После проведения в 2003 году конституционного референдума и выборов президента Чечни устранено последнее препятствие на пути северокавказской интеграции. Во время предстоящих выборов в парламент Чечни осенью этого года может и должен быть предложен для обсуждения вопрос об отношении ее жителей к восстановлению Чечено-Ингушетии и шире -- к образованию Северо-Кавказского края, в который могли бы войти и другие республики Северного Кавказа.

В марте прошлого года Чечня стала первым российским субъектом, освободившимся от родовых признаков старой, советской федерации. В отличие от остальных республик, краев и областей, по сути унаследованных от Советской России, Чечня была заново образована волеизъявлением народа на конституционном референдуме. Теперь объединение ее с Ингушетией могло бы стать пробным шаром становления федерации нового типа. Объединение не означало бы конец ингушской или чеченской автономности. Понятно, что Ингушетия, которая долгие годы боролась за суверенитет, будет отстаивать свою самостоятельность. Но ведь никто никого не поглощает. Речь тем более не идет и об укрупнении сверху. Новый субъект образуется на равноправной основе, решение будут принимать жители республик на референдумах. Объединение возможно только в том случае, если его одобрят ингушский и чеченский народы. Процесс этот длительный. При самом оптимальном варианте реальное объединение может произойти не раньше 2007 года. Кроме того, раз решение об объединении принимается населением на референдуме, значит, и право добровольного выхода из вновь созданного федеративного образования остается за населением.

Хотелось бы особо подчеркнуть, что само по себе объединение Чечни и Ингушетии ничего не решит, а возможно, и усилит имеющиеся в регионе опасные противоречия. Конечная цель должна состоять в интеграции экономических и национальных потенциалов народов юга России.

В переходные 90-е годы ХХ века Северный Кавказ стал дотационной микромоделью России, сплошь состоящей из автономий, границы которых превратились по сути в межгосударственные. Неготовность федерального центра к адекватным политико-экономическим преобразованиям привела к тому, что возникший вакуум власти немедленно заполнился альтернативными проектами. Вместо свободы передвижения, свободного движения капитала и открытого рынка труда на Кавказе получили распространение идеи религиозного экстремизма и национализма, направленные на создание так называемого халифата от Каспийского до Черного моря. Сепаратистские движения и территориальные конфликты, в частности осетино-ингушский конфликт 1992 года и две войны в Чечне, которая превратилась в итоге в плацдарм «террористического интернационала», исключили Северо-Кавказский регион из общероссийских преобразований и поставили его в ситуацию инвестиционной блокады. Благодаря бедности и отчаянию населения, вызванным безработицей и коррупционным беспределом, религиозные экстремисты в конце 90-х годов получили здесь значительную поддержку.

Сегодня очевидно, что советская федерация, заново формализованная Федеративным договором, «родимые пятна» которого механически перекочевали в Конституцию РФ 1993 года, является препятствием для становления в России демократического государства и его технологической модернизации на конкурентно-рыночных началах. На современном Северном Кавказе о конкуренции можно говорить разве что в смысле «социалистического соревнования» по повышению уровня целевого использования федеральных ассигнований. Ощущение экономической бесперспективности своей малой родины является важнейшим фактором подавления экономических стимулов, распада позитивной социально-политической мотивации личности и этноса. Это означает экономическую деградацию и в конечном счете усиление центробежных тенденций.

Выход из этого состояния, по-прежнему угрожающего территориальной целостности и безопасности России, в интеграции регионов в самодостаточный экономический организм -- Северо-Кавказский край. Этот процесс -- целиком в русле общеевропейских интеграционных тенденций, он дает ключ к реализации колоссального потенциала многонационального российского юга и его превращению в быстро растущий экономический регион.

Немаловажен вопрос о столице Северо-Кавказского края. Сложно представить, чтобы несколько кавказских республик согласились уступить какой-либо одной столичные функции. Единственно возможным компромиссом, на мой взгляд, является Ставрополь. Но этот вопрос также может быть вынесен на референдум. При этом необязательно концентрировать в Ставрополе все столичные функции. Можно предусмотреть размещение в каждой из нынешних республиканских столиц соответствующих органов государственной власти края: палат законодательного собрания, судов, прокуратуры, ФСБ и МВД. Кстати, если бы в 1991 году на Северном Кавказе существовала единая система правоохранительных органов -- КГБ и МВД, с заместителями в соответствующих субъектах федерации, то мы не имели бы ни осетино-ингушского конфликта, ни чеченской проблемы.

Северный Кавказ имеет все условия для процветания и динамичного экономического роста: здесь есть уникальные природно-климатические условия для развития современного сельскохозяйственного производства, уникальная промышленная база и наивысшая в России концентрация народов и культур. Но только объединение экономических потенциалов регионов позволит осуществить серьезный экономический прорыв за счет собственных средств, а также привлечения российских и зарубежных инвестиций. Объединение субъектов могло бы придать мощный импульс процессам дебюрократизации, подавления коррупции, развития малого и среднего бизнеса, реальной реформы местного самоуправления. Если реформа муниципалитетов не будет с 2006 года совмещена с административно-территориальными преобразованиями, она будет на корню подавлена местными бюрократиями. Сформировавшиеся политико-экономические элиты, сращенные с криминальными кланами, не заинтересованы в перераспределении власти и собственности.

Можно, конечно, предположить, что противодействие с их стороны будет слишком сильным. Но в данном случае федеральный центр стоит перед необходимостью сделать ценностный выбор: либо сохранить имеющийся status quo, по сути грозящий потерей Северного Кавказа, либо решиться на серьезную реформу сложившихся федеративных отношений. Смысл федерализма -- в приближении государственного устройства к потребностям и особенностям регионов. И представляется, что выгоды от объединения республик Северного Кавказа, каким бы трудным оно ни оказалось, больше любых сомнительных «бонусов», на которые федеральная власть может рассчитывать при невмешательстве в существующее положение дел.

Объединение снимет остроту существующих и потенциальных этнотерриториальных конфликтов, устранит нынешнюю непроницаемость границ между субъектами. Может быть разрешена и проблема разделенных народов -- например, ногайского, находящегося в административных границах Ставропольского края, Дагестана и Чечни. Внутри нового субъекта ногайский национальный район мог бы быть образован в рамках соответствующих процедур закона о местном самоуправлении.

Только в случае объединения станет реальной борьба с местной коррупцией. Выбирать глав исполнительной власти и депутатов парламента можно будет не по клановому признаку, а на реальной многопартийной основе, при сохранении пропорционального этнического представительства в партийных списках. Это может стать шагом к развитию свободных региональных СМИ и многопартийности в России в целом, поможет избежать профанации местного самоуправления.

В конечном итоге все это обеспечит рост инвестиционной привлекательности региона как важнейшего условия модернизации его экономики. Даже простая кооперация регионов способна стать мощным фактором уменьшения бедности и резкого улучшения социально-психологического климата в регионе.