто меня назначил. Я приняла предложение -- почему нет?

-- И все же треть жителей, а столько в Эстонии составляют национальные меньшинства, не представлена в правительстве. Почему и в парламенте мало русскоязычных депутатов?

-- Я не знаю, почему у русской общины слабая активность и почему столь мал интерес к политике. Интеграция -- это диалог, но диалог -- это разговор двух, русскоязычная община должна быть активнее. Нет даже лидеров, с которыми можно было бы разговаривать. Есть инициативы о том, как улучшить положение, но где взять людей?

-- В Эстонии ужесточаются законы в области языка, который стал средством наказания. Таксистов, учителей, продавцов увольняют якобы из-за плохого знания языка, а на деле -- чтобы расчистить места для эстонцев.

-- У нас маленькая страна (чуть более 1,324 млн человек. -- Ред.). В этих условиях государство должно защищать эстонский язык, особенно когда ожидается приезд мигрантов из других стран Евросоюза. Но нужно подумать, как стимулировать людей изучать язык не санкциями, а выгодой. Нужна мотивация. У нас русские старушки, торгующие шерстяными платками в центре города, свободно общаются на финском, а эстонский не выучили -- нет стимула. Ведь покупатели у них финны. Да, у нас нет закона о национальных меньшинствах. Его нужно принять. Но это требует анализа, что в нем прописать.

-- Я слышал от эстонских политиков и такое: с интеграцией у нас все хорошо, а в беспорядках виноваты российские политики и журналисты...

-- У нас действительно большие различия в оценках исторического процесса. Для эстонцев Бронзовый солдат символизирует советскую оккупацию. Для русской общины -- это победа в Великой Отечественной войне. Я убеждена, что если бы у памятника не начались провокации, если бы туда не приходили размахивать красными флагами, то этот памятник стоял бы там и сейчас. Если мы живем в Эстонской Республике, то не можем позволить в центре столицы иметь место, где ежегодно проводятся провокации. К сожалению, память павших во второй мировой войне использовали в провокационных целях. Поэтому казалось логичным произвести перезахоронение останков и перенести памятник, чтобы павшие могли упокоиться не где-то под остановкой троллейбуса, а на воинском кладбище. Ошибка заключалась в том, что возник коммуникационный вакуум. Могу подтвердить, что решение о переносе памятника пришлось принимать ночью (с 26 на 27 апреля. -- Ред.), когда провокации и вандализм выплеснулись на улицы. С точки зрения безопасности казалось логичным перенести его как можно быстрее. Правительство хотело пойти по мирному пути, но, как сложилось на деле, вы знаете.

-- Бронзовый солдат -- вершина айсберга. Причины в том, что удел местных русских -- плохое образование, черная работа. Теперь отнимают еще и память...

-- Это неверное понимание. В Эстонии большой дефицит рабочей силы. Среди русских нет огромной армии безработных. У нас всего 1,5% безработных. Разговоры о русских второго сорта -- это на эмоциях, их легко опровергнуть. Например, на северо-востоке страны много русских занимают важные посты в органах местного самоуправления. У молодых людей есть выбор: учиться или не учиться. Если вы знаете эстонский язык, то у вас больше возможностей учиться и занимать достойные места. Тем более в Эстонии на 1,4 млн населения приходится 400 тыс. человек, чьим родным языком не является эстонский.

-- Дети неэстонцев сейчас легче получают гражданство, для этого созданы условия. С родителями сложнее. Получается, что в семьях дети -- граждане, а родители -- чужаки для этого государства...

-- Было бы просто предоставить гражданство всем. Но мы 15 лет занимались политикой интеграции. За это время 200 тыс. человек получили гражданство, они сдавали экзамены, учили язык и законы. И что они скажут, если остальные получат гражданство так просто? Мы разрабатываем меры по нормализации ситуации. Но пока они не оформлены в решениях. Нужно успокоить людей: никто не объявит их нежелательными в стране. Вернемся на минуту еще раз к истории. Для эстонцев оккупация началась после второй мировой войны. Большая часть русских до сих пор считает, что Россия не оккупировала Эстонию, а она сама добровольно вступила в состав СССР. Если два года назад так считали 45% русскоязычной молодежи, то сейчас -- уже 55%. Русские боятся признать факт оккупации. Они считают, что тогда их тоже будут воспринимать как оккупантов. Но это не так. Мы не можем возлагать на последующие поколения вину за дела предшествующих. Их нельзя считать оккупантами потому, что они живут здесь многие годы, они приехали сюда не по политическим причинам, а по экономическим. А многие вообще здесь родились.

-- Но все-таки правительство ищет выход из ситуации?

-- Улучшение политики интеграции требует обсуждения. Это быстро не делается. Нужна большая рабочая группа, чтобы обсудить все до мелочей. Принимаются и оперативные меры. Заработала русскоязычная версия теленовостей в Интернете ЭТВ-24. Создается русскоязычная интернет-среда. К 2009 году решено создать русскоязычный канал эстонского телевидения -- ЭТВ-2. В коалиционном соглашении впервые зафиксировано намерение сделать обучение эстонскому языку бесплатным. Мы вышли с предложением активнее знакомить некоренное население с красотами Эстонии, достопримечательностями. Но о шагах в экономике и политике говорить рано. Работа только начинается.