В том, что на самом деле происходило в Нальчике последние несколько дней, на месте попытался разобраться корреспондент «Времени новостей».

День второй

К вечеру пятницы дорогу из Минеральных Вод в Нальчик местами закрыл такой густой туман, что машины скорой помощи, двигавшиеся нам навстречу со стороны кабардино-балкарской столицы, были едва различимы. Туман и эти машины нагнетали ощущение тревоги даже у таксистов-частников, которые, насмотревшись горячих теленовостей, подняли цены на маршруте Минводы -- Нальчик аж вчетверо. К "мирному" уровню цены вернулись к вечеру субботы. Но настороженность водителей, живущих на сопредельных с КБР территориях, сохраняется. Они боятся, что после нынешних событий о туристах и спортсменах-горнолыжниках республике придется забыть на несколько лет. Для региона, который во многом живет за счет туризма, это грозит если не катастрофой, то углублением кризиса.

Усиление режима почувствовалось сразу на выезде из Ставропольского края -- милиционеров на посту оказалось раз в пять больше обычного. Следующий пост, уже кабардинский, расположенный на перекрестке Кызбурун перед поворотом на Баксан, ощетинился несколькими огневыми точками, обложенными мешками с песком. На КПП «Шалушка», прямо у въезда в Нальчик, возбужденные милиционеры предупредили моего ставропольского водителя: «В городе стреляют, будь осторожен. Далеко не заезжай, до автостанции и назад». Стреляли к этому моменту уже вторые сутки. «Шалушка» выглядела вполне милитаристски. Сразу за милицейским постом стояли военные -- два БМП и несколько солдат. Не до конца доверяя милиционерам, они снова проверяли каждую въезжающую машину.

В ночь на пятницу на этом посту около пяти часов мерзла целая группа журналистов, прилетевших из Москвы последним вечерним рейсом на Минеральные Воды. С полуночи и почти до утра их категорически отказывались пропускать в город. Водители из Минвод, довезшие представителей прессы до поста и убедившиеся, что в Нальчике и впрямь творится что-то серьезное, развернулись и уехали домой, оставив пассажиров прямо на обочине дороги. Кто-то догадался вызвать такси из города. Машины приехали и остановились с внутренней стороны поста, но и пешком журналистам не позволили пересечь черту города. Лишь около пяти утра начальство КПП сменило гнев на милость.

Кое-кому из прорвавшихся в город журналистов удалось даже поспеть к главным событиям пятницы. К этому моменту боевики продолжали удерживать под своим контролем две точки -- так называемое третье ОВД в районе Искож и магазин «Подарки» в самом центре города. В обеих точках у них были заложники. Операция в 3-м ОВД завершилась около семи утра -- бандиты договорились о предоставлении им так называемого коридора, по которому и отправились вместе с заложниками в набитой битком «Газели». «Газель», однако, почти сразу потеряла управление -- некоторые очевидцы полагают, что боевикам специально подогнали машину с неисправной рулевой тягой, другие же утверждают, что водителя и сидевшего рядом с ним боевика убил снайпер. Врезавшуюся в столб «Газель» обстреляли и взяли штурмом. По одной из версий, все находившиеся в ней заложники, число которых осталось неясным, остались в живых. По другой, заложников в микроавтобусе не было вообще.

Второй акт утренней пятничной драмы разыгрался около девяти утра в центре города, когда спецназ пошел на штурм магазина «Подарки», расположенного напротив изуродованного взрывами здания республиканского ФСБ. Бой с двумя террористами, которые к этому моменту удерживали в магазине двух заложниц, длился около часа. В результате оба боевика погибли, а женщины госпитализированы с отравлением от примененного штурмующими газа. Считается, что один из убитых в «Подарках» боевиков -- бывший ингушский милиционер и видный ваххабит Ильяс Горчханов. Его, как и кабардинца Анзора Астемирова, считали организатором прошлогоднего декабрьского нападения на Госнаркоконтроль в Нальчике. Горчханов, судя по всему, оказался единственной относительно крупной добычей силовиков по итогу нынешних нальчикских событий.

"Они все молодые, лет по двадцать"

Пятничным вечером, несмотря на сведения о продолжающихся перестрелках, жизнь уже вернулась в Нальчик. Часть улиц в центре все еще была перекрыта, но по остальным уже вовсю сновали машины, ходил общественный транспорт, на остановках толпились люди. Правда, не работало ни одно кафе и магазины тоже почти все были закрыты. Только утром в субботу их хозяева наконец почувствовали, что угроза миновала. К субботе последние оцепления уже были сняты. Только у полуразрушенного ФСБ продолжали дежурить БТР, у правительственных зданий были видны усиленные посты да в вечернее время на тихих и пустых улицах курортного сектора можно было услышать грубый окрик вооруженного патруля.

Перестрелки, впрочем, продолжались еще и в субботу. В середине дня, к примеру, диспетчерская служба такси оповестила водителей, чтобы те не ездили на Кабардинскую, в район расположения погранотряда. Военные и милиционеры продолжали большую зачистку. Точная численность боевиков, принимавших участие в атаке, до сих пор никому не известна, поэтому и сейчас еще нельзя сказать, сколько их могло еще остаться в городе, а сколько ушло в «зеленку».

Цифры по Нальчику вообще очень подвижны. Вечером в пятницу министр внутренних дел России Рашид Нургалиев сообщил о 72 убитых боевиках и 31 задержанном. Субботним утром президент республики Арсен Каноков назвал число атаковавших -- 150 человек. Разница, по всей видимости, должна свидетельствовать о том, что поручение главы государства не выпускать боевиков из Нальчика до конца не было выполнено.

Это, впрочем, подтверждается и рассказами местных жителей. В балкарском пригороде Хасанье видели, к примеру, группу боевиков, приехавших из города в машине с двумя заложниками. Говорят, что одного заложника расстреляли прямо в Хасанье. Второго тоже хотели убить, но выстрел оказался несмертельным, и пленник уцелел. Боевики же ушли в лес. На вопрос о том, учтен ли расстрелянный в списках погибших мирных жителей, никто ответа не дает.

По официальным данным, число потерь среди гражданского населения не превышает двух десятков. Горожане утверждают, что на самом деле их как минимум вдвое больше. Во всяком случае, очень многие люди до сих пор продолжают искать своих родственников, о которых точно известно, что они не боевики.

Примерно такая же ситуация и с оценкой численности участников нападения. В официальных сводках фигурируют цифры от нескольких десятков до трех сотен. Собеседник «Времени новостей», близкий к мусульманской общине Нальчика, полагает, что нападавших было порядка 200 человек: они атаковали одновременно 11 или 12 объектов группами по пять, семь, десять человек. По его мнению, местные жители составляли примерно половину всего отряда, остальные пришли из других республик, а возможно, и стран. Очевидцы нападения рассказывают, что боевики довольно четко делились на более молодых и малоопытных, на которых даже и камуфляжа не всегда хватало, и других, более подготовленных и хорошо экипированных псов войны.

Тела убитых боевиков еще в пятницу лежали на улицах и в зданиях, в местах, где шли наиболее серьезные столкновения. Три тела лежало у развороченного взрывом здания УФСБ Кабардино-Балкарии на перекрестке улиц Ногмова и Ленина. Чуть дальше по Ногмова, у 2-го отдела внутренних дел, оставались 14 тел. Еще несколько трупов боевиков оставалось прямо в здании школы №5. «Все молодые, лет по 20, не больше, -- рассказывает очевидица событий Луиза Оразаева. -- У мусульман положено хоронить до обеда следующего дня после смерти. А милиция специально не подбирала тела, наверное, чтобы другим в следующий раз неповадно было». В некоторых местах тела пролежали почти двое суток и даже начали разлагаться. Только в пятницу вечером их забрал рефрижератор.

Тело убитого боевика Афова почти двое суток лежало под окнами жилого дома на перекрестке улиц Ногмова и Пушкина. Кто-то вынес из дома простыню и накрыл его. Эту простыню, пропитавшуюся кровью, и сейчас можно видеть на тротуаре. Рядом с ней лежат старый солдатский бушлат и новенькая армейская «разгрузка». К бушлату уже примериваются местные бомжи, а «разгрузка» привлекает живейшее внимание молодежи: каждый считает своим долгом пощупать ее кончиком ботинка -- не осталось ли случайно автоматного рожка или гранаты. Вокруг убитого было выставлено оцепление, и родственники боевика целый день уговаривали пропустить их к телу: «Будьте людьми, там мой братишка лежит». Но солдаты и милиционеры были непреклонны.

Тела боевиков родственникам скорее всего не выдадут -- таков сейчас антитеррористический закон. Представители мусульманской общины республики закон этот считают ошибочным: «Первое, что надо сделать, это дать людям по-человечески похоронить убитых. Может быть, так хотя бы отчасти можно было бы смягчить последствия случившегося. 70 убитых -- это 1000--1500 родственников, которые теперь по идее готовы мстить. Очень важно, чтобы не началась эта взаимная месть и ненависть милиционеров и верующих. Если она начнется, дагестанского варианта Кабардино-Балкарии уже не избежать».

Пока мусульмане с тревогой следят за динамикой милицейской статистики: за сутки число убитых боевиков выросло почти на два десятка, а число задержанных примерно на столько же сократилось. И едва ли представителям МВД удастся убедить кого бы то ни было в том, что это движение цифр -- результат неточности подсчета тел в условиях, приближенных к боевым.

"Никогда не думала, что люди побегут от нас в Чечню"

Директор Нальчикского института исламских исследований Руслан Нахушев, которого власти долгое время считали одним из руководителей так называемого кабардино-балкарского джамаата, говорит, что он опасался худшего после введения в республику дополнительных сил военных и внутренних войск: «Но пока они ведут себя очень корректно». Г-н Нахушев опасается, что террор может начаться через два-три дня, когда пройдут похороны. «Мне очень жаль и погибших сотрудников, и тех, кто был среди нападавших, -- говорит он. -- Мы -- и кабардинцы, и балкарцы -- очень маленькие народы, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы началась гражданская война. Так получилось, что в Кабардино-Балкарии МВД является единственным проводником религиозной политики государства. Пришла пора понять, что это не совсем правильно. Религиозному экстремизму надо противопоставить что-то кроме сапога и приклада».

Руслан Нахушев, фамилия которого фигурирует в составленном милиционерами списке ваххабитов, сейчас милиционерам признателен: они вывели из-под огня его 13-летнюю дочь Инару. Пятая школа, в которой учится Инара, расположена прямо напротив республиканского антитеррористического центра, ставшего утром 13 октября одной из мишеней нападавших. Боевики, атаковавшие «Центр Т», заняли второй этаж школьного здания под огневую позицию. Все, кто находился в здании, в эту минуту подумали об одном -- о том, что Пятая школа Нальчика может повторить судьбу Первой школы Беслана. Детей в считаные минуты успели вывести через актовый зал и двор на территорию соседнего стадиона. Милиционеры из 2-го ОВД прикрывали детей буквально своими телами. «У Инары дневник и ранец в двух местах пробиты пулями», -- рассказывает Нахушев.

Повторения Беслана в тот день боялись во всех школах и детских садах, и не во всех случаях удалось избежать паники. В 14-й школе учителя предложили детям самостоятельно покинуть школу. К моменту, когда туда прибежали услышавшие стрельбу родители, учеников уже не было. «Сначала сказали, что их согнали в Дом быта, -- рассказывает Татьяна, мать девятиклассника Рустама. -- Я побежала в Дом быта, но там тоже никого не оказалось. Я уже не знала, куда бежать, когда увидела сына во дворе дома: слава богу, нашелся сам».

Встретившись с сыном, Татьяна поспешила на работу -- у нее мебельный магазин на первом этаже большого жилого дома на улице Кирова. Она добралась до магазина около половины десятого утра и, как многие другие жители Нальчика, совершенно неожиданно оказалась на линии огня. В одном доме и даже в одном помещении с мебельным находится охотничий магазин «Арсенал», который тоже оказался одной из мишеней боевиков. Рассчитывая пополнить запас оружия, боевики подогнали к магазину трактор и выдернули оконную решетку одной из витрин. Татьяна увидела, как спустя буквально несколько минут к магазину подъехал один из его сотрудников -- кабардинец Анзор. «Он, видно, подумал, что магазин ограбили, а людей в камуфляже и масках, стоящих у разбитого окна, принял за оперативников, -- рассказывает Татьяна. -- Подошел к ним и спросил: «Что, ребят, много вынесли?» А они на него со стволами. Ближайший боевик наставил на него автомат, и тут же его с крыши в голову застрелил снайпер, милиционер из 2-го РОВД. Анзор сразу побежал. Он до сих пор в себя прийти не может».

Анзор, который приезжает в магазин во время нашего разговора, действительно очень немногословен. Приезжает он в сопровождении целой группы оперативников. Он объясняет им, что боевики просто не успели взломать оружейную комнату магазина и поэтому почти ничего не унесли.

«У нас тоже убытки небольшие, -- говорит Татьяна. -- Если не считать того, что работать с выбитыми окнами мы не можем, а пока не работаем, теряем деньги. Нам и так все время приходится врать поставщикам, что у нас тут все в полном порядке. Иначе сюда вообще перестанут что-нибудь возить». Татьяна и ее напарница по магазину Лидия русские. Татьяна говорит, что с удовольствием бы уехала из Нальчика, но некуда. Лидия же весьма решительно настроена на отъезд.

Но наиболее решительно на отъезд настроены чеченцы. По официальным данным, в республике их около 30 тыс., по неофициальным -- вдвое больше. В Нальчике живут, в частности, очень многие семьи нынешнего грозненского начальства. Последние дни они стремительно покидают насиженные места и уезжают в Чечню. На КПП «Нижний Курп», через который удобнее всего добираться до Чечни, стоят очереди по 20--30 машин, главным образом чеченских. Кварталы Нальчика, облюбованные диаспорой, пустеют на глазах. Среди кабардинцев ходят обычные в таких ситуациях погромные слухи насчет чеченских детей, которые заблаговременно исчезли из школ, детских садов и санаториев.

«Никогда не думала, что люди побегут от нас в Чечню, а не наоборот, -- говорит одна из моих знакомых. -- Представляешь, 13-го подруга звонила мне из Грозного, говорила, что смотрит телевизор и очень переживает за Нальчик».

"Мы воюем за веру и свободу"

57-летняя Женя Гергокова пока не знает, как и где она будет жить дальше после перенесенной драмы: в субботу у нее случился гипертонический криз, и родственники всерьез боятся за ее судьбу. Женя была одной из пятерых заложниц, которых боевики захватили утром в четверг в магазине «Подарки». Судя по всему, в «Подарки» они отступали от здания ФСБ, где, несмотря на разрушения, им оказали решительный отпор.

«Подарки», где в основном продаются кухонная утварь и нехитрые сувениры, открылись в девять часов утра, еще до начала боя. Туда даже зашла посетительница -- молодая женщина из Черкесска, подбиравшая сюрприз для кого-то из подруг. В 9.15 отдаленная стрельба, начавшаяся на окраине города в районе улицы Байсултанова, где боевики напали на 1-й ОВД, докатилась до центра. Боевики напали на здание ФСБ, бросив в двери взрывчатку. Двери и части фасада взрывом выбросило на середину улицы Ленина. Бой шел довольно долго. В какой-то момент боевики поняли, что уступают обороняющимся, и побежали. Двое из них, прихватив прямо на улице пару зазевавшихся женщин, заскочили в «Подарки» и заперли за собой двери. Женя Гергокова была среди тех, кто к тому моменту уже был в магазине: она работает там продавцом.

Потянулись часы ожидания. Женя говорит, что перестрелки как таковой не было. Боевики время от времени вели переговоры с осадившими их милиционерами и военными. Заложницы очень боялись, что магазин будут штурмовать: на Северном Кавказе операции такого рода принято проводить с применением всех доступных видов оружия, с помощью которых любое помещение можно быстро превратить в груду дымящихся руин. Этого же боялись и родственники заложниц, столпившиеся у оцепления и умолявшие офицеров не отдавать приказа о штурме.

Боевики, по словам Жени, вели себя довольно сносно, даже оставили заложницам мобильные телефоны и разрешали звонить родственникам. Женя своим родственникам про боевиков не рассказывала, а говорила просто, что из-за обстрела и оцепления никак не может уйти с работы. Но родственники все равно все узнали. Когда около семи вечера в четверг, спустя примерно девять часов после начала событий, боевики согласились обменять двух женщин на воду, Женя оказалась одной из этих двух счастливиц. Когда она вышла, силы ее сразу оставили, и, если бы не родственники, так и лежать бы ей в обмороке на асфальте. Теперь Женя отлеживается дома, счастливая, что выбралась из переделки: ее подруги по несчастью все еще находятся в реанимации.

Женю больше всего впечатлило, что боевики, у каждого из которых в одной руке был нож, а в другой автомат, в положенное время творили намаз. Это так поразило заложниц, что они стали спрашивать у боевиков, как соотносятся их вера и война. «Мы воюем за веру и свободу», -- отвечали боевики. Был ли один из них Ильясом Горчхановым, Женя не знает.

"Ни в одном Коране не написано, чтобы людей убивать"

«Я еще помню, как я ходил в этот кинотеатр», -- рассказывает таксист Арсен. Мы стоим перед похожим на коробку зданием на перекрестке улиц Тебердинская и Калмыкова, в нальчикском районе Вольный Аул. Когда-то это был кинотеатр «Космос». Потом, примерно с середины 90-х годов, это место стало импровизированной мечетью. Именно эта вольноаульская мечеть стала духовным центром так называемого джамаата Кабардино-Балкарии. «Тогда мечети росли как грибы», -- продолжает вспоминать Арсен. Имам вольноаульской мечети Мусса Мукожев сейчас скрывается, хотя официально никто не объявлял его в розыск. Мукожев считается амиром Кабардино-Балкарии -- по нынешним временам это полуподпольное звание значит, судя по всему, куда больше, чем все Духовное управление мусульман. Духовному управлению конкуренты не нравятся. Вольноаульская мечеть с прошлого года закрыта. Символический минарет снесли, в здании открыли спортивную секцию и офис местной администрации.

«Когда мечеть была открыта, по пятницам здесь собиралось до 1500 верующих, -- рассказывает Руслан Нахушев, до декабря прошлого года поддерживавший контакты с Муссой Мукожевым. -- Теперь ее закрыли, верующим просто некуда идти. За две недели до этого нападения на Нальчик две тысячи человек собрались молиться в честь начала месяца Рамадан на берегу речки -- их разогнала милиция. Собираться больше десяти человек в республике вообще опасно -- сразу придут выяснять, в чем дело. Это плохо, что джамаат фактически разогнали. В мечетях ведь можно было хоть как-то следить за собиравшимися там людьми. А теперь они создадут мелкие группки, которые вообще никто не сможет контролировать. Очень велика угроза повторения дагестанского варианта, и очень важно этого не допустить».

Руслан Нахушев считает, что в Кабардино-Балкарии около девяти тысяч верующих мусульман, которые не придают значения авторитету официального духовенства. С точки зрения духовенства и МВД, все они ваххабиты, цели которых -- изменение государственного устройства и создание исламского халифата. Сами они утверждают, что просто придерживаются другого взгляда на ислам и хотят иметь право молиться по-своему.

У Нахушева много знакомых среди этой верующей молодежи, но он утверждает, что никто из этих людей не принимал участия в налете на Нальчик. Мотивация налета ему неясна: он убежден, что поправить ситуацию такими методами все равно невозможно, а привести они могут только к превращению Кабардино-Балкарии во вторую Чечню. Но исправлять ситуацию необходимо, по мнению собеседника «Времени новостей», власть должна все-таки пойти на диалог с мусульманской общиной и позаботиться о прекращении преследований по религиозному признаку: «Девушек, одевающихся по исламу, подвергают унижениям, молодым людям на допросах ломают кости, а на голове выстригают кресты только потому, что они ходят в мечеть и читают Коран. Духовное управление во всех этих случаях молчит. Людям часто просто больше ничего не остается, кроме как взяться за оружие. Я вам говорил, что найдется несколько десятков людей, готовых пойти на смерть? (см. «Время новостей» от 29 сентября) Они нашлись».

«Я не хочу знать такой веры, ради которой можно прийти и убивать невинных людей, -- говорит кабардинец Аслан. -- Ни в одном Коране не написано, что можно убивать. Но, с другой стороны, милиция виновата сама. Да, мирные люди пострадали, но ведь напали-то они не на мирных людей, а в первую очередь на сотрудников. А сотрудники у нас -- это же какие рожи беспредельные. Человек поклоняется Всевышнему, его могут за это закинуть в машину, отвезти куда-нибудь за город да там и закопать. Они как будто специально сами людей доводят. Все через эти убийства и через МВД. Если МВД их прекратит, ничего такого больше не повторится».

Аслан, как и почти все мои собеседники в Нальчике, явно недоволен похвалами, которые высшее начальство раздает в адрес руководства МВД Кабардино-Балкарии. «Да, они тоже погибали, их тоже жалко. Но их работа была не допустить нападения. Я не скажу, что те, кто напал, правильно сделали. Убивать людей нельзя, все вопросы можно решить. Есть же федералы, есть высшие международные инстанции, Красный Крест в Гааге например... Но в том, что произошло, виновата сама кабардино-балкарская власть. Если Арсенчик, новый президент (президент КБР Арсен Каноков. -- Ред.), не выгонит этих стариков, ничего не изменится, и тогда можно будет ждать повторения».

Таксист Арсен о религии рассуждает осторожно: «Что там есть на том свете, никто не знает, потому что никто оттуда не возвращался. Говорят, те, кто умер в Рамадан, сразу в рай попадают, поэтому, наверно, они и пошли на смерть». Из знакомых Арсена на смерть пошел младший брат его друга-милиционера -- 27-летний парень, занимавшийся строительством и ремонтом в Ессентуках и Пятигорске. Парень этот был верующим -- не пил, не курил, соблюдал посты и никогда не подавал виду, что может взяться за оружие.

Теперь у его брата-милиционера серьезные проблемы на работе. Арсен звонил ему домой, спрашивал, разрешили ли хоть труп забрать, друг ответил, что это разговор нетелефонный. Как говорят, это далеко не единственный случай, в котором линия уличных боев 13 октября прошла меж близкими родственниками и закадычными друзьями.

Джихад не обошелся без мародерства. Арсен рассказывает, как, вырвавшись утром 13-го из перестрелки у ФСБ, вернулся домой и нашел убитым своего соседа. «Эта семья недавно продала «КамАЗ», деньги дома лежали. Кто-то узнал, и двое прямо в то утро, когда везде стреляли, влезли в дом. Женщину связали, но мужчина, который мыл машину во дворе, услышал крик и бросился на помощь. Его тоже повалили и связали. Его мать пошла туда на шум, но он, связанный, замахал ей рукой, уходи, мол. Она поняла и побежала за милицией. Те двое забрали деньги, думали уже уходить, но потом вернулись и застрелили мужика из обреза. Хозяйка осталась жива. А милиционеры приехали только к вечеру».