Широко разрекламированная мировой прессой поездка неофициальной американской делегации в Пхеньян не повлияла на развитие северокорейского ядерного кризиса. КНДР, объявившая накануне визита о готовности в обмен на американские уступки заморозить не только военную ядерную программу, но и работы с «мирным атомом», показала -- кроме «компромиссного пряника» у нее есть «кнут ядерного сдерживания». Последний был предъявлен американской делегации в ядерном центре в Енбене в виде наработанного плутония. Американцы со своей стороны в очередной раз продемонстрировали наличие в Вашингтоне расхождений между сторонниками жесткого и более умеренного подхода к КНДР.

Расклад сил накануне анонсированной, но так и не определившейся по срокам и повестке дня второй шестисторонней встречи в Пекине по северокорейской ядерной проблеме остался прежним. Пхеньян продолжает настаивать на обмене. Он обещает приостановить военную, а теперь и всю ядерную программу в обмен на вычеркивание КНДР из списка террористических организаций, отказ США от «враждебной политики», снятие экономических санкций и оказание экономической помощи.

Официальный Вашингтон (в отличие от американских «голубей», поддерживающих идею «размена») считает обмен уступкой шантажисту. Белый Дом готов к диалогу лишь при условии доказательного прекращения, а не простой приостановки северокорейской ядерной программы. По поводу пхеньянского визита один из крупнейших специалистов США по проблемам азиатской безопасности Ральф Косса не без иронии заметил, что в нынешней ситуации в КНДР стоило бы послать лишь одного человека, способного дать хороший совет Ким Чен Иру, -- ливийского лидера Каддафи, добровольно отказавшегося от программы развития оружия массового уничтожения.

Китай продолжает давить на Пхеньян, побуждая его к уступкам и переговорам. В отличие от Вашингтона Пекин считает допустимым промежуточный вариант договоренностей на основе «компромиссного предложения» КНДР. Однако Китай полагает, что приостановка ядерной программы должна рассматриваться в итоговых документах «шестисторонки» лишь как шаг к ее полной ликвидации.

Россия избрала роль пассивного посредника между КНДР и США (роль активного посредника отошла к Китаю) и выступает, по сути, в поддержку северокорейской «компромиссной идеи» -- дескать, полный демонтаж ядерной программы потребует времени, а вопрос надо решать сейчас. Москва продолжает позиционировать себя в качестве наиболее близкой к Пхеньяну силы, хотя и не готовой оказывать ему военную помощь.

Япония ограничила свое поле маневра, попав в расставленную Пхеньяном в конце 2002 года «ловушку». Частично удовлетворив тогда требования Токио о возвращении похищенных северокорейцами японцев, Пхеньян настолько разогрел интерес японской общественности к этой проблеме, что официальный Токио просто не может не выносить ее на шестисторонние встречи. Против этого выступают другие участники переговоров, полагая, что тема похищенных японцев лишь осложняет ситуацию. Южнокорейское руководство погрязло в крупнейших за историю страны коррупционных скандалах и, похоже, не может предложить иного, более действенного, подхода к Северной Корее, кроме политики «умиротворения» и «экономического вовлечения».

Интрига заключается не только в том, когда, с какой повесткой дня и какими результатами пройдут очередные пекинские переговоры. Это, конечно, важно. Но это служит лишь тактическим целям решения нынешнего ядерного кризиса. Стратегически же интригующим является стремление «выходящего за пределы своих границ» Китая использовать северокорейский кризис как предлог для сохранения многостороннего формата диалога по проблемам азиатской безопасности и после разрешения ядерной проблемы. Диалога, в котором именно Пекин мог бы играть роль если не равного, то наиболее значимого для Вашингтона партнера в военно-политической сфере жизни Восточной Азии. Российская же дипломатия, увлеченная «равноудаленным» посредничеством между Пхеньяном и Вашингтоном, как видится, пока не определилась по поводу того, какое место надлежит занять России в намечающемся новом военно-политическом раскладе сил у своих дальневосточных границ.