Собрание участников выглядело весьма представительно. На самом почетном месте восседал директор Эрмитажа, президент Союза музеев России Михаил Пиотровский. По его правую руку -- начальник отдела музеев Министерства культуры Российской Федерации Анна Колупаева. Вокруг овального стола разместились члены президиума союза, директора музеев: Исторического, Современной истории России, заповедника «Ясная Поляна», А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, Музея космонавтики, Дарвиновского, Вооруженных сил. Третьяковскую галерею представляла замдиректора по научной работе Лидия Иовлева.

Из речи Анны Колупаевой стало понятно, что право на общедоступность музеев является одной из конституционных ценностей. И обеспечиваться оно может по-разному. Во-первых, созданием электронной базы данных, интернет-каталога музеев Российской Федерации. Во-вторых, изданием печатных каталогов. В-третьих, интенсификацией выставочной деятельности.

Хотя отчеты руководства Союза музеев об «интенсификации» выглядели впечатляюще (по всей стране за прошлый год сделали 31,5 тыс. выставок, музеи посетила половина населения страны -- 77 млн человек, а самих музеев в России обнаружено аж 2200 штук), атмосфера конференции оказалась полемической, чуть-чуть взвинченной и тревожной. Интонацию задал директор Исторического музея Александр Шкурко. Он обеспокоен тем фактом, что, несмотря на усилия «по расширению форм доступности», количество посетителей ГИМ в год не прибавляется. Остается в пределах 400--450 тыс. Его в той или иной форме поддержали директора литературных музеев А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, Музея космонавтики и Современной истории России. Первой причиной признали смещение в обществе шкалы ценностей, предпочтение музеям других центров досуга, более занятных и понятных. А вот по поводу второй, вытекающей из первой, причины мнения разветвились. Самыми дежурными и необязательными показались сетования на падение уровня общей культуры, на слабую работу прессы, на предпочтения публики выставке прекрасного анималиста Ватагина -- экспозиции зверей-монстров. Разумнее были предложения не брюзжать и сетовать, а принять жизнь, какой есть, и попытаться конкурировать с другими досуговыми соблазнами, бороться за современного, куда более капризного, привередливого и «продвинутого», чем раньше, зрителя. Директор «Ясной Поляны» Владимир Толстой напомнил, что в Британии за 2003 год посещаемость музеев превысила посещаемость футбольных матчей. Возможно, считает Толстой, все дело не в среднестатистическом посетителе, а в конкретном музее, цель которого -- сформировать свой собственный, уникальный образ, свою среду общения.

Жаль, что на конференции никто (за исключением, может быть, директора Дарвиновского музея Анны Клюкиной) не говорил о музее как о полноценном, талантливо срежиссированном спектакле, с машинерией, мизансценами и драматургическими ходами (завязкой, кульминацией, развязкой). А ведь в помянутой Англии такая форма коммуникации со зрителем очень даже приветствуется (пример -- признанный одним из лучших в мире по уровню организации и репрезентации своих фондов Музей Виктории и Альберта).

Другую проблему -- о соотношении доступности и научности -- затронул в своем вопросе Анне Колупаевой ваш обозреватель. Вопрос был таким: «В какой связи с проблемой доступности находится решение правительства лишить музеи статуса научных учреждений?» По сбивчивому и растерянному ответу в том духе, что музей не НИИ и за научные звания музейных сотрудников государство платить не может, что будут искаться стимулирующие меры, можно было понять: о связи доступности и научности в правительственных учреждениях не задумывались. Между тем проблема важная. И ее обозначил Михаил Пиотровский: «Выставочная, популяризаторская деятельность составляет лишь малый процент музейной работы по научному изучению и каталогизации фондов. К тому же существует опасность, что все имущество, связанное с научной деятельностью музеев (компьютеры и т.п.), будут облагаться налогом». Понятно, что любое сокращение бюджета или даже изъятие финансов из и без того не купающихся в золоте музеев ударит и по качеству подготовки «доступных» выставок.

В итоге оказалось, что доступность музея не панацея и между доступностью и научностью еще требуется искать баланс.