30 апреля на сцене «Под крышей» Театра имени Моссовета «Театральное товарищество 814» покажет спектакль «Демон».

Продюсер и художественный руководитель «Товарищества» Олег Меньшиков впервые пригласил для работы над спектаклем театрального режиссера. Предыдущие спектакли «Товарищества» -- «Горе от ума», «Кухня», «Игроки» -- он поставил сам. Актер Олег Меньшиков впервые после долгого перерыва работает с театральным режиссером. Именно «Под крышей» десять лет назад шел спектакль «Калигула» в постановке Петра Фоменко, где Меньшиков сыграл одну из лучших своих театральных ролей.

Cпектакль «Демон» ставит Кирилл Серебренников -- молодой и очень успешный режиссер. Все три спектакля, которые он выпустил в 2002 году -- «Откровенные полароидные снимки», «Терроризм», «Сладкоголосая птица юности», -- стали театральными хитами, а к самому Кириллу СМИ приклеили эпитет «модный». О том, как он сам относится к этому, Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ рассказал Нине БОЕВОЙ.

-- Ты мечтал делать спектакли, какие бы сам хотел. И благодаря тому, что стал модным, ты имеешь возможность делать то, что хочешь.

-- Надеюсь, что люди, которые меня приглашают, с которыми я работаю, делают это не только потому, что я модный и про меня сейчас пишут. В театре все честнее, чем в шоу-бизнесе. В шоу-бизнесе исполнитель может быть плохим певцом, чудовищным танцором, но о нем все время говорят, и создается ощущение, что все прекрасно. В театре это невозможно. Люди уйдут из зала. И артисты не будут работать.

-- Но тебе хотелось бы стать популярным?

-- Это не я стану популярным, а человек, про которого газеты пишут. Я что, перестану здороваться с людьми? Если человек пересаживается в машину другой марки и это приводит к изменению его ментальности, то этот человек -- дебил. Кусок металла или кусок тряпочки, который имеет смысл прикрыть наготу или защитить от холода и ветра, не может повлиять на то, что формировалось годами и десятилетиями.

Имиджи делаются либо при участии огромного количества денег, либо бесплатно, то есть интуитивно. Если в массмедиа возникает некий образ режиссера с моей фамилией, который на самом деле имеет ко мне отдаленное отношение, то это скорее голограмма, которая существует помимо меня, и он, этот персонаж, создается достаточно спонтанно.

-- То есть ты не выстраиваешь сознательно свой образ? Но ты хотя бы искренен в интервью?

-- Иногда я даю ответы, диаметрально противоположные тому, что я уже говорил, сочиняю, и ничего в этом стыдного не вижу. Задача -- не дать умное интервью в ежедневной газете, а развлечь уважаемую публику. Потому что мы все работаем, по-английски говоря (хотя язык этот все больше и больше выходит из употребления), в сфере entertainment -- развлечения. Где все через запятую, вот, как, например, Министерство культуры и спорта.

Тот персонаж, который существует вовне, это не я. Это мой забор -- способ защиты внутреннего мира. Вы от меня что-то хотите? Получите. Но какой я по-настоящему, что я делаю, что я думаю, с кем я сплю -- я вам никогда не расскажу, вы про меня тайну никогда не узнаете.

-- Но это же требует огромных усилий!

-- Любая защита требует усилий. Да, надо защищаться. Мир агрессивный? А он всегда был агрессивным. Он никогда не был неагрессивным. С каменного века. Потому что человек очень хрупкий, а мир состоит из камня, бетона, кольев и деревьев. А у человека внутри пленочки, водичка капает и какая-то слизистая оболочка. И это очень разные материалы. Всегда было так.

-- Сейчас ты делаешь второй спектакль подряд с актером-звездой. До этого ты работал с молодыми артистами. В чем разница?

-- С молодыми артистами я чувствую ответственность за их судьбы, мне очень хочется, чтобы актеры звучали. Хочется их ярко подать. Быть открывателем какого-нибудь молодого яркого имени, таланта. Впрочем, этого хочется, наверное, всем.

Судьба актера-звезды уже сделана предыдущей работой. И наивно было бы думать, что я его переделаю и заставлю играть по-другому. Грубо говоря, у нас заключен пакт о ненападении. Мы друг другу выгодны. Мне интересно творчески работать с этим человеком, ему тоже. У нас абсолютно бескорыстный взаимный интерес. Потому что я работаю только с теми людьми, которые мне интересны и которых я обожаю. Мне нравится с ними находиться в помещении, говорить с ними по поводу и без повода. Это кайф, абсолютно эгоистическое чувство.

А ответственность в этом случае возникает -- за общее дело, за результат, чтобы он не был позором. Но она высшего порядка, это скорее ответственность перед собой. Реализовал ли ты возможность, которую дала тебе судьба, -- поработать с таким человеком? Потому что работа с Нееловой или Меньшиковым -- подарок судьбы. И мне было бы жалко эту возможность упустить, потому что при их помощи, через них я могу рассказать такие вещи, которые ни в каком другом случае рассказать не смогу.

Я не смогу так поставить Лермонтова с другими, потому что у нас есть один артист, который может это так играть, и этого артиста зовут Олег Меньшиков. И не только потому, что он артист великолепный. Но только он может понять, что это за роль. Это связано с обстоятельствами его биографии, его жизни.

После фильма «Апокалипсис сегодня» к Френсису Копполе пришел молодой режиссер и сказал: «У вас все -- вертолеты, массовка, столько пленки... Какое это счастье, а вот у меня ничего нет». А Коппола ему отвечает: «Это ужас, когда у тебя есть все, но ты ничего не можешь. И не знаешь, как снимать эту сцену, и у тебя что-то не получается, это липкий кошмар». Потому что когда чего-то не хватает, всегда можно этим объяснить, почему что-то не получилось. А когда у тебя есть Меньшиков, Чапурин, Бакши, лучшие танцоры, занимающиеся современным танцем в стране, два замечательных молодых артиста -- лучшие в своем поколении, художник Симонов, с которым ты всю жизнь работаешь, и великий текст, это так страшно! И это очень ответственно.

-- Что это будет за спектакль?

-- Сначала я думал назвать его «Шаг к мистерии», это та форма, которая интересует меня в театре. И возможность есть, есть поле для эксперимента, потому что спектакль предполагается камерный, небольшой, в нем можно попробовать то, чего я раньше не делал. Но, репетируя, я подумал, что жанр можно определить как сказку, а в сказке есть мистериальность и есть тайна.

У Лермонтова в подзаголовке -- «восточная повесть», но в конце, в последней строфе он пишет «...рассказов, страшных для детей». Так что можно считать, что «Демон» -- рассказ для детей. Сказочная история, которая отсылает к очень глубоким и настоящим человеческим чувствам и страстям. Это история про высокие страсти. Про любовь -- так до смерти, про веру -- так до истовости.