На преднобелевской неделе в Гарварде, как и положено, вручили пародийные игнобелевские премии (Ig Nobel Prize). Если стокгольмские академики, следуя завещанию Альфреда Нобеля, оценивают научные достижения с серьезными лицами, то в Америке физики, медики и прочие ученые шутят. Точнее, оценивают чужие научные и околонаучные шутки: Игнобели вручаются за исследовательские работы, которые могут показаться скорее комичными, чем полезными человечеству.

На самом деле, многие из лауреатов Игнобелевской премии совершенно не собирались шутить и изо всех сил пытались решить некую серьезную научную проблему. Но одно другому не мешает. К примеру, трое хронобиологов из Буэнос-Айресского университета действительно были озабочены проблемой поиска препарата от джет-лага -- резкой смены часовых поясов при дальних перелетах. В результате на свет появилась научная работа о том, как силденафил помогает восстановлению нарушенного суточного ритма. Все всерьез: упоминается гипоталамус, супрахиазматическое ядро (это все есть в нашем мозгу и как-то связано с теми самыми ритмами), а в качестве подопытных животных использовались хомячки. Но одна-единственная тонкость превращает статью в шутку: силденафил -- это основное действующее вещество знаменитой виагры. В общем, вышло как в том анекдоте про ученых, скрестивших слона со слоном: пользы для науки никакой, но посмотреть интересно. Но Игнобелевскую премию в области авиации аргентинцы честно заслужили.

Премия в области физики досталась гарвардскому ученому Л. Махадевану и чилийцу Энрике Вильябланке. Они работали на стыке сопромата и топологии и исследовали, по каким законам сминается «эластичный лист». В результате в серьезных научных изданиях выходили работы под названиями типа «Геометрия и физика сминания», что показалось игнобелевскому комитету вполне достойным полноценной премии. А награда в области медицины была отдана британцу Брайану Уиткомбу и американцу Дэну Мейеру за работу «Глотание шпаг и его побочные эффекты». Исполнительный директор Международной ассоциации шпагоглотателей Мейер выступал здесь в роли научного консультанта. А Уиткомб, по-видимому, просто занимался своим делом: он работает в Национальной системе здравоохранения и по должности занимается всяческими болезнями и повреждениями британцев. Кстати, изучив опыт 46 шпагоглотателей, соавторы пришли к весьма занятному выводу: оказалось, что риск повредить пищевод или желудок у этих циркачей выше, чем у обычного человека, зато эти раны заживают быстрее, чем банальные язвы.

Доктор Иоганна Бронсвейк из Эйндховенского университета в Нидерландах удостоена премии в области биологии. Сфера интересов этой исследовательницы весьма обширна -- это и насекомые, и паукообразные, и даже грибы. Главное, чтобы они жили там, где человек спит, -- в наших кроватях. По мнению игнобелевского сообщества, профессор из Эйндховена провела «перепись всех клещей, пауков, насекомых, псевдоскорпионов, ракообразных, бактерий, водорослей» и т.п., «с которыми мы еженощно разделяем постель». С другой-то стороны, исследование вполне академическое: мало ли где водятся живые существа, пусть даже в простынях, и почему бы биологу не изучить эту, по выражению Иоганны Бронсвейк, «экосистему постели»?

Но «хитом» игнобелевского сезона, конечно, стала премия мира. Ее присудили дейтонской лаборатории Райта, входящей в структуру американских ВВС. Местные умы предложили (заметим, лишь предложили, до разработки дело, похоже, не дошло) изобрести «гомобомбу». Это оружие должно было представлять собой химическое вещество, меняющее сексуальную ориентацию солдат противника. После ее применения, по мысли военных ученых, в окопах и траншеях должно было случиться что-то вроде массового гомосексуального психоза, и личный состав подразделений врага вплотную занялся бы друг другом. Хиппи 60-х годов, придумавшим лозунг Make love not war, и не снилась столь циничная реализация этой безумной идеи.

Но дейтонские исследователи развлекались не только военно-эротическими фантазиями. В служебной записке, на которую ссылаются организаторы Игнобеля, есть и другие, не менее захватывающие идеи. Например, предлагалось использовать химические соединения, которые привлекали бы к позициям врага различных «назойливых существ», как то кусачих насекомых грызунов или крупных животных. Не исключено, что лаборатории Райта стоило бы объединить усилия с доктором Бронсвейк, которая собаку съела на клещах и псевдоскорпионах и могла бы оказать неоценимую помощь американским военным химикам.