Замерзая на ветру в Камергерском переулке, в ста метрах от Театра оперетты, старшеклассницы тянут пиво и хором орут душегубскую Belle -- хит прошлой постановки от компании Metro Enterteinment Александра Вайнштейна и Катерины Гечмен-Вальдек. Notre Dame de Paris, блестяще пережив и краткую вспышку суровой конкуренции среди мюзиклов, и падение продаж на этом рынке практически до нуля, сошел со сцены, оставив после себя приятную возможность хоровых уличных выступлений.

А в это время другие старшеклассницы уже заполнили все лестницы бельэтажа Театра оперетты. Мизансцена выглядит трогательно до слез: они кучкуются, ссорятся, мирятся, обсуждают последние новости фанатской жизни. Этот нежный девический визг в ожидании появления героев и яростные битвы за право обладать то ли пуговицей от костюма Эдуарда Шульжевского (скромный молодой человек -- исполнитель партии Ромео на премьерном показе), то ли рассказом об этой пуговице украшают премьеру больше, чем партерные улыбки Михаила Швыдкого и Николая Цискаридзе, вместе взятых (звезда Большого театра обещан публике в качестве исполнителя бессловесной партии Смерти, но выйдет на сцену только в сентябре, и то, надо полагать, ненадолго).

На премьере ожидался лом и конная милиция, на деле все было тихо и по-домашнему. Пачки билетов, предлагаемые перекупщиками по тысяче рублей, после третьего звонка скромно уходили по обычной киношной цене. Если бы не старшеклассницы, ситуация могла бы даже показаться скучной. Но в том-то и дело, что хотя русского бума мюзиклов не получилось, именно продюсерам «Метро» и «Нотр-Дама» удалось создать вокруг пышного жанра нечто вроде субкультуры. Фанатки пересаживаются с одного продукта на другой, так же как исполнители переезжают из спектакля в спектакль. «Ромео и Джульетту» украшают нотр-дамовские звезды -- Сергей Ли (Бенволио, выросший до размеров главного персонажа второго плана), Александр Маракулин (граф Капулетти), Анастасия Сапожникова (леди Капулетти), Лика Рулла (леди Монтекки).

Их стать и опыт поднимают качество спектакля, а пылкость и очарование прошедшей все кастинги молодежи (три пары Ромео и Джульетт во главе с премьерными Шульжевским и Софией Нижарадзе) делают зрелище трепетным.

Газеты еще только анонсировали спектакль, а поклонницы уже выучили «Королей ночной Вероны» наизусть. Занавес с будто нарисованным огнем контуром сердца открывается, голос свыше мрачно сообщает о том, что, дескать, «Вер-р-рона -- терр-р-ритория войны», стилистика американо-японского мультика уступает место скромной и мобильной декорации (двухэтажный модуль изображает то схематичный итальянский особняк, то темные церковные внутренности, то уличную анфиладу), на сцену выплескивается хореография: что-то среднее между подростковыми поп-группами и Патрисией Каас, если ее как следует разогреть (постановщик -- Реда Бентефор), схематичная партитура Жерара Пресгурвика заводит зал, и публика, возглавляемая девчонками со второго этажа, хлопает в такт музыке, притопывает и подпевает.

Эстрадное шоу для тинов и тинок, а также их родителей, бабушек, младших братиков и сестренок, длится около трех часов, но почти никого не утомляет. Говорили, что русская версия будет сильно отличаться от французского оригинала 2001 года, что это будет едва ли не самобытный, собственный продукт. На самом деле русский вариант отличается только сценическим масштабом и собственным обозначением разделения веронцев на Монтекки и Капулетти (во Франции -- по мастям: блондины и брюнеты, в Москве -- по цвету одежды: синей или красной). Художник по костюмам Доминик Борг смешением диско и итальянских мотивов очаровала публику.

Спектакль устроен по принципу, сформулированному в одной из песен: «В горле ком, а в сердце нож». Все происходящее на сцене действительно не слишком отличается от «Нотр-Дам» -- мрачные конфликты, хореографичные убийства, слезы, розы, кровь и бодрая, здоровая музыкальная морковь. Между тем это костюмное шоу с эстрадной статью, задором, неплохим вокалом, не драматическими, но вполне яркими и симпатичными образами, с мощными ударными и чем-то а-ля клавесинчик в саундтреке, отличается от «Нотр-Дама» большей близостью темы -- история Ромео и Джульетты, как давно уже принято в мировой массовой культуре, выглядит историей влюбленных одноклассников и хрониками дворовых подростковых войн, пылающих в родном квартале чуть ли не каждой фанатки-старшеклассницы. Так что можно не сомневаться в том, что добрая половина школьных тетрадок в ближайший сезон будет разрисована огненными рваными сердечками, на школьных утренниках станут топать синие и красные веронцы с ирокезами и лохмами, двоечник в роли Смерти будет, как в спектакле, махать бледными тряпками, а во дворе девчонки подерутся, выясняя, какой из трех Ромео лучше и стоит ли его Джульетта. Вряд ли только «Ромео и Джульетту» поставят как «Нотр-Дам» в тюремной самодеятельности. Для исправительных учреждений новый мюзикл слишком уж сахарный, несмотря на то что его батальные сцены намного ярче и веселее лирических.