Похоже, никто уже не сомневается, что государственная идеология современной России прошла этап первоначального оформления. Несмотря на некоторые разночтения в том, что считать официальным курсом «партии и правительства», самое время подводить предварительные итоги. Две представляемые сегодня книги помогут подковаться в актуальной политграмоте всем желающим.

Кремлевская идеология: тема и вариации

Pro суверенную демократию. -- М.: Европа, 2007.

Pro -- это, понятно, в переводе с латыни «за»: осколок идиоматической формулы pro et contra. Куда делось contra, у подготовленного читателя вопроса не возникает. Сразу ясно, как издатели книги определяют ее жанровый статус: перед нами ни в коем случае не отражение идущей в обществе дискуссии, но собрание текстов, заведомо апологетических по отношению к нынешнему курсу Кремля. За "суверенную демократию" -- это в данном случае за президента и «Единую Россию».

О том, что на эту тему существуют и «особые» мнения, из книги догадаться тоже можно. В предисловии к сборнику Леонид Поляков (заведующий кафедрой общественной политологии Высшей школы экономики), сославшись на то, что впервые сочетать слова «суверенитет» и «демократия» догадался отнюдь не заместитель главы президентской администрации Владислав Сурков, утверждает: этого «достаточно, чтобы прекратить невежественные разговоры о том, что «суверенную демократию» якобы придумали, чтобы так выразить свое право на «авторитарный» изоляционизм». Это недвусмысленный выпад в адрес "несогласно марширующей пятой колонны».

В объемном сборнике, помимо входящих в обязательную программу начинающего политического карьериста текстов Владислава Суркова, Сергея Иванова, Дмитрия Медведева, Юрия Лужкова, Минтимера Шаймиева, можно найти массу факультативного материала: статьи Максима Соколова, Леонида Радзиховского, Александра Проханова, Алексея Чадаева и других заметных авторов; интервью с историком и депутатом Госдумы Натальей Нарочницкой; материалы «круглого стола» «Суверенное государство в условиях глобализации». Хронология публикаций, собранных из разных источников (в основном из «Эксперта», «Завтра», «Российской» и «Независимой» газет) -- с апреля 2005-го по май 2007-го.

Принципиальных расхождений между авторами нет. Все они признают, что суверенитет в условиях глобализации является синонимом конкурентоспособности, что Россия просто обязана быть энергетической сверхдержавой, чтобы своего суверенитета не утратить, что без демократии модернизация нам не светит... Впрочем, идеология и аргументация сегодняшней власти прекрасно известна, и ценность сборника не в том, что он эту аргументацию до читателя доносит. Для издания книги «Pro суверенную демократию» резон был скорее библиографического свойства: ну вот, например, теперь не надо копаться в подшивке «Эксперта», чтобы разыскать нашумевшую в прошлом году статью «Национализация будущего» Владислава Суркова, не обязательно перерывать Интернет в поисках благожелательных интерпретаций кремлевских посланий. Все под рукой.

Однако не удается прогнать робкую мысль о том, что демократическим предпосылкам больше отвечает принцип предоставления слова всем, кто имеет мнение, в том числе и оппозиционерам. Думается, что книга под названием «Суверенная демократия: pro et contra» имела бы больше шансов вызвать живой интерес за узкономенклатурными пределами. Если бы в этой гипотетической книге мне предоставили две странички, я бы написал о том, что основополагающее для шагающих в ногу с Кремлем идеологов понятие «суверенного народа» вполне метафизично и исторически давно отработано. Нашлось бы в ней место и критикам складывающегося на глазах госкапитализма, и тем, кто социально-гуманитарные проблемы ставит выше вопроса о государственной мощи, и даже ультрарадикальным сторонникам идеи иностранной оккупации. Тогда было бы очевиднее, что Россия -- родина не только Сергея Уварова и Константина Победоносцева, но и Александра Герцена, и Льва Толстого, и Андрея Платонова. Но это была бы уже, как говорится, совсем другая книга.

Суверенное евразийство для начинающих

Александр Дугин. Обществоведение для граждан Новой России. -- М.: Евразийское движение, 2007.

Лидер Международного евразийского движения Александр Дугин -- человек весьма широковещательный, и все его многочисленные проекты претендуют на то, чтобы задавать новый масштаб в восприятии хорошо известных тем. Кроме того, обладание харизмой с тщательно культивируемым мистическим ореолом позволяет ему с легкостью улавливать в свои сети незрелые души. Выскажу ни к чему не обязывающее предположение, что подлинным призванием Дугина является педагогика, и, как всякий истинный (в сократическом ключе) воспитатель молодежи, он умеет перестраивать мозги своих сторонников на сектантский лад, формируя из них боевые отряды «евразийцев», душой и телом преданных своему вождю.

«Обществоведение для граждан Новой России» позиционируется как учебное пособие, и в книге действительно представлены в сжато-структурированном виде основные понятия социологии, геополитики, экономики, политологии, социальной философии и антропологии. Причем развиваются все поднимаемые темы не в занебесной сфере абстрактных идей, а с обязательной привязкой к текущей политической конъюнктуре.

Все предлагаемые автором проекты будущего и пути решения существующих проблем вписываются в русло официальной идеологии. Правда, некоторые пассажи написаны как будто по заданию партии, но уже не собственной, а кремлевской. Стиль «Идущих вместе» неожиданно узнается в пассаже про Сорокина и Пелевина, «обильно насыщавших свои произведения порнографией, ерничеством и идиотизмом». О своем бывшем друге и соратнике музыканте Сергее Курехине Дугин тоже высказывается как будто с оглядкой, но, возможно, не столько на официальный вкус, сколько на собственное забронзовевшее «суперэго».

Можно ли по этой книге изучить -- или освежить в памяти -- основы обществоведения? Вполне. Только при этом не надо упускать из виду, что под видом общественно-политического учебника вам выдают законспирированную евразийскую агитку. При чтении книги порой возникает впечатление, что яростный критик «атлантизма» Александр Дугин решил вооружиться позаимствованными у своих заокеанских врагов приемами скрытой рекламы и пропаганды в духе пресловутого «25-го кадра», чтобы завербовать в партийные ряды новых сторонников. При этом сам процесс вербовки стал для автора книги процессом настолько рутинным, что превратился чуть ли не в бессмысленную долбежку. Возможно, дело и в том, что практически все поднимаемые в «Обществоведении» темы уже были подробнейшим образом изложены автором в других книгах, так что перед нами по сути автореферат, жанр априори скучный.

Однако главная причина все же не в жанровых издержках. Беда в том, что сам по себе традиционализм -- кредо Александра Дугина -- является притворством, постмодернистской игрой, деланием вида, что старая литературная утопия «консервативной революции» еще не исчерпала свой потенциал в мире, где кока-кола, увы, убедительно доказала свое превосходство над патриотическим квасом. В мире, где утверждение патриархальных ценностей воспринимается как дежурная стилизация.

«Центром бытия и хозяйственной практики народа должны снова стать сельская жизнь, община, мир. А формами управления -- сход или сельское вече, выбирающее старост, волостелей, писцов и ходатаев», -- устало утверждает Александр Дугин. Вы все еще готовы воодушевиться такой перспективой? Тогда мы умываем руки.