Президент Чечни Рамзан Кадыров прилетел вчера в Иорданию, отменив планировавшуюся ранее встречу со спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым. Г-н Кадыров продолжает свое большое турне по Ближнему Востоку, задача которого не просто попросить влиятельных арабов давать деньги на строительство, а не на диверсионную войну, но и доказать им, что и будучи частью России его республика остается исламским регионом, где верующих отнюдь не преследуют за их убеждения. После недавнего визита в Саудовскую Аравию президент Чечни всерьез почувствовал себя одним из уважаемых мусульманских лидеров. В доказательство он только что провел в Чечне миротворческий форум «Ислам -- религия мира и созидания», который должен был продемонстрировать: в Чечню снова можно ездить в гости, мусульман никто не притесняет, а сами они готовы жить в мире между собой и со всеми остальными. Приглашенные муфтии проявили в основном внутриконфессиональную солидарность. Вместе с ними картины восстановленной Чечни наблюдал корреспондент «Времени новостей».

В чеченских городах на стенах домов очень много портретов нынешнего президента Рамзана Кадырова, его отца Ахмата Кадырова и их кремлевского патрона Владимира Путина. Плакаты развешаны так часто, что чередуются с вывесками, и от этого возникают забавные сочетания. Например, на вывеске написано «Юрисконсульт» -- и сразу же портрет главы государства. Или «Делаю халву (с гарантией)» -- и Рамзан Кадыров.

Чечня неузнаваемо изменилась. В это очень трудно поверить после того, как Грозный годами лежал в развалинах, а камеры федеральных телеканалов с трудом выбирали один из трех ракурсов, в которых развалины не попадали в кадр. Ситуация сдвинулась года полтора назад. В мае прошлого года новостройки уже бросались в глаза на общем фоне. А теперь развалины уже совсем куда-то отступили, их, кажется, надо искать специально -- особенно сейчас, когда полгорода тонет в буйной зелени.

Чудеса начинаются прямо с аэропорта. Совсем недавно он был частью федеральной военной базы. На взлетке стояли армейские вертолеты, где-то на краю поля валялись обломки гражданских «бортов», разбитых во время бомбежек Грозного, а обугленная черная башня диспетчерской темнела на фоне неба памятником обеим чеченским войнам. Теперь это снова башня диспетчерской. Здание аэропорта облицовано и отремонтировано изнутри. Получилось, может быть, и не так современно, как в соседней Ингушетии. Но в Ингушетии к огромным, во всю стену, окнам «воздушных ворот» вплотную подходят и наивно заглядывают в зал лохматые телята. К тому же в Ингушетии все больше стреляют. А здесь сразу же за пределами аэропорта начинается большой и с виду вполне мирный город.

Расположение 46-й оперативной бригады оперативного назначения внутренних войск выглядит едва ли не как хороший отель. Над аккуратными кирпичными корпусами казарм поднимаются каминные трубы, заборы и бордюры сверкают свежей краской. Чистота вообще бросается в глаза. Раньше Грозный был огромной свалкой железобетонного строительного мусора, перемолотого снарядами и авиабомбами. Теперь, несмотря на обилие стройплощадок и смесь летней пыли с высохшими к августу листьями, грязи вообще не видно. Вдоль дорог ходят женщины в форменных оранжевых безрукавках и складывают мусор в большие пластиковые пакеты.

Но 46-я бригада и аэропорт -- это все-таки не совсем город, а его форпост. Раньше отсюда открывалась жуткая серо-черная панорама обугленных и покореженных многоэтажек. Теперь Грозный даже издали перестал казаться сплошной черной воронкой -- он снова стал белым. Совсем недавно здесь не было ни одного целого здания. Те дома, которые казались таковыми, обманывали ожидания при подходе: от одного остались две стены, от другого только фасад, у третьего из обрушенных стен торчат оплавленные металлические балки, четвертый, как пустая коробка, потому что внутрь упала авиабомба...

Теперь на месте развалин стоят разноцветные многоэтажки с остекленными балконами. На красно-белом кирпичном фасаде жилого дома (построенного на средства правительства Казахстана) -- лозунг о нерушимой российско-казахской дружбе. С виду корпус не уступает элитным домам нефтяников, которые уже пару лет назад построила «Роснефть» в самом центре Грозного. Седьмая школа, которая попадала во все телевизионные сюжеты с чеченских выборов, потому что в ней располагался один из крупнейших грозненских участков, до сих пор в лесах после ремонта, но уже видно, что после завершения работ она ни в чем не уступит гимназиям в московском центре.

«Микрорайон «Ипподромный» сдали за несколько месяцев», -- с гордостью рассказывает Тамерлан из информационно-аналитического управления президента Кадырова. Бросается в глаза, что большинство домов обшиты сайдингом, снабжены новыми окнами и кровлями. Снаружи это выглядит более чем достойно, но внутри дома вполне могут быть аварийными. Большую часть внутренних работ, видно, доделывают жильцы, которых все больше, судя по сохнущим простыням и выставленным на балконы цветам.

Многоэтажки вдоль проспекта Кадырова -- бывшего Ленинского, того самого, который недалеко от легендарной площади Минутка ныряет в туннель, стоивший здоровья генералу Романову, -- после войны стояли полупрозрачными бетонными скелетами. Первые этажи довольно быстро привели в порядок владельцы небольших магазинчиков и кафе, и горожане шутили, что теперь они просто не дадут снести «скелеты», чтобы иметь возможность продолжать бизнес. Снос отменили: проспект Кадырова блестит новыми фасадами. Достроили даже универмаг, который начали строить еще чуть ли не в 1970-е. Незадолго до войны на заборе стройки появилась надпись «Умрем, но не сдадим»; тогда еще никто не думал, что она будет так близко ассоциироваться с Брестской крепостью. Напротив универмага ждут своей очереди кинотеатр «Родина» и почти готовое двухэтажное здание первого чеченского «Макдоналдса».

Оказалось, что общепитом можно мерить возвращение мирной жизни. Еще год назад ресторан «Таганка», опасливо прижавшийся к стене охраняемого войсками комплекса правительственных зданий и работавший с 10 до 20 часов, выглядел трогательным исключением. Теперь на проспекте Кадырова есть суши-бар «Самурай», а на главной площади Аргуна, по которой не так давно грохотали гусеницами самоходные артиллерийские установки, колонной ползущие в хмурые предгорья, открылась пиццерия «Колизей». Аквапарк в Гудермесе, где два года назад шумно закладывали первый камень с участием Ксении Собчак, пока не готов. Но прямо на трассе Ростов--Баку по вечерам зажигаются совершенно московские витрины магазина элитной одежды и ювелирных изделий, а в самом центре второго по величине чеченского города -- парк детских аттракционов с колесом обозрения и фонтанами, вокруг которых колесят дети на велосипедах.

Мрачные местные мужчины с автоматами и боекомплектом, достаточным для ведения боя в течение суток, -- по-прежнему деталь пейзажа, но какая-то все более неуместная. Мужчины все так же плохо говорят по-русски и так же неприятно сверлят спину взглядами. «Работы мало. В каждой семье кто-то работает в структурах», -- поясняют сотрудники кадыровской администрации.

«Эти новые города -- они немножко безликие, -- немного сокрушенно говорит Бувади, родившийся и выросший в довоенном Грозном и прилетевший сейчас в город впервые за 12 лет. -- Может быть, это был и не самый красивый город на Кавказе, но там даже пятиэтажки были с такими фигурными балконами. А то, что сейчас строят, похоже на многоэтажные коммерческие ларьки. Но молодым нравится».

Вопрос в том, с чем сравнивать. Довоенного Грозного не будет уже никогда. Но любой, кто помнит обезлюдевшие разрушенные кварталы с трамвайными рельсами, уходящими под завалы, и редких людей, в ужасе пробирающихся по темным разбитым улицам от базарчика, подсвеченного тусклыми свечами, к своим жилищам, больше похожим на норы, поймет, что молодым просто не может не понравиться. «Посмотрите на машины. У нас тут уже есть «Бентли» и «Феррари-энцо», -- гордо констатирует Тамерлан и сразу же поправляется. -- Я не к тому, что денег много. Просто дороги сделали, теперь по ним ездить не страшно».

По кадыровским местам

Почти 200 гостей миротворческого форума из Москвы, российских регионов и 30 стран мира определенно обратили внимание, что ездить по дорогам не страшно, тем более что дорог этих, строго говоря, пришлось на их долю больше, чем пленарных заседаний и дискуссий о вере. Сначала самолет задержался с вылетом из Москвы из-за тумана в Грозном. Потом хозяева предложили гостям посетить строящуюся грозненскую мечеть. Четыре готовых минарета пришпиливают небо к земле в центре города, примерно там, где когда-то был президентский дворец, и десятки турецких рабочих суетятся на лесах внутри и снаружи огромного здания, напоминающего главную мечеть Стамбула, устроенную некогда в стенах храма Св. Софии. Потом вежливые гости попросились в родовое село Кадыровых Центорой, чтобы прочитать поминальную молитву на могиле Ахмат-хаджи. Приглашенные от других конфессий -- владыка Ставропольский и Владикавказский Феофан и раввин Зиновий Коган -- скромно стояли в первом ряду и рассеянно поглядывали на шесты, стоящие на могилах воинов, павших в газавате, с цифрой «1994» в качестве даты смерти. Потом все поехали открывать исламский университет в Курчалое. Его прообраз Ахмат Кадыров создал еще в 1990 году, тогда это было первое религиозное учебное заведение на Северном Кавказе. Теперь в университете, возглавляемом дядей Рамзана, Хож-Ахмедом, есть своя роскошная мечеть и общежитие, которое уже планируют расширять.

В загородную резиденцию Рамзана Кадырова гости поспели только ко второй половине дня, когда по плану должны были уже завершаться пленарные заседания. По дороге кортеж потерял одного из важнейших гостей -- председателя Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина, который, как рассказали «Времени новостей» другие гости из числа татарских мусульман, был несколько обижен явным небрежением, вольно или невольно оказанным ему хозяевами. Основной почет пришелся на долю учителей Ахмата Кадырова из Узбекистана, где он когда-то окончил медресе, и других гостей из-за границы -- например, религиозного министра Ирака Ахмеда Самарая или сирийского специалиста по исламу Мохаммеда Кафтару, который известен пылким осуждением террористических самоубийств во имя веры.

Президент Кадыров появился еще в Курчалое, а затем лично приветствовал гостей за огромным круглым столом в своей резиденции. Рядом с ним сидели муфтий Чечни Султан Мирзаев, Хож-Ахмед Кадыров, спикер парламента Чечни Дукваха Абдурахманов, первый вице-премьер Адам Делимханов и глава координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев. Напротив устроились владыка Феофан и раввин Коган, а вокруг стола разместились именитые гости -- например, заместитель муфтия Казахстана шейх-уль-ислам Магомед-Хусейн Алсабеков, которому в 1994 году не повезло быть муфтием Ичкерии. Муфтий Алсабеков по требованию президента Дудаева объявил было газават русским, но сразу же уехал в станицу Знаменскую, где группировалась пророссийская оппозиция, и отрекся от своих слов. Сепаратисты не одобрили такой изменчивости во взглядах и каким-то образом заманили муфтия в Грозный уже после своей победы в 1996 году. По некоторым данным, шариатский суд приговорил муфтия к палочному наказанию, после чего он поспешил уехать в Казахстан. «Ислам -- за покой и тишину, только милосердием и добром человек приближается к Аллаху», -- уверен теперь г-н Алсабеков.

Рабочими языками форума были русский, арабский и английский. Электронный переводчик достался не всем, но и без перевода было ясно, как много говорится в адрес погибшего в 2004 году президента Ахмата Кадырова, которому вместе с сыном удалось спасти свой народ от чуждого ему экстремизма и вывести его из состояния самоубийственной войны. Поскольку развернуть дискуссии никто так и не успел, смысл конгресса начал размываться, похоже, даже в глазах членов оргкомитета.

«Видимо, главная задача в том, чтобы показать, что в Чечне наступил мир, и Россия вовсе не преследует ислам, как это хотят показать лидеры боевиков», -- предположил один из них в беседе с корреспондентом «Времени новостей». С ним согласился и ведущий российский специалист по исламу Алексей Малашенко. «Чечня, безусловно, заслужила право провести у себя такой форум, -- сказал он. -- Кавказ действительно выздоравливает. Но процесс затягивается, и виноват в этом не только и не столько сам Кавказ. Ислам может стать религией мира и созидания только в результате соединенных усилий самих мусульман. Но среди них есть силы, которые пугают исламом и способствуют его превращению в некую «страшилку».

"Вполне естественно, что мусульмане за шариат"

Контуры «страшилки» мгновенно проступили: исламский философ Гейдар Джемаль объявил, что западная цивилизация прекратила свое развитие, проедает ресурсы и движется на одном месте, загоняя все население планеты в «самое страшное из возможных рабство» в виде информационного общества. «Единственным препятствием на пути западной империалистической верхушки, крепостью на пути промывки мозгов, стал миллиард мусульман-единобожников», -- заявил он. По мысли г-на Джемаля, мусульмане располагают методами «современного анализа, основанными на Коране и сунне», которые позволяют распознать и развенчать «агрессивные планы развратного Запада». Желающим ознакомиться с современными методами анализа тут же в зале предлагались газеты с перечнем признаков приближения конца света и советами женщинам, которым джинны не дают выйти замуж.

Под конец, когда Дукваха Абдурахманов стал зачитывать итоговые документы, прозвучала строка с обличением шариатского государства. Это заметил бдительный саратовский муфтий Мукаддас Бибарсов. «Никто из присутствующих не может иметь ничего против шариатского государства, -- предложил он внести поправку. Священник из свиты владыки Феофана встревожено переглянулся с раввином Коганом. -- Просто опыт его строительства в Чечне был неправильным». После заседания корреспондент «Времени новостей» попросил г-на Бибарсова уточнить его позицию. «Вполне естественно, что мусульмане за шариат», -- сказал он. «Но ведь форум предполагает, что ислам живет в мире с остальными конфессиями, которые ничего не знают о шариате?» -- задал я дилетантский вопрос. Г-н Бибарсов только пожал плечами и сразу же устремился к выходу.

Надо сказать, что в первый день форума Рамзан Кадыров с явным удовольствием и почти до самого конца слушал произносимые на трех языках добрые слова в адрес своего отца, которому в четверг могло бы исполниться 56 лет. На второй день он попросту не приехал -- заменивший его спикер парламента простодушно объяснил, что президент занят встречами с другими делегациями, приехавшими поздравить его с днем рождения отца. В программе мусульманского форума, приуроченного к этому самому дню рождения, в конце значился большой банкет. Но к часу дня заседание свернули, так и не приступив к секционным слушаниям. А уже к трем всех гостей форума отвезли обратно в аэропорт. Стало ясно, что они несколько неуместны на праздничном вечере -- сам чеченский президент известен своим почтительным отношениям к нормам исламского застолья, но среди его гостей явно были не только мусульмане.

Муртии, впрочем, ничуть не обиделись. Они помолились на прощание в гудермесской мечети имени Героя России Джабраила Ямадаева, пообедали в ресторане и, довольные, отправились занимать места в самолете. Но тут их попросили повременить: президент Кадыров решил все же лично попрощаться с уважаемыми гостями. Двух одинаковых «Мерседесов» с одинаковыми номерами, при виде которых хотелось протереть глаза, пришлось ждать около часа. Приехав, президент бодро сказал несколько слов о созидательной роли религии и с громким смехом сфотографировался на память с раввином Коганом. Несколько в стороне от общего веселья стоял мэр Грозного Муслим Хучиев. «Город просто не узнать», -- честно сказал я ему. «Лучшего комплимента не придумаешь», -- улыбнулся мэр.