Ежегодно в Турции проходит около полусотни кинофестивалей. С прошлого года к ним прибавился еще один -- «Шелковый путь», обосновавшийся в старинном городе Бурса и, по утверждению его директора Бурчака Эврена, сразу же вошедший в первую тройку местных киносмотров. Поверить стоит -- несмотря на младенческий возраст, «Шелковый путь» оставляет впечатление крайне позитивное.

На первый взгляд фестиваль наследует традициям, которые хорошо знакомы гостям аналогичных российских мероприятий начала 90-х, -- для того чтобы в череде хлебосольных обедов, приемов, коктейлей, презентаций и экскурсий,выкроить время для знакомства с программой, нужно проявить изрядную сноровку и изобретательность. Но когда с глаз несколько ошалевших от невиданного гостеприимства гостей спала блаженная развлекательно-гастрономическая пелена, выяснилось, что «Шелковый путь» -- это все-таки в первую очередь кино, и кино весьма и весьма качественное. Программа, посвященная войне в Боснии (фестиваль открывал фильм Огниена Свиличича «Армин», только что выдвинутый на «Золотой глобус»); внеконкурсные картины из Индии, Бангладеш, Испании, Швеции, Сербии; ретроспектива новых иранских фильмов (среди которых невозможно не выделить отменный, но отчего-то проигнорированный другими смотрами фильм Самана Могхаддема «Кафе «Звезда» -- превосходную мелодраму о жителях тегеранского пригорода); спецпоказы последних турецких новинок; местные премьеры международных лауреатов вроде «Свадьбы Туи» Чжана Вана, «Дыхания» Ким Кидука и последнего каннского лауреата фильма Кристана Мунджиа. А плюс к этому пантагрюэлевских масштабов программа короткометражных и документальных фильмов (как конкурсная, так и внеконкурсная), любопытная подборка видеоарта и нескончаемые семинары. А также чествование и вручение почетных призов турецкой кинозвезде Фатме Гирик (на открытии легенде турецкого кино была также посвящена шикарная выставка кинопостеров) и Джине Лоллобриджиде (на закрытии).

Основной интерес вызывал, разумеется, конкурс. За «Золотого Карагеза» (в качестве приза выбран популярный персонаж местного театра теней, своеобразный символ Бурсы) боролись десять фильмов из разных стран. Ленты подобрались очень разные, объединяет их, пожалуй, одно -- все это полнометражные дебюты и в большинстве своем успели засветиться на других фестивалях, что, впрочем, не делает их менее примечательными. Само собой, это кино скорее второго ряда, не имеющее такого резонанса, как конкурсанты Канн, Берлина или Венеции, но тем интереснее было познакомиться с кинематографом, который обычно остается вне поля зрения даже самых въедливых специалистов. Тем более что не обошлось без открытий и даже потрясений.

«Шелковый путь» небогат на призы -- в основном конкурсе их всего четыре. Награду за лучшую режиссуру получила Личуань Йин, приехавшая с фильмом «Парк» (фильм этот можно было увидеть и во внеконкурсной программе ММКФ, а также на фестивалях в Шанхае, Гонконге и Бангкоке) -- медитативной и одновременно страстной историей о взаимоотношениях старомодного отца и куда более прогрессивно мыслящей дочери, которые хотя искренне любят друг друга, но постоянно ранят друг друга, так как понимают счастье совершенно по-разному. Лучшей актрисой была признана Доротея Петри из румынского фильма «Как я пропустила конец света» Каталина Микулеску -- вполне вписывающейся в современные кинотенденции, ориентированные на «новую румынскую волну», истории о старших школьниках из небольшого поселка под Бухарестом. Этакая вариация на тему кустурицевского «Помнишь ли Долли Белл» накануне падения режима Чаушеску: патриотическое воспитание, первые познания плоти, любовь в рок-музыке. Приз за лучшую мужскую роль разделили между собой Армандо Эрнандес и Хорхе Адриан Эспинола из мексикано-американского фильма Кристофера Зала «Наш отец» (или даже, пожалуй, точнее, «Отче наш»). Этот же фильм и завоевал в результате звание лучшего (немного раньше он получил Гран-при жюри на фестивале «Санданс»). Авторитетному жюри, конечно, виднее, но «Отче...» вряд ли был безусловным фаворитом: в драме о мексиканских нелегалах, отчаянно пытающихся покорить Америку, а в результате ломающих свои и без того не самые счастливые судьбы, превышен допустимый предел общих мест и не вполне искренней надрывности. Впрочем, кино это все равно достойное.

Хочется выделить и несколько никоим образом не отмеченных фильмов. Немецкий «Полностью разрисованный поезд» Флориана Гаага -- стопроцентно «молодежный» фильм про компанию граффитчиков, для которых в жизни не существует ничего важнее, чем эксклюзивные узоры, которыми они покрывают по ночам поезда берлинского метро. «Живые и мертвые» хорвата Кристиана Милицы -- строгий и жуткий фильм о том, что «все мы мертвы, только в разной последовательности», метафорический военный хоррор в духе «Бункера», «На страже смерти» или «Точки Р» о столкновении привыкших убивать и умирать солдат с неведомым. От России в конкурсе участвовал «Тупой жирный заяц» Славы Росса -- известная мелодраматическая комедия про житье-бытье провинциального театра, что с каждым просмотром становится все симпатичнее.

Но все-таки главный -- хотя бы для автора этих строк -- прорыв конкурсной программы был припасен на самый конец. «Героев» француза Бруно Мерле, которые участвовали в неделе режиссеров на последнем Каннском фестивале, показали самым последним -- и волей-неволей все остальные впечатления оказались как минимум смазанными. Пьер Форе (Майкл Юн), занимающийся разогревом аудитории для закадрового смеха на телешоу и очень тяготящийся тем, что он не «забавен», а именно что смешон, берет в заложники своего идола -- знаменитого певца Клави Коста (Патрик Чесна), автора хита «Мое тело». Впрочем, человек, который привязан скотчем к стулу в комнате Пьера, утверждает, что он вовсе не Клави Коста... Здесь вообще ни в чем нельзя быть уверенным до конца -- реальность и галлюцинации то и дело сменяют друг друга в болезненном калейдоскопе, и далеко не сразу понимаешь, о чем этот фильм на самом деле. Он может показаться избыточным: в «Героях» щедро намешаны едва ли не все приемы, которые использует (или еще только будет использовать) современный продвинутый кинематограф, -- игры с полиэкраном, обращение героев к режиссеру фильма, флэшбэки и клиповый рваный монтаж, чередование техник (в какой-то момент невидимый режиссер отвечает на вопрос Пьера, чего бы ему хотелось: «Надоела эта цифра. Хочу камеру и широкий экран», -- и изображение вытягивается до привычного пленочного формата), прочие изыски и кунштюки, однако это ни в коем случае не формализм. «Герои» -- фильм-инъекция, фильм-инфаркт, фильм-катарсис, потрясающая драма любви и безумия, которую нельзя пересказать (если только покадрово), в финале которой невозможно сдержать не просто слез, но настоящих рыданий. Честное слово, зуб на зуб не попадает, руки трясутся, сигареты выкуриваются до фильтра в долю секунды. К сожалению, этот почти что шедевр (настаиваю на определении) был отмечен лишь специальным упоминанием жюри -- видимо, он был для традиционно настроенных экспертов чрезмерно радикальным.

Так или иначе, но второй фестиваль в Бурсе показал себя если и младенцем, то таким, у которого существует большое и, надеюсь, светлое будущее. Этот малыш топает по своему «шелковому пути» уверенно и обаятельно. К чему в конце концов придет, узнаем через год.