-- По числу и масштабам начатых и обсуждаемых инвестпроектов Красноярский край, если не брать столичные регионы, занимает лидирующее место в стране. Какие из этих проектов вы бы выделили в первую очередь?

-- На сегодняшний день в крае реализуются крупные инвестиционные проекты на сумму более 20 млрд долл. Это освоение Ванкорского нефтегазового месторождения на границе с Таймыром, строительство авиационного хаба на базе аэропорта Красноярска, это также проекты в сфере энергетики, металлургии, лесоперерабатывающего комплекса.

Основной инвестпроект, над которым идет работа в крае, это проект комплексного развития Нижнего Приангарья, предусматривающий создание нового мощного промышленного района на базе его богатейшего ресурсного потенциала. Проект включает достройку Богучанской ГЭС и строительство комплекса крупных энергоемких предприятий, в первую очередь Богучанского алюминиевого завода и Богучанского ЦБК, а также нефте- и газоперерабатывающих и нефтегазохимических предприятий, предприятий металлургии, цементного завода.

-- Какова роль в этих проектах государства и какова -- бизнеса, каково «соотношение»?

-- На первом этапе, до 2010 года, на развитие инфраструктуры в рамках проекта комплексного развития Нижнего Приангарья из инвестиционного фонда выделено 34,4 млрд руб. Частные инвестиции в строительство первой очереди составят 180 млрд руб. -- это превысит бюджетные вложения в создание инфраструктуры более чем в пять раз. Если оценивать вклад проекта в экономическое развитие Красноярского края, то это до 20% прибавки к ВРП региона и более 10% прибавки к бюджету края.

Вообще, мы на территории края стремимся, чтобы каждый рубль государственных инвестиций генерировал 3--7 руб. частных денег в проекты. Эта пропорция, как правило, зависит от уровня инфраструктурного дефицита на той территории, на которой реализуется проект. Чем выше дефицит, чем ниже инфраструктурные заделы, оставленные нам советской властью, тем больше государству придется сегодня инвестировать в развитие дорог, электросетей, мостов и т.д.

-- И как инвестор, и как кредитор активное участие в этих проектах принимает ВЭБ. Сейчас он преобразуется в Банк развития: повлияет ли это на сотрудничество, его механизмы и масштабы?

-- Мы очень рады тому, что Банк развития создается именно на базе Внешэкономбанка. Скажу больше: для кого-то, видимо, ВЭБ только сейчас приобретет формальные черты Банка развития, но для края он является таковым де-факто уже в течение нескольких лет. ВЭБ -- акционер Корпорации развития Красноярского края, наш главный финансовый консультант, наш инвестор в проектирование и строительство предприятий лесопромышленного комплекса в Нижнем Приангарье.

В связи с изменениями в статусе банка, появлением в его распоряжении нового инструментария, новых возможностей, мы рассчитываем только на расширение сотрудничества, на запуск новых крупных проектов с участием и при поддержке Банка развития.

Вообще Красноярский край, как вы знаете, входит в пятерку российских регионов с максимальным потенциалом реализации крупных инвестиционных проектов, это десятки миллиардов долларов инвестиций в индустрию в ближайшие пять--десять лет. Все они без исключения так или иначе могут быть предметом нашего сотрудничества с Банком развития -- где-то нужна инфраструктура, где-то не все решено с привлечением стратегического инвестора, где-то нужна помощь в организации финансирования, в проектировании, где-то в реализации проекта не обойтись без гарантий, где-то надо собрать пул финансовых инвесторов. Мы с огромным оптимизмом смотрим на создание Банка развития в России именно как гибкого инструмента для решения инвестиционных задач.

-- Как вы оцениваете появление такого государственного института развития вообще и, в частности, с точки зрения развития регионов?

-- Развитие инвестиционных инструментов и институтов государственно-частного партнерства (ГЧП), таких, как инвестфонд, Банк развития, Российская венчурная компания, Особые экономические зоны, -- это огромный шаг вперед для России как для страны, где государство и бизнес делают общее дело. Это хорошо, и я рад, что наша экономическая политика пришла к этому. Сейчас, например, уже можно оценить первые результаты работы инвестиционного фонда Российской Федерации. Десятки важнейших для развития экономики страны качественных инвестиционных проектов, в том числе региональных, получили реальную возможность быть претворенными в жизнь. Через год после проведения первой инвестиционной комиссии первые одобренные ею проекты уже реализуются. Например, по комплексному развитию Нижнего Приангарья, по строительству железной дороги в Читинской области уже подписаны инвестиционные соглашения, начато финансирование и строительство. На основе решений правительства о выделении средств инвестиционного фонда в строительство Западного скоростного диаметра объявлен международный концессионный конкурс. И каждый рубль госинвестиций, согласно сформированной практике, генерирует от 3 до 6 руб. частных денег.

Но Банк развития, возможно, даже важнее для реальной экономики большинства регионов, чем инвестиционный фонд. Инвестфонд -- это инструмент масштабный, его применение каждый раз нацелено на решение проблем в проектах общегосударственной значимости. Когда мы говорим про инвестфонд, мы имеем в виду в основном крупные проекты. Способ же отбора проектов и инструментарий Банка развития значительно тоньше и позволяет уделить внимание более диверсифицированной линейке проектов, вплоть до малого бизнеса, инноватики, стартапов и сектора услуг, чего так не хватает нашей экономике. Главное, чтобы регламенты отбора проектов, стандартизированные направления работы Банка развития были понятны и прозрачны для бизнеса, для регионов, то есть для заявителей. Чтобы проектная основа, имеющаяся в стране, не прошла мимо Банка развития. Для экономики страны чрезвычайно важно, чтобы Банк развития с таким капиталом реально заработал по всей ширине заявленных направлений деятельности.

-- Сегодня много говорят о так называемом частно-государственном партнерстве, вы его тоже упомянули. Но механизм его до сих пор не очень ясен. В какой мере проекты в Красноярском крае, в том числе осуществляемые совместно крупным бизнесом и Банком развития, могут стать моделью такого партнерства?

-- Не соглашусь с вами, что механизмы не ясны. Россия взяла курс на оснащение современным инструментарием государственно-частного партнерства сравнительно недавно, три-четыре года назад. И уже сегодня Россия очень и очень продвинутая юрисдикция с точки зрения развитости инвестиционного инструментария, оснащенности режимами инвестполитики. Посмотрите на имеющуюся линейку ГЧП-возможностей. У нас есть Особые экономические зоны трех типов, на очереди портовые зоны, у нас есть инвестиционный фонд, у нас есть Венчурная компания, у нас никуда не делись, а стали даже несколько прозрачнее и комфортнее для бизнеса и регионов целевые программы. У нас появился огромный Банк развития. И это только федеральный инструментарий. А есть еще целая палитра инвестиционных инструментов регионального уровня -- от льгот по региональным налогам до проектного сопровождения.

Проблема, возможно, в другом -- наш бизнес, во многом травмированный историей инвестиционного взаимодействия с государством в последние 15 лет, не до конца знает обо всех новых возможностях привлечения господдержки.

Вы правы в том, что ГЧП-проекты Красноярского края во многом пилотные для федерации. Пилотным было Приангарье как проект инвестфонда, и сейчас комплексные проекты освоения территорий по нашей модели транслируются дальше, в другие регионы, чему мы очень рады. Пилотным является ГЧП-проект по развитию Красноярского хаба. Пилотным было создание с участием Внешэкономбанка Корпорации развития Красноярского края, и сейчас практика создания специализированных компаний по девелопменту территорий и регионов набирает обороты в стране в целом. Собственно, если продолжать разговор о повестке деятельности Банка развития, востребованной с точки зрения регионов, это, конечно, трансляция лучших ГЧП-практик по стране, организация качественного обмена опытом.

-- Не считаете ли вы, что с появлением таких крупных институтов развития следует внести коррективы в инвестиционную политику государства? Например, какое место должен занять в этой системе инвестфонд, каким должен быть теперь механизм инвестирования его средств, нужен ли такой фонд вообще?

-- Инвестиционная политика любой страны постоянно меняется, если она реально работает. Запускаются новые проекты, появляются новые регламенты, новые инструменты, это живой организм. Вновь появляющиеся новые инструменты дополняют друг друга, а не дублируют.

Возьмите пример Приангарья. Чтобы запустить этот новый промышленный район с инвестициями более 10 млрд долл., был разработан абсолютно уникальный дизайн инвестиционных инструментов всех уровней. Так, инвестиционный фонд строит автодороги, железные дороги, электросети и мост. За счет Федеральной адресной инвестпрограммы (ФАИП) строится зона затопления Богучанской ГЭС. За счет уникального совместного проекта РАО ЕЭС и РУСАЛа под названием БЭМО строится Богучанская ГЭС и алюминиевый завод. За счет средств и усилий ВЭБа организовано финансирование проектирования и строительства Богучанского ЦБК, где также возможно создание СП с иностранцами. Так или иначе нам придется привлекать средства края, инвесторов и ФАИП в развитие социальной и коммунальной инфраструктуры в районе. Далее я не исключаю создание в Приангарье Особых экономических зон производственного типа на высокотехнологических стадиях передела, например, для создания современного химпарка на основе переработки нефтегазовых ресурсов Собинской и Юрубчено-Тохомской группы месторождений.

Поэтому я вижу огромное пространство для работы Банка развития, потому что пока инструменты только дополняют друг друга. У нас огромная инвестиционно емкая страна с большим количеством ограничений на инвестиции, и тут может реально помочь Банк развития. Нужно ли что-то перераспределять в связи с появлением Банка развития в уже имеющейся линейке инструментов -- время покажет.

-- Как эффективнее поступать теперь с другими государственными инвестпрограммами?

-- Все они, хочется верить, будут эволюционировать в сторону роста эффективности. Мы как активно развивающийся регион с ростом инвестиций в два-три раза выше, чем в среднем по стране, конечно, выступаем за скорейшее замещение старых инвестиционных инструментов новыми. Мы за то, чтобы развитие доминировало над выравниванием. Но нельзя забывать о том, что у нас в стране далеко не все территории обладают таким потенциалом роста, поэтому социальная функция госинвестиций все равно будет оставаться, она в любой стране присутствует как чрезвычайно важная. Но если мы как страна будем экономически расти столь же быстро, то, безусловно, и государственная инвестиционная политика будет двигаться в сторону инструментов развития, минимизируя постепенно выравнивающие трансферты.