«Последние дни» (США, 2005, Гас Ван Сэнт, «8 Ѕ фильмов»). Сначала Гас Ван Сэнт был гей-иконой и модным независимым режиссером («Аптечный ковбой», «Мой личный штат Айдахо»). Потом ударился в совсем странные эксперименты с мейнстримом («Умница Уилл Хантинг», «В поисках Форрестера») и киноконтекстом (покадровый ремейк хичкоковского «Психоза») и почти что разуверил всех в собственной значимости, как вдруг ударился оземь и обернулся едва ли не самым глубоким и тонким метафизиком современного кино. Начиная с фильма «Джерри» (мистерии медленной гибели, где почти что ничего не происходило, но при этом о жизни и смерти было понятно абсолютно все и даже больше), продолжив «Слоном» (сюжет о подростковом насилии, который Майкл Мур в «Боулинге для Колумбайна» превратил в дубину народной войны, обернулся полетом пчелы вокруг разрывной гранаты за секунду до пробуждения), в «Последних днях» Ван Сэнт отправился в совсем уж чудовищные дали. Без малого два часа рок-музыкант Блейк (Майкл Питт), похожий на Курта Кобейна аутичный полутруп, будет бродить неприкаянной сомнамбулой по окрестностям разваливающегося на глазах поместья, бормотать себе под нос пыхтелки и кричалки в стиле грандж, пытаться безуспешно слиться с природой. И на все вопросы отвечать всегда: «Живой». Снова практически полное отсутствие нарратива, бессмысленность реплик, реактивный ступор и игра в самолетики под кроватью. И при всем при этом ощущение абсолютной, хотя и предельно невеселой гармонии. В небольшой роли этакого посланца нестрашной преисподней на экране появляется, пожалуй, самый молодой американский гений Хармони Корин («Детки», «Гуммо»), в ничуть не большей рольке -- совершенно непохожая на себя Азия Ардженто, в качестве музыкального лейтмотива -- «Венера в мехах» Лу Рида и совершенно феноменальная песня авторства исполнителя главной роли Питта. И еще: самое сложное в кино -- показать гениальность писателя, музыканта, вообще -- творца. Обычно дело ограничивается выпученными глазами окружающих персонажей и лобовыми возгласами «Старик, ты гений!». У Ван Сэнта же убедить в потрясающей, иномирной одаренности Блейка удается еще задолго до того, как он возьмет первую ноту.

«Про Ивана-Дурака» (Россия, 2004, Михаил Адлашин, «8 Ѕ фильмов»). На редкость симпатичная «половинка», предваряющая авторскую программу Петра Шепотинника (после досадного прошлогоднего перерыва снова вернувшуюся в фестивальное расписание): одна из предполагаемых 52 анимационных короткометражек студии «Пилот» на тему сказок народов России. Презабавная вариация на тему русского фольклора про Ивана-Дурака, который продал козу елке в лесу за двести рублев, дружил с медведем, сторожил барскую дверь и на царевне женился. Наполненный незлобивыми гэгами, фильм стилизован под классический лубок, благодаря авторской изобретательности не раз и не два обретающий удивительную многомерность.

«Самая печальная музыка на свете» (Канада, 2003, Гай Мэдден, «8 Ѕ фильмов»). Уроженец Виннипега Гай Мэдден -- один из немногих ныне живущих кинематографистов, к которому определение «культовый» подходит без обычных в этом случае натяжек. Известный немногим, но обладающий преданнейшей аудиторией, готовой внимать любому его эксперименту, Мэдден хранит приверженность старорежимному «лоу-фаю», напоминающему о временах, когда немое кино только-только обретало голос. Среди его работ пародии на советский киноавангард 20-х годов, фантазии в стиле немецкого экспрессионизма и балет на тему «Дракулы» Брэма Стокера. В «Самой печальной музыке на свете» история тоже не из привычных: в Виннипеге-1933 безногая владелица пивной империи (Изабелла Росселини) объявляет конкурс на самую печальную мелодию на свете. И в город, признанный столицей вселенской скорби, стягиваются нытики и страдальцы со всего света. Но даже этот несусветный конкурс не более чем фон для весьма причудливых взаимоотношений героев, страннее которых мировой киноэкран еще, пожалуй, не видел. Один из тех фильмов, расположенность к которому свидетельствует о практически безупречном синефильском вкусе и понимании современной ситуации (по сравнению с любовью к Мэддену привязанность, скажем, к Такеши Китано или Самире Махмальбаф кажется проявлением троглодитской одномерности). Но вполне может статься, что игра со стилями покажется (как, увы, произошло с вашим покорным слугой) манерностью, переплетение историй -- элементарной путаницей, а отстраненный черным юмор -- пригоршней прошлогоднего снега, вываленного за шиворот. Но смотреть на все это необходимо в любом случае. Ноблес, как говорится, оближ.

«Разборки в стиле кунг-фу» (Китай--Гонконг, 2004, Стивен Чоу, «Международные хиты»). Сумасшедшая ретрофантастическая комедия про смелых и умелых мастеров рукопашного ремесла выходит в широкий прокат еще до окончания ММКФ: в кинотеатрах картина появится 23 июня. Но в рамках программы «Международные хиты» она смотрится как нельзя кстати: фильм Чоу стал абсолютным чемпионом местного проката в прошлом году, «обналичил» шесть из шестнадцати номинаций гонконгских национальных кинонаград, прошелся смерчем по прокату Кореи и Японии, а также азиатским рекордсменом по количеству копий в американском прокате. И все -- по праву. Чоу, как и в предыдущей своей сверхуспешной работе «Убойный футбол», отважно смешивает боевые искусства с отчаянным абсурдизмом американских мультфильмов полувековой давности и зажигательные па классических мюзиклов того же периода. История шаромыжника Синя (сам Чоу), волею случая и собственной самонадеянности попавшего в самое пекло противостояния бандитов из шайки Топоров и вспомнивших прошлое мастеров кунг-фу, ведущих мелкотравчатое существование в Свинарном переулке Шанхая 40-х годов, кажется нарисованной прямо на пленке самыми яркими китайскими фломастерами, какие только можно найти на мелкооптовом рынке. Фильм-фейерверк, настолько же наивный, насколько и подверженный отчетливым и уместным киноманским влияниям. В итоге главная битва фильма выглядит так, как будто бы Нео во второй «Матрице» оказался бы не в виртуальном тупике с фонарным столбом посередине, а на задворках манхэттенской мясобойни из «Банд Нью-Йорка» Скорцезе, безжалостные Топоры приплясывают вокруг своих очередных жертв будто мистер Блонд в «Бешеных псах», а старый мастер кунг-фу, владеющий школой Жабы, по уровню нелепости боевых методов на раз оставляет далеко позади даже самого глупого воина мирового кино -- заглавного героя фильма Томми Ли «Боксер в стиле разъяренного гуся».

Подпись: Ходит дурачок по лесу, ищет дурачок глупее себя: собирательный рокер Блейк (Майкл Питт) неспешно проживает свои «Последние дни» в фильме Гаса Ван Сэнта