Вчера в России официально началась кампания по выборам президента страны. Все зарегистрированные кандидаты приступили к агитации. Сергей Глазьев, Ирина Хакамада, Николай Харитонов и Олег Малышкин приняли участи в теледебатах на Первом канале. Едва не съехавший с предвыборной дороги Иван Рыбкин отправился в Лондон к своему главному стороннику Борису Березовскому и заявил там, что свою кандидатуру снимать не собирается. Спикер Совета Федерации Сергей Миронов выступил на IX конгрессе педиатров России и на VI конференции Ассоциации контрольно-счетных органов. Наконец, действующий президент России Владимир Путин встретился в МГУ со своими доверенными лицами и сделал программный доклад, который транслировало в прямом эфире Российское телевидение.

Собственно, агитация началась с либерал-демократического фарса. На запись показанных вчера в утреннем телеэфире дебатов, которая проходила в среду вечером, вместо г-на Малышкина явился его партийный босс Владимир Жириновский. Руководство канала, впрочем, твердо объяснило главе ЛДПР, что лично он участвовать в дебатах от имени кандидата в президенты Малышкина не имеет права. Пока теленачальники разбирались с г-ном Жириновским, гг.Глазьев, Хакамада и Харитонов возмутились происходящим и собрались покинуть студию. Чтобы не сорвать съемки, было решено начинать дебаты без г-на Малышкина. Впрочем, дебатов не получилось даже после его приезда: кандидаты отвечали на вопросы заученными ответами, а в дискуссии между собой не вступали. А Ирина Хакамада прямо заявила, что своим оппонентом считает кандидата Путина и готова спорить только с ним.

Кандидат Владимир Путин провел презентацию своей платформы не в пример масштабнее. Конференц-зал Главного здания МГУ на Ленинских горах вместил в себя более 300 доверенных лиц кандидата и порядка 600 журналистов. Предвыборный штаб г-на Путина обеспечил для участников мероприятия не только организованную доставку в МГУ на нескольких десятках автобусов, но и смог на некоторое время перекрыть для автоколонны движение по Садовому кольцу. Эта мелкая деталь открыла длинный список двусмысленностей, которые будут сопровождать всю деятельность Владимира Путина до 14 марта. Например, аккредитацию журналистов на вчерашнюю встречу проводил его предвыборный штаб, а досматривали сотрудники Федеральной службы охраны, несущие охрану президента России.

Президент сразу же дал понять, что намерен пренебречь подобными двусмысленностями, как уже пренебрег таким атрибутом демократии, как предвыборные дебаты. «Уверен, что действующему главе государства не следует заниматься собственной рекламой -- надо было делать это в течение четырех лет: митинговать, сочинять всякие красивые сказки, красивые, но далекие от нашей реальной жизни. Вместе с тем, считаю, что я просто обязан отчитаться перед моими избирателями и всей страной за то, что было сделано в течение последних четырех лет, и доложить людям о том, что намерен делать в период ближайших четырех лет, если 14 марта граждане России окажут мне доверие», -- заявил он своим доверенным лицам.

Таким образом, президент будет активно использовать в предвыборной кампании свой статус действующего главы государства. «Сочинители красивых сказок» отреагировали немедленно. Ирина Хакамада уже вчера направила в Центризбирком запрос по поводу правомерности телетрансляции. «Если действующий президент проводит свои рабочие встречи, которые транслируются телевидением, то это вполне правомерно, -- говорит она. -- Если же в прямом эфире в течение практически получаса транслируется его встреча как кандидата в президенты с доверенными лицами, то к этому должно быть, прежде всего у ЦИК, совершенно иное отношение».

Однако вчерашнее выступление Владимира Путина интересно не только в контексте выборного законодательства. Оказалось, что кандидат в президенты построил свою программу не на успехах в деле стабилизации и перспективе полной стабилизации, а на контрасте России Ельцина и России Путина. Сообщив, что хочет поговорить «о проделанной работе и планах на будущее», Владимир Путин слово за словом заклеймил все, что происходило в независимой России до избрания его президентом в 2000 году. Отдав должное россиянам, сделавшим в начале 90-х выбор в пользу свободы («Это было огромным и реальным достижением российского народа, думаю, одним из самых больших достижений нашей страны в ХХ веке»), Владимир Путин задал доверенным лицам вопрос: «Но какую цену мы вынуждены были заплатить за это?».

«Политические спекуляции на естественном стремлении людей к демократии», «серьезные просчеты при проведении экономических и социальных реформ», «за чертой бедности оказалась фактически треть населения страны», «массовым явлением стали многомесячные задержки с выплатой пенсий, пособий, заработных плат», «люди были напуганы дефолтом, потерей в одночасье всех денежных вкладов», «страну лихорадило от забастовок», «ставки налогов постоянно повышались, а фискальная политика в целом была направлена на элементарное выживание», «страна впала в унизительную зависимость от международных финансовых организаций и разного рода международных финансовых спекулянтов», «Россия в значительной степени утратила самостоятельные позиции на внешней арене», «Конституция страны и федеральные законы утратили во многих регионах качество актов высшей юридической силы», «отдельные регионы фактически оказались вне единой правовой и финансово-фискальной системы государства», «сепаратистские процессы, вызревавшие в России в течение нескольких лет, не получали адекватного ответа со стороны власти», -- такова, по мнению Путина, цена свободы. Пафос выступления не оставлял сомнений: президент считает цену слишком высокой.

По всем этим пунктам в 2000-2004 годах, отчитался Владимир Путин, достигнуты успехи. «Главное, что хотел бы сегодня выделить, -- из нашей жизни уходит неопределенность перспектив, уходит неясность и невозможность строить какие бы то ни было долгосрочные планы. В обществе, наконец, как кажется, преодолен страх перед болезненными последствиями реформ», -- сказал кандидат в президенты.

Программа дальнейшей политики сформулирована Путиным по формуле "Сделано немало, предстоит сделать еще больше". Никаких новых громких и амбициозных задач на второй срок своего президентства он не продекларировал, определив новый этап как "период работы над созданием условий для перехода к принципиально лучшему качеству жизни".

Доверенные лица так и называются, потому что находятся со своим кандидатом в доверительных отношениях, и могут говорить ему все, что думают -- даже заранее знают ответ. "Вам за четыре года не успеть все, что вы запланировали," -- сказал. Владимир Калашников из Тюменской области. По его мнению, уложиться можно не меньше чем в семь лет. Президент ответил со знанием дела и с подкупающей простотой: "Если семь лет работать с полной отдачей сил -- с ума можно сойти". Правда, получилась неувязочка: ведь работать президентом Владимиру Путину придется восемь лет...

Вячеслав НИКОНОВ, директор фонда «Политика»

-- В целом Путин на протяжении последних четырех лет является носителем нормальной консервативной логики в западном смысле этого слова. Это политика, с которой связаны имена де Голля и Аденауэра. Поэтому разговоры об усилении авторитарных тенденции, на мой взгляд, безосновательны. Проблема не в том, что у нас была демократия, а теперь стала автократия. У нас не было демократии, и автократии тоже нет. Просто появились признаки функционирующего государства, произошла известная консолидация власти, и начались попытки реализовывать какие-то законы. Мы продвинулись от полной анархии к умеренности в этой анархии. Никакого авторитаризма здесь, конечно, нет.

Так что, я полагаю, его речь и есть то, что Путин будет делать в ближайшие четыре года. И я с ним согласен, конечно. Он совершенно правильно перечисляет все достижения своего первого срока. Например, установление конституционного правопорядка. В 2000 году до трети всех законодательных актов субъектов Федерации противоречило федеральным законам и Конституции. Сейчас эта цифра, наверное, не больше 1%. Единое правовое пространство восстановлено. Далее, парламент впервые работал вместе с исполнительной властью: в 90-е годы не было такой вещи, которую Ельцин мог провести через парламент. Федеральное собрание в первые годы президентства Путина приняло гораздо больше реформистских законов, чем за время правления Ельцина, потому что тогда вообще практически никаких законов принять было невозможно.

Согласен с президентом по вопросам развития политической конкуренции. Никто не мешал этой конкуренции, она шла, и никто не виноват, что некоторые партии на выборах в Думу не преодолели 5-процентный барьер. Путин точно в этом не виноват.

Далее, Путин говорит, что он заинтересован в сохранении пространства свободного СМИ. У нас, конечно, была в какой-то момент безграничная свобода слова, но вопрос об адекватности информации просто не стоял. Сейчас, конечно, положение изменилось, но серьёзной опасности для свободы слова в стране я пока не вижу.

Марк УРНОВ, президент фонда "Экспертиза"

-- У меня такое ощущение, что на ближайшие четыре года у нас всё больше будет возрастать разрыв между тем, что мы хотели бы видеть и что озвучено в этом выступлении Путина, и тем что мы будем реально иметь. Политическая система, ныне сложившаяся, будет порождать коррупцию, административное давление на бизнес, неэффективное поведение предпринимателей, и не будет страховать государство от неверных законодательных инициатив.

А я хочу прокомментировать ту часть, где президент говорил, что в стране «абсолютно необходима цивилизованная политическая конкуренция». Это правильно, но ведь всё, что мы видим, -- это как раз последовательное свёртывание политической конкуренции! Административный ресурс используется в гигантских размерах при любых выборах. Политической конкуренции в стране просто нет. Президент, у которого рейтинг подходит к 90% и который мог бы позволить себе прививать обществу демократические традиции, отказывается от публичной дискуссии со своими младшими партнёрами. А ведь демократия начинается там, где есть уважение к меньшинству.

Далее, президент абсолютно спокойно говорит, что человек его ранга обязан подумать о том, кого предложить в качестве преемника. Я понимаю, если был он был партийным президентом. Но Путин позиционирует себя как непартийный президент. Тогда говорить о том, что «я подумаю о преемнике», -- это просто уход в другую политическую систему. Это не демократическая передача власти, а римский принципат. Но если речь идёт о создании устойчивой демократии, то надо думать о том, как создать условия, при которых все силы общества, включая и оппозицию, могли бы эффективно предлагать свои программы, а общество пусть выбирает. Без эффективной конкуренции, без оппозиции, жестко критикующей власть, без независимых СМИ просто невозможно решить одну из фундаментальнейших задач, о которой президент тоже говорил, -- задачу борьбы с коррупцией. А не решив её, нельзя построить никакой эффективной конкурентной экономики. Поэтому тут всё одно за одно цепляется.