Вчера в Москве премьеры Белоруссии и России Сергей Сидорский и Михаил Касьянов вновь обсуждали проблемы сотрудничества в газовой сфере и создания валютного союза. Поставки газа в Белоруссию -- наиболее сложный вопрос двусторонних отношений. Михаил Чигирь, занимавший должность белорусского премьера с 1994 по 1996 годы, в интервью газете "Время новостей" прокомментировал ход переговоров и рассказал об особенностях российско-белорусского диалога по проблемам газа.

-- Как вы оцениваете ход переговоров по сотрудничеству в газовой сфере?

-- То, что у Белоруссии и России до сих пор нет соглашения о поставках газа на этот год, о многом говорит. Добиться поставок по внутренним российским ценам Минску вряд ли удастся. По моей информации, финансовый план "Газпрома" на 2004 год уже сверстан исходя из того, что тысяча кубометров газа для Белоруссии будет стоить 50 долл. И вряд ли можно ожидать, что цены будут пересмотрены в сторону уменьшения. Конечно, интересы двух стран не всегда совпадают. Вопросы о ценах на энергоносители всегда решаются путем переговоров. Никогда раньше информация не выплескивалась наружу, как это случилось осенью прошлого года. Помните, тогда после выступления Сидорского г-н Касьянов сказал, что не знает, о чем говорит белорусский коллега -- это означает, что общая позиция не выработана. Но когда люди смотрят такие репортажи, они думают, что существует некий конфликт.

-- Вы хотите сказать, что одна из сторон хочет дискредитировать идеи интеграции?

-- Нет, ни в коем случае. Это не попытка дискредитации, скорее неумение вести переговоры. Ведь в такой ситуации необходимо сделать сложные расчеты. Понятно, что мы заинтересованы купить газ дешевле, Россия хочет продать дороже. Нужно учитывать много факторов, к примеру цены на транзит газа, на транзит грузов через белорусскую территорию, вопросы содействия пограничных, таможенных служб и многое другое. Например, я участвовал в переговорах, которые касались огромного долга Белоруссии за поставки российского газа. Эта задолженность образовалась в течение нескольких лет до 1995 года и составляла 1 млрд 200 млн долларов.

Чтобы решить вопрос о долге, мы учитывали содержание российских войск на территории Белоруссии, вывод ядерного оружия, утилизацию расщепляющихся материалов, вопросы обеспечения советских военных пенсионеров, количество которых на тысячу человек населения в то время было выше, чем в России. В результате мы пришли к прекрасному результату. Долг был полностью аннулирован. Проходили встречи, переговоры, подсчеты -- и мы тихо и мирно достигли желательного для нас результата, не обвиняли друг друга. Так было и при создании таможенного союза. Тогда тоже было много проблем. Мы не были очень заинтересованы в том, чтобы защищать российских производителей легковых автомобилей высокими таможенными пошлинами, но все же пошли навстречу Москве. В ответ Россия на том этапе пообещала отказаться от строительства предприятия по выпуску крупногабаритных шин, аналогичного «Белшине».

-- Почему сегодня переговоры идут труднее, чем в середине 1990-х?

-- На мой взгляд, здесь есть определенная вина белорусской стороны. Нам сегодня надо не нагнетать страсти, а вместо этого готовиться к введению мировых цен на газ. Ведь Россия хочет вступить в ВТО, а правила этой организации предполагают, что внутренние цены на газ должны соответствовать мировым. Поскольку другого варианта нет, нам надо перестраивать экономику.

-- Принято считать, что Борис Ельцин проводил более мягкую политику в отношении Белоруссии, нежели его преемник Владимир Путин...

-- Конечно, Путин более прагматичен, чем Борис Николаевич. Он стремится проводить продуктивную внешнеэкономическую политику. С приходом Путина позиция России стала более жесткой. Когда я вел переговоры о списании долга, я все время разговаривал с Виктором Черномырдиным, но окончательное решение должно было приниматься на уровне президентов, и я до последней минуты не знал, подпишет ли его Борис Ельцин. Он тогда взвесил все за и против и согласился на списание.

-- Вы говорили, что тогда на переговорах учитывалось очень много факторов. Покрывали ли расходы белорусской стороны белорусский долг на сумму более 1 млрд долларов?

-- Честно признаться, не покрывали, как мы ни считали.

-- Вы говорили, что Белоруссии надо готовиться к введению Россией мировых цен на газ. Как вы считаете, что сегодня более выгодно для белорусской стороны -- принять условия по приватизации "Белтрансгаза" и некоторое время получать дешевый газ либо не приватизировать предприятие и начинать покупать газ по мировым ценам?

-- Чем ниже цена на газ, тем легче выживать, пусть даже такие цены сохранятся непродолжительное время. В этих условиях надо приложить максимум усилий, чтобы получать газ по внутрироссийским ценам. Поэтому надо идти на уступки. В отношениях двух государств не может быть одностороннего движения. Надо находить условия, которые удовлетворяют и другую сторону. Россия остается для нас стратегическим партнером. В Европе наши товары никто не ждет. Более половины товарооборота Белоруссии приходится на Россию. Если бы между нашими странами была таможенная граница, Белоруссия оказалась бы в катастрофической ситуации. Значит, от интеграции с Россией мы в ближайшее время не отойдем.