В российской культурной политике на исходе прошлого года случились две новости: хорошая и плохая. Хорошая -- приобретение культурной политикой, едва ль не впервые в новейшей истории страны, ньюсмейкерского качества, что только и дает повод сделать ее предметом публичного обсуждения. Плохая -- что сама она, бедняжка, так не уверена в собственных силах и так лишена осмысленности, что едва ли сумеет надолго остаться предметом новостных лент и первых полос.

Проблема в том, что культурное пространство в столице и в регионах неоднородно и разорвано. Оно не просто не подвергалось реформированию, оно даже не осознавалось как целостность с тех самых пор, как перестало быть сферой идеологии. В результате мы имеем столичную культуру противоречивую и сложно устроенную, мечущуюся, образно говоря, между Кабаковым и Шиловым.

В регионах дело обстоит иначе -- полюсов там, как правило, нет. Зато есть общее впечатление невнятной каши из т.н. профессиональной (читай: официальной, статусной, традиционно безликой) и самодеятельной культуры, вместе понимаемой как производственная отрасль. Ее устройство с советских времен мало изменилось: сначала тратятся деньги на бесконечные смотры и псевдофольклорные праздники, а затем по разнарядкам среди учреждений, в первую очередь учебных, публика заполняет залы. Слово «мероприятие» здесь очень уместно: без специально принятых мер, не имеющих ничего общего ни с маркетингом, ни с рекламой, эта деятельность мгновенно проявляет свою полную несостоятельность. Но...мы боремся за сохранение нашей культуры! То есть такой, какая была всегда, сколько помнят себя нынешние управленцы. Это, как правило, работники одного из социальных департаментов, который отвечает за праздники и мероприятия (иногда вполне достойные), заботится в меру сил о подведомственных учреждениях, а вот о смыслах, так это не к ним. Культура становится объектом гордости (мы ее сохранили!) и печали (как сохранять дальше, если крыши опять текут...), но практически никогда -- обсуждения и дискуссии. Вкрапления актуальных практик и художественных прорывов, рейтинговых фестивалей или творческих групп только подтверждают правила. Тем более что эти явления, воспринимаемые или прямо называемые альтернативными, редко упакованы как в государственные бюджеты, так и в государственные отчеты. Неподдельно удивление чиновников, если к сфере культуры относят ночной клуб, проводящий успешный и раскрученный международной фестиваль, или сообщество студентов-дизайнеров, готовых расписывать городские фасады. Нежелание, а чаще неумение стратегически мыслить и осознавать свою деятельность не как череду событий, а как управление наиболее тонкими процессами преобразований в своем городе или регионе является отличительной чертой практически всех институтов, отвечающих за региональную культурную политику.

Изменить это не удастся до тех пор, пока на любом уровне принятия государственных решений не будет осознано -- нельзя реформировать экономику, не меняя отношения к культуре. Культура -- не резервация, и ее сохранение -- не предмет гордости. Это, конечно, важнейшая обязанность, но естественная, текущая. Гордиться же можно будет тогда, когда и в столице, и в регионах будет создаваться культура современная. Та, которая говорит с современниками на современном им языке. То есть откликается на вызовы времени при помощи современных способов коммуникации -- будь то компьютер или уличный театр, барочная скрипка или объект из металлолома. И, самое главное, говорит смело и нелицеприятно даже о неудобном: о том, что люди редко слышат друг друга, что вражды в мире больше, чем любви, о том, что каждый имеет право на собственный выбор...

В результате, начав государственный разговор о реформировании культуры, мы в сущности пока можем говорить о реформе экономики культуры, но отнюдь не о реформе смыслов. И получается, что правительство справедливо почувствовало неудовлетворенность от разговора с министром культуры, вот только выразило это на уровне потребителей культуры с разными взглядами и вкусами, а не на уровне государственных стратегов.

Какой же может быть позитивная программа действий? Ее основным приоритетом видится преодоление невероятного разрыва между отличными, научно обоснованными и точными предложениями столичных теоретиков о новых стратегиях федеральной власти в области культуры и реалиями культурной жизни регионов.

Первый и самый главный разрыв -- это почти полное отсутствие компетентных кадров, сочетающих в себе менеджерские качества с широкой образованностью и современным уровнем информированности об адекватных нашему времени культурных явлениях. Длительная работа с региональными культурными сообществами через проектные конкурсы, разного рода консультации, семинары и т.д. и т.п. позволяет констатировать: если в полумиллионном городе есть три-четыре специалиста, отвечающих этим критериям, ситуация не безнадежна. Но очень часто нет и их! Срочная кадровая революция, включающая условия для ротации, воспроизводства и профессиональной коммуникации специалистов в области культуры, -- задача номер один.

Задача номер два -- показать в регионах конвертируемый, качественный, признанный столицей культурный продукт. Не радикальный, чтобы не вызывать активного отторжения, но непременно «первой свежести». Сделать этот процесс не хаотичным, превратить его в систему, имеющую государственную поддержку, значит, попытаться решить одну из главных задач культурной политики, связанных с преодолением географического неравноправия.

Понять качественность нового, так же как и желать нового качества уже имеющегося культурного продукта, -- довольно трудная задача для провинциальной публики. Но здесь есть выход: целевые усилия по развитию культурной журналистики и государственный патронат освещения проблем культуры в СМИ (благо министерство-то теперь общее). Пока что ответственность за это несут лишь негосударственные институты -- Институт ПРО АРТЕ, Фонд Форда, «Интерньюс». Если же наша вконец коммерциализировавшаяся региональная пресса будет твердо знать, что «за культуру заплатит государство», она радостно предоставит свои страницы или эфир добротному рассказу о самых широких культурных реалиях.

К сожалению, у Министерства культуры не так много прямых рычагов воздействия на ситуацию в регионах: ее практически полностью финансируют и за нее отвечают субъекты федерации и города. Следовательно, нужно найти механизмы, через которые федеральные приоритеты дойдут до адресатов. Один из них, на практике внедряющий новые смыслы и новые подходы в региональную культуру, -- программа «Культурная столица Поволжья». Есть и другие. Но это предмет отдельного разговора.