Респектабельный и волшебный озерный курорт Монтре -- с набоковским отелем, кафе, каруселями, пляжем, мягко вписанным в старинный ландшафт конференц-центром (два зала -- Igor Stravinsky Hall чуть поменьше и Miles Davis Hall поглавнее -- с роскошной акустикой) и нежными призраками дам в шляпках и с зонтиками от солнца -- в 41-й раз провел джазовый фестиваль. В 1967 году он стал одной из первых респектабельных фестивальных версий презентации относительно новой на тот момент музыки. В следующие десятилетия шик и блеск мероприятия только преумножались, заодно увеличивая и авторитет фестиваля. В восьмидесятые формат фестиваля заметно трансформировался в сторону большего жанрового разнообразия (параллельно тому, как традиционный джаз обрастал вполне солидными, но свежими и далекими от оригинала жанровыми вариантами) и с середины девяностых, с приходом в фестивальную команду во главе с Клодом Нобсом молодой продюсерши Лори Имми, фест принялся преподносить своей публике уже вовсе не джазовую пищу -- рок, фьюжн и прочие новейшие деликатесы, даже с альтернативной нотой. Публика также сильно посвежела, и теперь главные аншлаги Монтре случаются на концертах вроде тех, которые стали главными событиями программы этого года, -- сетов Beastie Boys, Chemical Brothers, Pet Shop Boys, Placebo, Faithless и Тори Амос.

Не сказать чтобы джазовые стороны жизни (и в новых версиях, и в заслуженных, ветеранских) были забыты -- прекраснодушный Чик Кориа с вибрафонистом Гарри Бертоном и изящной программой «Хрустальная тишина», которую они вместе уже несколько лет возят по всему свету, утвердили собственное реноме изысканных мастеров джазовых дел и доставили удовольствие любителям ненапыщенных музыкальных кружев.

Еще один поклонник прозрачных пространств внутри музыкальной ткани -- гитарист Пэт Мэтини с пианистом Брэдом Мэлдау еще раз материализовали тот же прелестный старинный стиль, некогда названный contemporary jazz, и снова с оттенком не менее антикварного, но оттого не менее очаровательного ньюэйджа. Концептуальная свежесть, покрытая пастельной патиной, теперь многих утомляет, но многих и радует, как музейный авангард, оригинальный, бережно сохраненный, красиво развешанный и подсвеченный. Или как старинное предренессансное искусство Ars Nova, в котором пестовались ощущения средневековых закатов и близких восходов и от старинной новизны которого захватывает дух.

Принципиально другой разворот джазовых принципов импровизационности и этничности был в нетривиальном дуэтном сете рок-легенды Ван Моррисона с легендой этнической музыки сенегальцем Юссу Н'Дуром.

И совсем далеко от джаза резвились в Монтре Heaven and Hell, Motorhead и та же Тори Амос, хоть и «потяжелевшая» в своем новом альбоме American Doll Posse, но все равно далекая как от джаза, так и от увесистого блюз-рока.

Другие, незаводные и вовсе не радужные атмосферы вокруг себя наколдовывали инди-музыканты группы Wilco и депрессивный проект U.N.K.L.E., уже неновый, но все еще плохо вписывающийся в раскрученные стандарты. И особенно приятный тем, что не только разводит в музыке не слишком коммерческие виды заунывной депрессии, но и делает это с поразительным виртуозным инструментальным изяществом и вкусом к нежной прозрачности, роднящей его все с тем же старинным новым джазом.

Прозрачный воздух Монтре и его история вообще провоцируют на изысканные подходы, изощренные решения и нетяжеловесное программирование, увлекая особенно тем, как ненавязчиво и горделиво фестиваль сочетает старину и новости, привлекая новую публику, не распугивая старую, предлагая любовь и сцену заслуженным старцам и давая очень грамотно высчитанную степень свободы разного рода новостям.