Наследник Российской империи -- СССР распался. Теперь на этом пространстве ряд независимых государств. Они в трудном положении: государству нужно иметь прошлое, историю, легенду о себе. Между тем не только их история вплетена в русскую и подчинена ей; есть еще одна грань больного вопроса: основные архивы остались в России. Советский архивный фонд был построен по вполне логичной схеме: наиболее важные архивы, документы крупнейших исторических персонажей хранились в центральных государственных архивах, в Москве и Петербурге. Союзные республики хранили «свое». С тем теперь и остались вновь созданные независимые государства. Раздел же архивов невозможен не только по закону, но и фактически. Ну как разделишь, допустим, архив графа Воронцова, владевшего землями на Украине, или Петра Великого, завоевавшего балтийские земли, или Совета Министров СССР? Прошлое наших соседей лежит у нас.

Но и в прошлом самой России немало прорех. Что такое наша история без истории политической эмиграции? Без Герцена, Бакунина, Набокова, Солженицына? Да и Ленина, долгие годы жившего за границей? Прорехи эти на архивном уровне латаются, иногда даже с лихвой. В Россию вернулось большинство архивов, связанных с революционным движением XIX века, более того, СССР, желая быть оплотом мировой революции, приобрел архивы Маркса и Энгельса, огромное собрание документов по революции 1848 года и многое другое. Может быть, призрак коммунизма и по сей день бродит по Европе, но бумажная оболочка его лежит в Москве, на Большой Дмитровке. А после второй мировой войны в СССР был доставлен знаменитый Пражский архив эмиграции первой волны. Основная часть его находится в Государственном архиве РФ. Теперь очередь дошла до архивов второй волны эмиграции.

О новых материалах, ставших достоянием Государственного архива РФ, рассказывает хранитель фондов русской эмиграции ГАРФа Лидия ПЕТРУШЕВА:

«Государственный архив РФ продолжает пополнять свои фонды по истории эмиграции. С 1992 года мы участвуем в выполнении государственной программы "Возвращение архивной Россики". Сделано немало, многие историки помогают нам устанавливать связи, доставляют документы. Сейчас нам содействует Российский фонд культуры. Фонд предложил привезти из Германии материалы Института по изучению СССР в Мюнхене. А мы за эти годы уже получили архив создателя и первого директора этого института Николая Александровича Троицкого (Яковлева). Это человек трудной судьбы: в СССР он сидел по 58-й статье, потом в войну попал в плен, служил во власовской армии и остался на Западе, сменив имя -- стал Борисом Яковлевым. Мюнхенский институт был создан в 1950 году, чтобы помочь ученым, оказавшимся в эмиграции (в основном по политическим мотивам), продолжать научную работу. Институт занимался всесторонними исследованиями СССР, в частности анализом советской прессы. На первых порах он был зарегистрирован как общественная организация и испытывал большие трудности. Сотрудников было мало; тем не менее уже через полгода они собрали научную конференцию, куда приехало больше ста человек из разных стран. Институт быстро приобрел авторитет, установил связи практически со всеми странами мира -- в Азии, Латинской Америке, в Африке. Регулярно проводились конференции по самым разным темам -- культурное строительство в СССР, национальная политика, развитие сельского хозяйства... Но институту не удалось полностью сохранить самостоятельность, пришлось принимать материальную помощь сначала от Гарварда, потом еще целого ряда американских фондов. Это сковывало свободу исследований. В 1955 году Яковлев из-за этого даже ушел в отставку и уехал в Америку. Оставаясь на научных позициях, я бы не стала сейчас делать выводов о роли западных (в первую очередь -- американских) спецслужб в работе института. В таких архивах следы присутствия спецслужб не отражаются прямо. В документах, которые мы получаем, фигурируют фамилии людей, очень известных в США ученых, возможно, они и еще чем-то занимались -- пока не берусь судить. В любом случае речь же идет о «холодной войне». Эмиграция была политическая, и подход сотрудников института был связан с политикой западных держав. Вообще, роль спецслужб в истории русской эмиграции еще ждет изучения.

Архив, который мы получаем, -- это не вся документация Мюнхенского института, но очень важная ее часть. Здесь интереснейшие документы, протоколы собраний, фотографии, планы и отчеты о научной работе, проведении конференций, об издательской деятельности (а она была очень активной). Пока даже до конца не знаю, что там есть, -- мы только бегло просмотрели 70 солидных папок. Институт был ликвидирован в 1972 году, и до конца судьба его архива не ясна. Возможно, какие-то части были переданы в другие эмигрантские учреждения. Сейчас мы получаем то, что осталось дома у последнего директора, -- он передал документы Российскому фонду культуры, поставив условием их хранение в государственном архиве.

Нельзя сказать, что мы можем изучать историю второй волны эмиграции целиком на документах Государственного архива, но кое-что собрать удалось. Эмигранты хотят вернуть архивы на родину, а наш архив их получит. Мы продолжаем искать архивы и вести переговоры».

Мы, слава богу, собираем свое прошлое. То, что пишется об истории в книгах или периодике, суть явление преходящее. Архивы же -- вечный первоисточник, дающий возможность востребовать правду о прошлом. Значит, наше прошлое -- в наших руках.