Место атомного оружия могли занять грязные бомбы

Главными идеологами конструкции сброшенной на Нагасаки бомбы «Толстяк», ядерной взрывчаткой которой был плутоний, стали ученые из Лос-Аламоса -- экспериментатор Недемейр, крупнейший теоретик фон Нойманн и одаренный Клаус Фукс. Для этих ищущих умов стали откровением неосмотрительные публикации в 1940--1942 годах немецких профессоров Бехерта и Гудерлея. Они разрабатывали для немецкой армии противотанковые кумулятивные боеприпасы и побочно пришли к весьма изящной математической модели имплозии -- взрыва внутрь. Американцы удачно адаптировали эти теоретические решения для создания первой плутониевой бомбы.

Имплозия позволяла не только гораздо быстрее формировать критическую массу, но и обходиться меньшей массой ядерной взрывчатки. Если бы не классик теории имплозии Гудерлей, бомбу сделали бы быстрее, но только такую, которую сегодня называют грязной.

В мае 1943 года Роберт Оппенгеймер, еще не знавший об имплозии, и тщетно искавший выход из плутониевого тупика, рассматривает целесообразность применения против Германии радиологического оружия: рассеять с самолетов стронций, подмешивая его в обычную взрывчатку. От китов физики Комптона, Конанта и Ферми он потребовал более обоснованных доказательств того, что такая отрава погубит не менее полумиллиона человек. Но так или иначе дело шло к применению радиологического оружия. И получается, что Гудерлей, дав новое направление работам, спас своих соотечественников.

Хиросима и Нагасаки стали жертвами, фактически, в результате гонки между США и Германией. Немецкие специалисты Отто Хан, Карл фон Вайцзеккер, Курт Дибнер и Годфрид Гудерлей превосходили уровнем элиту Лос-Аламоса. Возглавлял «Урановый проект» немцев физик номер один ХХ века Вернер Гайзенберг. Но все они не проявили необходимого энтузиазма -- их отталкивала политика Гитлера. Немцы не позднее начала 1945 года уже имели проект конструкции А-бомбы из урана-235 с таким использованием имплозии, которое позволяло иметь устройство в пять раз более легкое, чем американские бомбы того времени. Боеголовка немцев весом не более тонны помещалась на неперехватываемую ракету Вернера фон Брауна «Фау-2», скорость которой превышала 5000 км/ч и которых немцы успели изготовить около 6000 штук. Но бойкот Гейзенбергом и фон Вайцзеккером создания такого оружия сделал свое дело. В противном случае немцы могли бы к весне 1945 года иметь около дюжины таких зарядов и штуки три подарить Японии. Капитуляции Японии и Германии в этом случае могло и не быть.

С другой стороны, после успешного испытания американской плутониевой бомбы в Нью-Мексико 16 июля 1945 года и последовавших атомных бомбардировок Японии Черчилль и Трумен всерьез обсуждали внезапный массированный ядерный удар по СССР, подразумевавший гибель более 20 млн советских граждан.

Безатомные Хиросимы

Атомным бомбардировкам Японии предшествовали "обычные", но не менее жестокие. В ночь на 10 марта 1945 года 334 четырехмоторных 60-тонных Б-29 «Сверхкрепость», преодолев за семь часов лета с тихоокеанских баз Гуам, Сайпан и Тиниан около 2600 км, сошлись на высоте 1500--2000 м над Токио. Каждый самолет нес в люках около 6000 кг боевой нагрузки -- многие сотни бомбочек с зажигательным гелем. ПВО Японии к этому периоду уже выдохлась и была бессильна против такой армады. Американцы имели возможность не только лететь столь низко, но и снять с Б-29 почти все оборонительное вооружение, увеличив бомбовую нагрузку. Трофейные японские протоколы гласят: огненный шторм сжег заживо не менее 100 тыс. человек. Раненых оказалось в десять раз больше. Сгорели дома миллиона жителей Токио.

Подобный эксперимент на людях был проведен чуть ранее в Европе. 13 февраля 1945 года 1400 британских, а на следующий день 1350 американских бомбардировщиков Б-17 и Б-24 атаковали немецкий город Дрезден, не имевший ни военных объектов, ни, соответственно, значительной ПВО. Британцы обрушили на немцев 650 000 зажигалок, американцы добили город фугасками. Из 135 000 погибших почти все оказались беженцами: бомбоубежищ едва хватало на коренных жителей. Результаты столь массированных бомбардировок впечатляли военных, и, когда появилась реальная возможность использовать новое, атомное оружие, сомнений, применять его или нет, не было.