Вчера в Москве побывал самый знаменитый следователь Франции г-н Жан-Луи БРЮГЬЕР. Он участвовал в расследовании наиболее громких террористических актов в Европе и теперь занимает пост первого заместителя председателя Суда высшей инстанции Парижа, курирующего антитеррористическое направление. С директором ФСБ Николаем Патрушевым гость из Парижа поделился ценной информацией о связях чеченских террористов с их зарубежными коллегами. Но перед этим француз побеседовал с обозревателем «Времени новостей» Еленой СУПОНИНОЙ.

-- Какое дело вы на этот раз обсуждали в ФСБ и Генпрокуратуре?

-- Это дело расследуется во Франции и еще не завершено, поэтому в подробности я не могу вдаваться. Но речь идет о радикальных структурах исламистов, действующих во Франции и имеющих связи на Кавказе. Мы с Россией совпадаем в оценках ситуации. Очень опасно, что террористические группировки в Европе установили связи с аналогичными группировками на территории России. Это международный джихад.

-- Имеется в виду та группировка, что грозила совершить теракт на Эйфелевой башне и угрожала российскому посольству в Париже? Или это развитие дела по арестованным еще несколько лет назад во Франции выходцам из Алжира? Это Абдер-Рахман Алам и Мухаммад Али Арус, которые были частыми гостями в Чечне?

-- Я могу сказать только, что приехал в Москву в связи с расследованием деятельности одной сети, которая была раскрыта и ликвидирована еще в 2002 году и состояла в основном из выходцев из Северной Африки. Некоторые из ее активистов бывали на Кавказе. Нас интересуют их связи во время пребывания и на территории России -- с группировками, которые, в свою очередь, имели связь с "Аль-Каидой". Это могли быть группировки Басаева, Хаттаба, лагеря военной подготовки. Нас интересует, могли ли быть проекты, которые эти люди разрабатывали в Чечне для операций в Европе?

-- Достаточно ли открыты с вами российские коллеги или, наоборот, они пытаются получить больше информации от вас?

-- У нас с россиянами настоящее сотрудничество, с равноценным, сбалансированным обменом информацией. Франция, наверное, больше, чем другие европейские страны, восприимчива к чеченской проблематике. Мы считаем, что чеченские террористические структуры опасны, они связаны с "Аль-Каидой", с международным терроризмом. В России нас, естественно, понимают. Мы обмениваемся информацией, в том числе судебной. В правовых государствах, коими являются Франция и Россия, борьба с терроризмом должна вестись решительно, но справедливыми и законными методами.

-- Вы действительно считаете, что чеченские сепаратисты связаны с «Аль-Каидой»?

-- У нас есть доказательства оперативных контактов между «Аль-Каидой» и чеченскими структурами, связанными с Басаевым. Были у «Аль-Каиды» связи и с теми структурами в Чечне, которыми командовали арабы Хаттаб (убит в апреле 2002 года. -- Ред.), а после его гибели Абу аль-Валид (убит предположительно в апреле 2004 года. -- Ред.).

-- Правда ли, что среди тех, кто причастен к убийству осенью прошлого года в Нидерландах кинорежиссера Тео ван Гога, создавшего фильм о мусульманках, есть не только непосредственный убийца марокканец Мухаммад Буйери, но и выходцы из Чечни? Добивается ли Россия их выдачи, в частности арестованного во Франции российского гражданина Бислана Исмаилова?

-- Расследование убийства Тео ван Гога велось в Голландии, где выяснили, что Бислан Исмаилов, находившийся во Франции, замешан в убийстве. Нидерланды в мае попросили нас произвести арест, в чем я лично участвовал. С российской стороны запрос об экстрадиции Исмаилова не поступал. Запрос поступил от Нидерландов, и выдача вот-вот состоится.

-- Доказательством виновности Бислана Исмаилова являются, насколько мне известно, лишь отпечатки пальцев на видеокассете и на записке, принадлежавших непосредственному убийце. Разве этого достаточно для того, чтобы считать человека виновным?

-- Следствие ведут Нидерланды. Не мне судить, достаточно ли доказательств. Но материальные доказательства в виде отпечатков пальцев, анализов проб на ДНК во всех странах считаются наиболее вескими. В этом деле действительно фигурируют российские граждане чеченского происхождения.

-- Радикальные мусульмане в Европе собирали деньги для сепаратистов в Чечне и даже отправляли туда добровольцев. Сейчас эти каналы перекрыты?

-- Эти каналы все еще работают, хотя и не с прежней интенсивностью. Есть две цели: поддержка чеченских боевиков и подготовка на Кавказе террористов для совершения терактов в Европе.

-- Как сейчас проникают в Чечню иностранные наемники?

-- Есть разные каналы, к примеру, через Турцию и Иран, есть маршрут через Осетию. Три года назад наемники активно попадали в Чечню через Грузию, через Панкисское ущелье.

-- Но разве только Чечня притягивает сейчас экстремистов? В том же Ираке обстановка гораздо более нестабильна.

-- Да, Ирак в этом плане беспокоит нас больше всего. Определенно есть каналы, по которым люди пробираются в Ирак, в том числе из европейских стран, особенно выходцы из Магриба (Северная Африка. -- Ред.). В Ирак отовсюду съезжаются желающие поучаствовать в джихаде, особенно молодые исламисты. Ирак стал территорией джихада.

-- А в существование международного монстра "Аль-Каида" вы верите? Или это виртуальная организация?

-- "Аль-Каида", конечно, существует и действует. Есть центральное ядро, которое представляет собой "Аль-Каиду" в строгом смысле слова, то есть членов организации, созданной Усамой Бен Ладеном. Но существуют и другие небольшие группы: чеченские, пакистанские или, скажем, "Джамаа исламия" в Индонезии. Они имеют схожую стратегию, идеологию, иногда поддерживают операции "Аль-Каиды" или же сами совершают теракты. То же и в Европе, где действуют различные группы, объединяющие в основном лиц североафриканского происхождения. Они не имеют прямых связей с "Аль-Каидой", хотя разделяют ее стратегию.

-- Установили ли вы, как финансируются эти радикальные организации?

-- Источников много. Есть макроисточники: это крупные фонды, средства в которые поступают от благотворительных неправительственных организаций, в том числе саудовских. Есть микрофинансирование, когда финансы поступают от преступной деятельности самих групп. Это могут быть вооруженные ограбления, подделка кредитных карточек. Но вопреки расхожему мнению подготовка теракта, даже крупного, больших денег не требует. Структуры в Европе могут быстро, за пару недель или за месяц, набрать средств и передать их тем людям, которые начнут действовать. Микрофинансирование тут является основным.

-- Расследования, которые вы ведете, требуют широкого участия государства. Опыт израильских спецслужб показывает, что для борьбы с террористами нужна собственная агентура внутри этих организаций. Идут ли французы по такому пути?

-- Борьбой с терроризмом и шпионажем во Франции занимается Управление по надзору над территорией (DST). Это управление уполномочено вести судебные расследования, для чего там было создано специальное подразделение, с которым мы и работаем. Мы оперативно взаимодействуем и с внутренней, и с внешней разведкой. Естественно, что наши разведслужбы используют те же методы, что и остальные разведки мира. Это и внедрение агентуры, и вербовка источников. Мы пользуемся информацией, которая поступает нам из третьих стран. Самое важное, как французское правосудие может применить эту информацию: как организовать защиту источников информации и как использовать в полной мере доказательную силу этих сведений в ходе судебного процесса.

-- Почему большинство террористов во Франции сейчас прикрываются лозунгами ислама?

-- Во Франции есть организации националистического и сепаратистского толка, скажем, на Корсике. Это внутреннее дело Франции, которое не имеет никакого выхода за рубеж. Есть более серьезная проблема, связанная с деятельностью баскской организации ЭТА, сепаратистская деятельность которой похожа на то, чем занималась ирландцы из ИРА в Великобритании. Есть, наконец, идеологический терроризм на теологической базе, который искаженно толкует религиозные тексты и пытается оправдать ими насилие во имя джихада, направленного против демократических государств.

-- Кстати, а есть ли у вас телохранители? И угрожали ли вам когда-нибудь, учитывая специфику расследуемых вами дел?

-- Телохранители у меня есть. Угрозы в связи с моей профессиональной деятельностью я начал получать очень давно. Были даже покушения, в частности в 1987 году. С тех пор меня очень плотно охраняют, как и многих моих коллег.