Иран, несмотря на международное давление, упорно отстаивает свое право на развитие ядерной энергетики. Страны Запада подозревают его в стремлении использовать мирный атом в военных целях. На Западе также опасаются, что и другие развивающиеся страны захотят воспользоваться мирным атомом для своих оружейных программ. Как не допустить этого? В Вене на этот вопрос корреспонденту «Времени новостей» Андрею ЗЛОБИНУ ответил заместитель генерального директора МАГАТЭ, глава департамента ядерной энергетики Юрий СОКОЛОВ.

-- Теоретически использование мирного атома в военных целях возможно. Но надо понимать следующее. Сегодня на долю атомной энергетики приходится 16% в мировом энергообеспечении. При удвоении общего производства электроэнергии и замещении при этом атомной энергетикой газа, нефти, угля (их доля сегодня в энергообеспечении составляет около 70%) атомная энергетика должна вырасти в 14 раз. При тех технических решениях, благодаря которым она сегодня развивается, это невозможно. Необходимо внедрение глубоких инновационных технологий в атомную энергетику. А они выстроят дополнительные технические барьеры для военного использования.

Сегодня ключевой элемент, используемый в ядерном оружии, -- плутоний. Технологии, которые применяются в атомной энергетике, создавались 50 лет назад специально для того, чтобы получать чистый плутоний оружейного качества. Сегодня есть возможность сделать технологии, при которых надо меньше чистить топливо и не требуется плутоний такой чистоты. Он будет грязным. Это означает, что работать с ним сложнее, но и использовать его в оружии будет трудно. Он будет сильно радиоактивным, и даже если террористы к нему получат доступ, то у них будет очень мало времени, чтобы применить это в грязной бомбе: радиактивность будет настолько сильна, что они просто не выживут.

Так что будут созданы технологии, которые не будут использовать изотоп урана-235 и процедуру обогащения урана вообще. Сегодня атомная энергетика использует уран-235, но он составляет всего 0,7% природного урана. Чтобы обеспечить устойчивое развитие энергетики на тысячелетия, надо переходить на другой изотоп урана -- 238. Для этого необходимы реакторы с быстрым спектром -- быстрые реакторы. Они эффективно из урана-238 производят плутоний, который делится, как и уран-235, в обычных реакторах, но обогащение урана при этом не требуется. Такие реакторы существуют несколько десятилетий и в США, и в России, и во Франции. Через пять лет Индия собирается пустить первый такой реактор, потом еще четыре. Китай строит экспериментальный реактор. Все это осложнит военное использование ядерных технологий.

-- Вашингтон обещает создать механизм поставок ядерного топлива в те страны, которые откажутся от переработки и обогащения урана. Для этого США, как заявил их министр энергетики Сэмюэл Бодмен, резервируют 17 тонн низкообогащенного урана. Заговорили даже о создании международного банка ядерного топлива. Но разве у стран, желающих развивать атомную энергетику, есть проблемы с топливом?

-- Проблем с топливом нет, рынок его обеспечивает. Речь идет о том, как гарантировать странам типа Ирана, что как только им потребуется топливо, они его свободно смогут купить на рынке. Иран говорит, что у него такой уверенности нет, и ссылается на свой жизненный опыт. Еще при шахе было создано обогатительное предприятие во Франции -- консорциум фирм «Евродиф». Технологии там в основном держат французы, но партнерами являются несколько стран. Среди них Иран, который купил там долю -- 10%. Такая схема подразумевала, что участники консорциума не имеют доступа к технологиям, но получают продукцию пропорционально своему участию. Но Иран ничего не получил. Тегеран говорит, что даже международные гарантированные поставки не дают уверенности в том, что топливо будет поставлено. И заявляет о стремлении делать топливо самостоятельно. США говорят: вы не делайте топливо, а мы вам взамен гарантируем его поставки. Но пока это просто политическое заявление. Да, у США есть избыточный уран, и они могут отписать из имеющегося объема 17 тонн для такого его использования. Есть избыточный уран в объеме 500 тонн и в России. (Речь идет об оружейном высокообогащенном уране, высвободившемся из уничтожаемых ядерных боеголовок. -- Ред.). Но проблема в том, что нет механизма обеспечения таких гарантий.

-- Глава «Росатома» Александр Румянцев предложил создать нечто похожее -- страховой фонд ядерного топлива. Это смогло бы гарантировать бесперебойные поставки?

-- Предложений может быть много. Вопрос, как проработать конкретные шаги. Американцы предлагают такую схему: заключать соглашения между США и страной, получающей топливо. А МАГАТЭ будет -- хотя ее роль пока даже не очень понятна -- каким-то гарантом, что топливо будет поставлено. Понятно, что при такой схеме, если США решат какой-то стране топливо не поставлять, то роли у агентства никакой не будет. Есть и другая схема -- о ней, видимо, говорит Александр Румянцев, хотя это тоже до конца не ясно, -- что США с агентством заключает соглашение: они отдают ему эти 17 тонн, а агентство ими распоряжается по решению совета управляющих МАГАТЭ. Но такая схема противоречит национальным законодательствам почти всех стран. Даже Россия может поставлять делящиеся материалы только по отдельному соглашению с конкретной страной. Россия не вправе передавать делящиеся материалы в агентство.

-- А много стран желают получить атомную энергетику?

-- Сегодня есть пять--десять стран, которые раздумывают над тем, развивать ли им у себя атомную энергетику.