В последние годы в России и Казахстане идет интенсивный процесс «партизации» политической системы. Или, говоря суконным языком Политиздата, «неуклонно возрастает роль партий». Замечу, здесь речь идет о «партиях» во множественном числе, а не о какой-то одной партии -- единственно верной или руководящей и направляющей силе. В обеих странах помимо текущего издания партии власти -- это «Единая Россия» и «Нур Отан» -- формируется целый политический спектр из вполне жизнеспособных оппозиционных партий. Сегодня наличие влиятельной массовой партии стало пропуском в большую политику для реально существующих групп интересов. Но при всем внешнем сходстве процессы партийного строительства в Казахстане и России имеют заметные отличия по темпам и трендам.

В Казахстане, что может показаться непривычным для сторонних российских наблюдателей, новые оппозиционные партии возникают уже не в форме удобных спарринг-партнеров для партии власти или сугубо политтехнологических «электоральных заглушек», предназначенных грамотно поделить электоральное поле. Нет, в современном Казахстане появляются довольно зубастые новые партии, претендующие на власть, даже сформированные выходцами из высших эшелонов власти. Прежде всего речь идет о партиях "Ак жол" (лидер -- экс-глава администрации президента и отставной министр Алихан Байменов) и ОСДП (лидеры -- бывший спикер парламента Жармахан Туякбай и экс-председатель Нацбанка Ораз Жандосов). Именно эти оппозиционеры имели на старте неплохие шансы войти в новый состав мажилиса.

Казахстан одним из первых в СНГ пытается разрешить принципиальную проблему, стоящую перед всем постсоветским пространством. Это формирование вменяемой системной оппозиции. Причем оппозиции весьма активной, а не имитационной. Что весьма важно и для страны, и для действующей власти. Наличие широкого политического спектра даст возможность власти вносить те или иные коррективы в проводимый курс, избегая при этом революционных потрясений. По сути, системная оппозиция, существующая в рамках глобального консенсуса элит, не должна разрушать действующее государство. Для постсоветского пространства это уже принципиально иной уровень политической культуры, означающий наличие устойчивых социальных институтов. Этот процесс четко обозначает уже давно назревший в СНГ переход от «витринной» демократии к полноценной институциональной форме народовластия.

До сих пор на пространстве бывшего СССР мотором оппозиционной активности были личные карьерные амбиции или групповые аппаратные интриги отставных чиновников высокого ранга, зачастую подогреваемые внешними силами. В условиях высокой степени персонификации власти, характерной для всех постсоветских новообразований, это обстоятельство многократно усиливало политические риски в ситуации транзита власти. Однако наличие устойчивой партийной системы заметно повышает степень устойчивости и управляемости государства. Именно поэтому казахстанское руководство так много внимания уделяет созданию общественных институтов, важнейшими из которых являются массовые политические партии.

Тем более что после конституционной реформы в Казахстане только в рамках партийного представительства станет возможным конкурировать за места в мажилисе. А в дальнейшем партии-победительницы станут формировать правительство и назначать премьер-министра. Подобный механизм согласования политических интересов позволит Казахстану избежать такого парламентского и правительственного кризиса, который разом «отменил» политическую реформу на Украине. Лидер страны Нурсултан Назарбаев стремится избежать любой потенциальной угрозы делу всей его жизни -- успешному формированию казахстанской государственности.

В России предвыборная ситуация несколько иная. На мой взгляд, она, к сожалению, заметно отстает по темпам политических преобразований от соседнего Казахстана. У нас до сих пор все больше предпочитают мыслить не институциональными, а политтехнологическими категориями. И, может быть, поэтому любят публично говорить о некоем уже «сформированном политическом пространстве». В переводе с политтехнологического на русский язык это означает, что в новую Государственную думу должны гарантированно пройти партии, ранее представленные в нижней палате, т.е. «Единая Россия», «Справедливая Россия», КПРФ и ЛДПР. Именно они могут рассчитывать в декабре на уверенное преодоление 7-процентного барьера.

Но даже среди этой «большой четверки» сверхновая партия власти -- «Справедливая Россия» иногда выглядит как «беззаконная комета в кругу расчисленных светил». Что же тут говорить о не прошедшей регистрацию «Великой России». По-видимому, ряд острых тем внутрироссийской политики (социальное государство, пути модернизации страны, положение коренных народов России и проч.) в ближайшем декабре окажутся вне публичной повестки предстоящих выборов в Госдуму. Тем самым прослеживается тенденция заведомо ограничить российский политический спектр ради «благой идеи» -- поддержания политической стабильности во время выборов.

Однако такой привычный «имитационный» подход к делу партстроительства блокирует появление полноценных политических партий. То есть в России не появляется нужного числа коллективных субъектов политической деятельности, способных обеспечить воспроизводство элиты, легитимность власти и стабильность будущей государственности. Более того, просматривается отчетливое желание нынешнего политкласса отложить с 2008 на 2012 год определение ключевых параметров политического консенсуса. Конечно, такое стремление «пропустить ход» вполне можно списать на извечную российскую привычку «годить». Однако мировые процессы вокруг России развиваются крайне динамично, и ряд вызовов уже не терпит отлагательства.

Поэтому пример президента Назарбаева, быстро проведшего конституционную реформу и решительно сдвинувшего электоральные циклы ради ускорения политических перемен в своей стране, весьма интересен. Этот политический опыт своевременного реформирования «сверху» заслуживает того, чтобы стать для российских политологов предметом внимательного изучения. На мой взгляд, по этой причине предстоящие выборы в мажилис вызывают такой интерес среди российских экспертов. Об этом, кстати, свидетельствует и беспрецедентно большое число наблюдателей от России и других стран СНГ.