В первые полтора месяца после победы октябрьского вооруженного восстания задачу подавления сопротивления большевистской власти решал Петроградский военно-революционный комитет, работавший под руководством ЦК РСДРП(б) (центральный комитет Российской социал-демократической партии (большевиков) и СНК (Совет народных комиссаров, или Совнарком). 1 декабря 1917 года ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет) рассмотрел вопрос о реорганизации Военно-революционного комитета и образовании вместо него отдела по борьбе с контрреволюцией. 6 декабря Совнарком рассмотрел вопрос "О возможности забастовки служащих в правительственных учреждениях во всероссийском масштабе". Было принято решение создать чрезвычайную комиссию для выяснения возможности борьбы с такой забастовкой путем «самых энергичных революционных мер». На пост председателя комиссии была предложена кандидатура Феликса Дзержинского. В комиссию Дзержинский ввел видных большевиков -- Аверина, Ксенофонтова, Орджоникидзе, Петерса и др.

7 декабря (20-го по новому стилю) Дзержинский на заседании Совнаркома сделал доклад о задачах и правах комиссии. В своей деятельности она, по мнению Дзержинского, должна была обращать внимание прежде всего на печать, «контрреволюционные партии» и саботаж. Ее надлежало наделить довольно широкими правами: производить аресты и конфискации, выселять преступные элементы, лишать продовольственных карточек, публиковать списки врагов народа. СНК во главе с Лениным, заслушав Дзержинского, с его предложениями по наделению нового органа чрезвычайными полномочиями согласился. Именно по предложению Ленина было принято постановление, подтверждавшее непосредственное подчинение ВЧК Совнаркому, а не ЦИК, как предполагалось изначально: «Совет народных комиссаров признает, -- говорилось в постановлении, -- что какие бы то ни было изменения постановлений комиссии Дзержинского, как и других комиссий, назначенных Советами, допустимы только путем обжалования этих постановлений в Совет народных комиссаров». Так родилась ВЧК.

Спустя несколько дней после создания ВЧК переехала из Смольного на Гороховую улицу, в дом 2. Чекисты разместились в кабинетах бывшего отделения по охранению общественной безопасности и порядка управления петроградского градоначальника.

Однако ни один сотрудник царских охранных отделений (распущенных Временным правительством) не пришел на работу в ВЧК -- их просто не брали. Люди, составившие костяк ВЧК, подвергались репрессиям со стороны царского режима, и для них было немыслимо взять на работу своих вчерашних преследователей. Архивисты Лубянки в последние годы неоднократно проводили исследования и ни одного человека из охранки не выявили. Так новая спецслужба начала свою работу -- с нуля: сюда пришли убежденные дилетанты.

23 февраля 1918 года ВЧК направила во все Советы радиотелеграмму с рекомендацией немедленно организовать в районах чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией, если таковые еще не организованы. Одной из первых была образована Московская ЧК. Вслед за ней стали создаваться отделы и комиссариаты по борьбе с контрреволюцией в других городах. 12 июня 1918 года I Всероссийская конференция ЧК приняла "Основные положения об организации чрезвычайных комиссий". В августе 1918 года в Советской республике насчитывалось 75 уездных чрезвычайных комиссий. К концу года было создано 365 уездных ЧК.

Работать в ВЧК было не только престижно, но и выгодно. В 1918 году зарплата члена коллегии ВЧК была 500 руб., что равнялось окладу наркомов. Рядовые чекисты получали 400 руб. Помимо денежного вознаграждения сотрудники ВЧК получали продовольственные и промышленные пайки. Кстати, о легендарных кожанках. Первым сотрудникам ВЧК раздали обмундирование, предназначенное для летчиков первой мировой. Это был «подарок Антанты», который большевики нашли на военных складах Петрограда. (Позже кожаные куртки стали шить для чекистов уже как форменные.)

После революции процентов 80 сотрудников ЧК были рабочими и крестьянами, представители «эксплуататорских классов» не приветствовались. Но первые руководители ЧК преимущественно были интеллигентами из числа так называемых профессиональных революционеров: сам Дзержинский -- из дворян, правда, без образования, дворяне с университетским образованием -- Менжинский, Бокий, высшее образование было и у Ольского, Урицкого и Уншлихта. При подборе руководящих работников для ЧК принадлежность к РКП(б) считалась обязательным условием. По данным на октябрь 1918 года, в 94 губернских и уездных комиссиях из 450 руководящих работников 403 являлись коммунистами, 40 -- сочувствующими коммунистам и семь -- членами «мелкобуржуазных партий». В 65 из 94 чрезвычайных комиссий, в том числе во всех губернских ЧК, ответственные должности занимали коммунисты. Так партия становилась «вдохновителем и организатором» репрессий.

Член Петроградского военно-революционного комитета, руководитель Бюро комиссаров ВРК, в июле--ноябре 1918 года возглавлявший ЧК и Военный трибунал, первый официальный историограф советских спецслужб Мартын Лацис утверждал: «ЧК -- это не следственная коллегия и не суд... это -- боевой орган партии будущего, партии коммунистической. Она уничтожает без суда или изолирует от общества, заключая в концлагерь. Что слово -- то закон. Нет такой области, куда не должна вмешиваться ЧК". Совнарком облекал эту риторику в декреты и постановления. Органы госбезопасности получали все большие полномочия. И власть ЧК становилась всеобъемлющей.

Деятельность ВЧК должны были контролировать народные комиссариаты юстиции и внутренних дел. Должны были... Заместитель наркома юстиции Николай Крыленко, человек, которого вряд ли можно «упрекнуть» в излишнем гуманизме, писал: «ВЧК страшен беспощадностью своей репрессии и полной непроницаемостью для чьего бы то ни было взгляда». Крыленко предлагал передать органы госбезопасности в наркомат юстиции, чтобы и на местах чекисты были под контролем губернских юристов. Дзержинский воспринял это как оскорбление: «Отдача ВЧК под надзор наркомата юстиции роняет наш престиж, умаляет наш авторитет в борьбе с преступлениями, подтверждает все белогвардейские россказни о наших «беззакониях»... Это акт не надзора, а акт дискредитации ВЧК и ее органов. ЧК находятся под надзором партии. Губюсты -- это органы формальной справедливости, а ЧК органы дисциплинированной партийной боевой дружины».

Дзержинский считал: «Работники ЧК -- это солдаты революции. Право расстрела для ЧК чрезвычайно важно». И был услышан. С февраля 1918-го на основании декрета СНК «Социалистическое отечество в опасности» чекисты получили чрезвычайные полномочия и право применять высшую меру без суда и следствия (вплоть до расстрела на месте), которое было подтверждено постановлением СНК от 5 сентября 1918 года «О красном терроре». Политбюро и СНК, государство, принимавшее человеконенавистнические законы, дали своей карательной системе (куда, кстати, входили и прокуратура, и суды) право на все.