Многие российские правозащитники убеждены, что российская милиция все менее остается правоохранительным органом. Палитра совершаемых сотрудниками милиции преступлений включает в себя чуть ли не весь Уголовный кодекс. Подтвердил негативное отношение людей к органам и проведенный в мае Аналитическим центром Юрия Левады опрос, показавший, лишь 10% россиян доверяют милиции. Примечательно, что этот показатель остается практически неизменным на протяжении последнего десятилетия. Иными словами, десять лет реформ МВД никак не отразились на взаимоотношениях между гражданами и милицией.

Более того, целый ряд факторов лишь ухудшают ситуацию. Материальное обеспечение и кадровый состав милиции не улучшаются, а нагрузка на рядовых сотрудников постоянно растет. А потому предоставленные самим себе милиционеры вынуждены переходить на систему «кормления» и постоянно гнаться за цифрами, чтобы не подпасть под очередную волну увольнений.

Десятилетиями эффективность их работы определялась по росту или сокращению преступности и проценту раскрываемости без учета социальных, политических, экономических, социокультурных и иных факторов. Вынужденные повышать раскрываемость милиционеры порой идут на подбрасывание улик, на выбивание признаний, на сокрытие совершенных преступлений от учета, стараясь брать не качеством работы, а количеством «галочек». Правда, десятилетиями же МВД боролось и за стопроцентную регистрацию преступлений. Но мало кто соглашался показать реальное состояние дел на своем участке. «На одном совещании еще в союзном МВД было дано указание регистрировать 100% преступлений, -- рассказала в беседе с корреспондентом газеты «Время новостей» председатель Независимого экспертно-правового совета Мара Полякова. -- Министр внутренних дел Эстонии, вернувшись в Таллин, дал такое же указание своим подчиненным. Преступность в республике, разумеется, резко выросла, и министра сняли. Так вот у нас боролись за регистрацию. В ноябре 2002 года, правда, был подписан приказ МВД «О введении в действие систем оценки деятельности органов внутренних дел, отдельных подразделений криминальной милиции и милиции общественной безопасности, органов предварительного расследования». Но там общие подходы остались прежними».

Более того, «борьба за регистрацию» в сочетании с критерием раскрываемости принесла свои результаты. Как рассказал бывший начальник ОВД «Крылатское» Виктор Климчук, милиционерам приходится в основном заниматься мелкими преступлениями, чтобы улучшить показатели. Правда, стоило г-ну Климчуку пожаловаться президенту на то, что его подчиненные постоянно работают в усиленном режиме, не получая никакой компенсации, как он тут же был моментально отстранен руководством столичного ГУВД от должности.

По мнению экспертов, необходима принципиально новая система оценки работы милиции, включающая в себя как оценку ее деятельности самими гражданами, так и внутриведомственное инспектирование. Мара Полякова считает, что в основу должна быть положена оценка усилий, предпринятых сотрудником для раскрытия преступления. «Есть преступления, по которым оперативники работают, выкладываются, но не могут найти преступника в силу сложности самого дела, -- рассказывает правозащитник. -- А есть случаи, когда результат просто с неба сваливается. Как же можно применять один критерий раскрываемости к таким разным расследованиям?» Существуют также предложения оценивать работу милиции по количеству зарегистрированных преступлений или по числу раскрытых тяжких преступлений. Но пока работу своих подчиненных руководители МВД продолжают оценивать по старинке.

Не происходит и сколько-нибудь серьезного структурного реформирования милиции. Впрочем, разработать концепцию реформы, когда латентная преступность в несколько раз превышает зарегистрированную и нет картины криминальной ситуации в стране, практически невозможно. В результате МВД, пережившее всевозможные потрясения, чистки и потерю некоторых своих «фрагментов», остается все тем же министерством, построенным в 60-е годы Николаем Щелоковым. Существующие сегодня проекты реформ до сих пор не обнародованы, но, судя по всему, капитального ремонта системы ожидать не стоит, если не считать преобразования внутренних войск в Национальную гвардию.

А тем временем человек в погонах и с жетоном все больше ассоциируется у людей как нарушитель их прав. Неудивительно, что постоянно растет число всевозможных организаций, специализирующихся именно на защите граждан от правоохранительных органов. Хотя, как призналась глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, правозащитникам не так часто удается выиграть дела, связанные с нарушением прав граждан сотрудниками правоохранительных органов.

Недавно в России появилась еще одна специализирующаяся на «правоохранительном беспределе» правозащитная организация -- фонд «Общественный вердикт». Ее учредители -- «Мемориал», Московская Хельсинкская группа, фонды «Демократия» и «Регионы России», а также «Открытая Россия», финансируемая Михаилом Ходорковским (именно эта структура и будет основным спонсором «Вердикта»). По словам директора фонда Натальи Таубиной, фонд будет специализироваться на юридической помощи (обеспечить бесплатных адвокатов, судя по всему, предстоит председателю Московской адвокатской палаты Генри Резнику, вошедшему в правление фонда) и будет браться за ограниченное количество дел -- сейчас в его производстве находится пять жалоб. «У нас две задачи, -- пояснила г-жа Таубина корреспонденту газеты «Время новостей». -- Юридическое сопровождение и предание гласности выигранных дел». Собирается фонд взаимодействовать и с правоохранительными органами, в частности с Генпрокуратурой, которая обязана надзирать за работой всей правоохранительной системы.

Однако пока отношения у общественных организаций и ведомства Владимира Устинова не сложились. Государство идет на контакт просто из вежливости. Пару лет назад, после первой встречи ряда известных правозащитников с г-ном Устиновым, генеральный прокурор пообещал, что подобные консультации будут проходить раз в два месяца. За два года было всего три встречи, а после того как в минувшем декабре в Кремле правозащитники в присутствии президента раскритиковали Генпрокуратуру, Владимир Устинов решил с ними «раздружиться».

Тем не менее, по словам Людмилы Алексеевой, некоторые плоды эти встречи, а также прошлогоднее указание Устинова о взаимодействии прокуроров с правозащитниками принесли. «В ряде регионов ситуация улучшилась, -- рассказала она корреспонденту газеты «Время новостей». -- Но даже там как дело доходит до нарушений со стороны милиции, прокуратура умолкает». Между тем правозащитники считают, что наиболее эффективным противодействием милицейскому произволу и пыткам мог бы стать закон об общественном контроле за пенитенциарными учреждениями. «По проекту вводится институт общественных инспекторов, которых рекомендуют правозащитные организации, зарегистрированные не менее пяти лет, -- пояснила глава Московской Хельсинкской группы. -- Эти инспекторы получили бы право входить в любое СИЗО, в любое КПЗ, обращаться с вопросами, писать доклады. В отделениях же сидели бы наши дежурные адвокаты. Минюст за этот проект, но МВД не дает его принять. Мы даже предлагали провести эксперимент в пяти регионах, а потом сравнить ситуацию в этих субъектах федерации и в остальной стране. Но МВД стоит насмерть».