Внезапно дефицит газа в России стал не просто угрожающей реальностью, а темой для обсуждения в кабинетах высших должностных лиц государства (как сообщалось, специальные совещания проводили глава кремлевской администрации Сергей Собянин, первый вице-премьер Дмитрий Медведев). То, о чем предупреждали реформаторы еще четыре года назад в концепции развития рынка газа в России, разработанной под эгидой Минэкономразвития, сбылось. В январе--феврале этого года ограничения подачи газа электростанциям в ОЭС центра и северо-запада достигали 80--85% от плановых объемов. Подачу газа электростанциям стали ограничивать в этом году даже летом (профессионалы такого не помнят), а споры по поводу газоснабжения электростанций предстоящей зимой вызывают самые мрачные предположения. Дефицит газа уже здесь, он у наших дверей.

Удивительно, но, как в известном советском анекдоте («доверь пустыню Сахара людям из Госплана -- через пару лет там начнутся перебои с песком»), в стране, где сосредоточено более трети мировых запасов газа, проблемы с его поставками.

Как такое могло случиться?

Понятно, что сделанная со времен СССР ставка на суперкрупные месторождения, дававшие основной объем газа (Уренгойское и Ямбургское), имеет одно стратегически уязвимое место -- необходимость ввода таких же крупных залежей для замещения добычи газа на действующих месторождениях, когда та начнет падать. Это падение стало не просто заметным, но почти катастрофическим. Когда «Газпромом» руководил Рем Вяхирев, он утверждал, что после ввода в действие Заполярного -- последнего крупнейшего месторождения относительно дешевого сеноманского газа, -- добыча «Газпрома» начнет ощутимо расти. Заполярное было пущено в эксплуатацию в конце 2001 года и в 2005 году вышло на проектную добычную мощность, примерно 100 млрд куб. м в год. Добыча «Газпрома» не выросла. Это иллюстрирует, сколь серьезна степень падения добычи на крупнейших месторождениях -- Уренгойском и Ямбургском.

Суррогатные решения (импорт газа из Туркменистана, разбуривание месторождений-сателлитов в Надым-Пур-Тазовском районе -- все, что делается сегодня) могут оттянуть необходимость системного решения, но лишь на время. Нужно вводить новые сверхкрупные месторождения. Они есть на полуострове Ямал. По условиям выданных в 1993 году лицензий «Газпром» должен был ввести ямальские месторождения в действие в конце 1990-х годов. Эти сроки были сорваны, а после прихода в «Газпром» нового руководства в 2001 году -- продлены на 10--15 лет. Теперь и новые сроки срываются. Недавно «Газпром» принял в общих чертах инвестиционную программу по освоению Бованенковского -- одного из месторождений Ямала, отказавшись, таким образом, от прежде предполагавшихся планов комплексного освоения ресурсов полуострова.

Можно было бы пытаться объяснить это какими-то объективными причинами, но «Газпром», очевидно, не хочет инвестировать средства в Ямал. Он гораздо охотнее направляет их на поглощение компаний в других секторах, даже вне газодобычи - в нефтяной отрасли, электроэнергетике, нефтехимии, машиностроении. Только за последние три года «Газпром» инвестировал в эти сферы (покупку акций «Сибнефти», «Сибура», РАО «ЕЭС России», «Мосэнерго», ОМЗ, «Атомстройэкспорта») примерно 18 млрд долл. Это больше, чем было вложено в развитие газодобычи за десять лет.

Если бы внезапные сверхприбыли от роста экспортных цен были реинвестированы в развитие добычи газа, как в нефтяном секторе (там в период 1999--2004 годов капитальные инвестиции в развитие нефтедобычи составили примерно 37 млрд долл., или почти 90% от сальдированной прибыли сектора за этот период), можно было бы ожидать других результатов. Однако у «Газпрома» иные приоритеты.

Как решить проблему дефицита газа в стране?

В первую очередь надо осознать, что это проблема. Сегодня раздаются голоса, что газ потреблять не нужно, что потребление газа в России нерационально, что надо переходить на другие виды топлива. Это -- мифология. В мире отдают явный приоритет газу из-за его более высоких потребительских свойств, включая экологические свойства и косвенные экономические преимущества. Потребление газа в мире в 1990--2005 годах росло быстрее, чем потребление любых других видов энергии, причем спрос на газ наращивали такие импортозависимые регионы, как Китай, Индия, Европа, Япония, Корея. Почему мы должны отказывать себе в потреблении наиболее эффективного из первичных энергоресурсов, тем более что мы как никто в мире обеспечены его запасами?

Потребление газа в России действительно нерационально раздуто, однако это не вопрос чьего-то плохого поведения -- это вопрос прежде всего приверженности правительства программе реформы электроэнергетики (где сосредоточен основной потенциал экономии газа) и привлечения инвестиций в массовую замену старых, неэффективных электростанций современными парогазовыми и газотурбинными установками с более высоким КПД. Реформировать электроэнергетику власти не торопятся.

Вызывает удивление толерантность общества к стратегии поведения «Газпрома». Почти треть его газовых запасов не разрабатывается вот уже 15 лет -- причем компания за все годы своего существования так и не подготовила технико-экономического обоснования разработки этих месторождений и сейчас активно вбрасывает в публику мысли типа «Зачем нам идти на Ямал?» (дескать, это дорого и долго, мы лучше британскую Centrica купим). Или еще: многие аналитики утверждают, что, если поднять внутренние цены на газ, внутренний рынок резко станет интересным для «Газпрома», который немедленно начнет развивать добычу.

Не начнет. Как показывают последние три года, «Газпром» скорее вложит дополнительные средства в покупку активов в России и за рубежом, расширяя сферу своего рыночного влияния, и не будет «омертвлять» эти деньги, вкладывая миллиарды в рискованные и долгосрочные проекты, начинающие генерировать наличность только через пять--семь лет. Зачем «Газпрому» внутренний рынок? Он и так у него в кармане -- гораздо эффективнее добиваться увеличения ренты за счет падения предложения и использовать дополнительные прибыли для скупки активов в других сферах.

Это -- экономически рациональное поведение, говорят эксперты. Раз «Газпрому» неинтересно наращивать добычу и интересно накачивать цены, значит, он так и будет себя вести.

Да, это правда. Но только «Газпром» вовсе не является обычной компанией -- ему политикой государства и законом предоставлены специальный статус и преференции в российском газовом секторе, закреплены его централизованная структура и монополия. Как утверждается, в обмен на ответственность за надежное обеспечение газом российских потребителей.

Однако наслаждаться монополией и держать под контролем крупнейшие месторождения компания хочет, но в то же время месторождения эти не развивает и надежность поставок газа не обеспечивает, а реструктуризации и демонополизации противится. Принятие в 1999 году подавляющим большинством депутатов закона «О газоснабжении», закрепившего монопольную среду в газовом секторе, всего через несколько лет обернулось дефицитом газа в России.

Между тем в реструктуризации и демонополизации газового сектора -- корень решения его проблем. Не можете (или не хотите) разрабатывать месторождения -- отдайте их тем, кто их разработает, и предоставьте доступ к газотранспортной системе. Автор этих строк беседовал со многими руководителями крупных российских и зарубежных нефтегазовых компаний, которые в открытую говорили: если бы эти месторождения отдали нам, мы бы давно уже разработали их. За примерами далеко ходить не надо, достаточно взглянуть на успешную реализацию в последние годы проектов по вводу в эксплуатацию абсолютно необустроенных новых месторождений компаниями ЛУКОЙЛ, «Итера», НОВАТЭК.

Не отдают.

В 2001--2003 годах президент Путин принял важнейшие решения, кардинально повлиявшие на будущее газового сектора России. Он назначил руководить «Газпромом» команду менеджеров, которая вместо долгосрочно ориентированной стратегии развития повела компанию по пути рентоориентированной стратегии. Он также запретил рыночную реструктуризацию «Газпрома». И, таким образом, взял на себя ответственность за то, что происходит в газовой отрасли России. В том числе -- за нынешнюю стагнацию в газодобыче и перспективы ее падения. Если он хочет исправить ситуацию, то соглашаться на рыночную реструктуризацию газовой отрасли -- единственное, что поможет решить накопившиеся здесь проблемы ,-- придется.