Есть такой маргинальный жанр «критика критики». Это когда человек, пишущий об искусстве, политике или, допустим, проблемах овцеводства, забывает об овцеводстве и начинает писать о своих коллегах -- мол, коллеги плохо понимают в овцеводстве, не то что я. Жанр этот горячо мной нелюбим. По-моему, мы должны быть читателю благодарны уже за то, что он вообще интересуется овцеводством, а ожидать от него внимания к нашим междоусобным дрязгам было бы верхом самонадеянности. Но бывает и так, что ситуация в критическом цехе перестает быть сугубо внутренним делом. То, что происходит сейчас в российском киносообществе -- и пишущем, и снимающем, -- это какая-то тотальная катастрофа здравого смысла.

Нет, внешне все выглядит вполне благопристойно: картин снимается все больше, профессиональная культура растет, министр культуры рапортует о преодолении перманентного кризиса в кинематографе, выходят статьи и рецензии -- сдержанно положительные, вдумчивые, грамотно написанные. При всем при том невозможно избавиться от ощущения, что это самое киносообщество находится в положении мультипликационного персонажа, который уже ступил с края утеса на упругий воздух, но пока еще не знает об этом и потому не падает -- временно, до тех пор, пока какой-нибудь доброхот не укажет ему жестом на разверзшуюся внизу бездну.

И самое обидное, что ведь действительно на какой-то момент показалось, что кризис преодолен. Появилось два-три настоящих, без скидок, фильма; в отечественное кино начали вкладывать серьезные деньги с серьезными намерениями; оживился прокат. Но тем явственнее встала проблема контекста -- отсутствие критериев, вполне фантастические представления о современной мировой культуре и, наконец, элементарная неспособность к суждению (обладающий способностью к суждению -- именно так переводится греческое kritikos). Неприличная, вульгарная развязность в отзывах о западных фильмах и неприятная подобострастность в статьях об отечественном кино. Повторюсь, это уже не внутренняя проблема критики -- контекст начинает формировать кинопроцесс, и в итоге так называемое «возрождение российского кино» может обернуться его величайшим крахом.

Вот, открываю я солидный, уважаемый журнал и читаю подробное, вдумчивое, аргументированное и грамотно написанное сопоставление фильма Филиппа Янковского «В движении» с фильмом Федерико Феллини «Сладкая жизнь». Минуточку... «Сладкую жизнь» я вроде помню. Пытаюсь вспомнить кинокартину «В движении», старательно задвинутую мной в дальний угол памяти в терапевтических целях. Так, это где в финале модный богемный юноша с тоской в глазах бежит против хода трогающегося поезда, так что скорость его относительно платформы равна нулю, не отводя глаз от очень доброй девушки, что, надо полагать, символизирует тщету существования вышеозначенного юноши и его отчаянный, но обреченный порыв к идеалу. Да, рядом еще конь стоит. И это барахло, эту пошлость, этот безвольный перепев не лучших советских фильмов о «лишних людях», приправленный актуальными новорусскими реалиями, вы всерьез предлагаете смотреть, обсуждать, анализировать? Извините...

Или вот читаю я пресс-релиз фильма Михаила Брашинского «Гололед». Стильная такая штучка, на полупрозрачном пластике, с красавицей Викторией Толстогановой на обложке. Внутри описываются всякие ужасы -- про взрывы домов в Москве, заказные убийства, захват заложников на Дубровке. Потом следует изящная фраза: «Сквозь такую Москву мчит героиня Виктории Толстогановой». Первый вопрос: что у этих людей с совестью? Второй, не менее существенный: что у этих людей со вкусом? «Гололед» -- произведение небесталанное, но талант слишком уж глубоко спрятан под кинематографической эрудицией автора, действующего кинокритика. В результате кино получается вялое (несмотря на разрекламированный рекорд по монтажным склейкам), анемичное, местами аккуратное, местами карикатурно нелепое, начисто лишенное того самого «духа современности», к которому апеллирует пресс-релиз. И верх цинизма и безвкусия -- пытаться впрыснуть в эту бледную немочь свежей крови, позаимствовав ее у погибших заложников. И никто режиссеру Брашинскому правды не скажет: ну как же, друзья, коллеги, вместе водку пили. И будут выдавливать из себя какие-то бессмысленные похвалы, аккуратные и вялые, как и сам фильм («стильно...», «динамично...», «образ новой Москвы»). А он приободрится и еще один фильм снимет -- в том же направлении и с тем же успехом.

А с пресс-релизами вообще особая история. Для продюсеров и PR-менеджеров отечественного кино они стали еще одним, очень удобным способом подкупа пишущих о кино журналистов. Появился новый вид коррумпированности, часто неосознанной (будто старых было мало -- халявных фуршетов и бесплатных путевок на российские кинофестивали по системе all included). Приличный критик за приличные деньги пишет пресс-релиз, после чего у него перо не повернется поругать почти что свое детище, равно как и все прочие детища того же продюсера, режиссера etc. Коготок увяз -- всей птичке пропасть.

И пишут, и пишут историю этой буффонады под названием «новое русское кино». И хвалят, и хвалят каких-то на живую нитку сшитых «антикиллеров», фантасмагорические «дневники камикадзе» и беспредельные «раскаленные субботы». Наши хвалебные отзывы губят судьбы и карьеры тех, кого мы незаслуженно хвалим. Они развращают, растлевают, разрушают наше кино. И не полностью безнадежных режиссеров Янковского и Брашинского в том числе, которым, чем черт не шутит, жизнь еще могла бы вправить мозги.

Еще один аргумент: вот, вам не нравится фильм «В движении», но это ведь дело вкуса -- кто может доподлинно определить, хороший фильм или плохой. Отвечаю: фильмы -- как люди. Есть хорошие и плохие -- и на то, чтобы разобраться, какие именно, могут уйти годы. И есть умеющие себя вести -- и невоспитанные хамы, вину которых только усугубляет неосознанность этого хамства. И вот это самое хамство видно, уж извините, с первого взгляда. Наши новые фильмы, за редкими исключениями, не умеют себя вести. Как, кстати, и их авторы.

Конфузы случаются при соприкосновении нашей доморощенной системы ценностей с внешним миром. У нас галдят про «Антикиллера», а на фестивале в Роттердаме главный приз присуждается страшно неровной, но удивительно правильной по замыслу и тону картине Ларисы Садиловой «С любовью. Лиля». В Европе фильм Петра Зеленки «Год дьявола» называют открытием года, а когда международное жюри отдает ему главный приз на фестивале в Ханты-Мансийске, наши критики возмущаются и называют этот безусловный шедевр «троечной работой недоучившегося студента». А вот и еще один, самый главный конфуз, о котором не счел нужным написать ни один российский критик. Привожу размышления о нашем новом кино европейского режиссера с мировым именем -- одного из людей, ответственных за распределение призов фестиваля дебютов в Ханты-Мансийске. Слова эти произнесены были в частной беседе, магнитофонная запись не велась, приводятся они в переводе с английского, так что все претензии, в случае чего, к автору колонки. Почитайте, это многое объясняет.

Все жюри голосовало за фильм Петра Зеленки «Год дьявола». С фильмом Янковского произошла интересная история. «В движении» имитирует «Сладкую жизнь», но это никакая не «Сладкая жизнь». В этом фильме нет сердца, он абсолютно нечеловечен. Мы не присудили ему награды, и Янковский-младший устроил истерику на три часа. Все утешали его, вместо того чтобы выставить его вон. Он кричал в лицо мне и всем членам жюри, что Россия нам, иностранцам, не достанется, потому что его семья сильнее, чем все мы вместе взятые. Очевидно, мальчику никто в детстве не объяснил, что надо уметь сохранять лицо. Он путает свободу с отрицанием всех законов, в том числе и правил хорошего тона, опускаясь до откровенной вульгарности. Кстати, это видно и по его фильму.

Мы хотели наградить хотя бы одну российскую картину и поэтому выбрали из двух зол меньшее -- «Гололед» Михаила Брашинского. Потом режиссер пришел к нам и сообщил о том, как мы не правы, что дали ему третий приз, а не первый. Удивительно! Просто как дитя! А мы, когда обсуждали картину, пришли к общему мнению, что кино он больше снимать не будет. Ну, может, еще одну картину. Но нет в нем этого нерва, который необходим для кино. Хоть бы одна живая сцена! Но нет, ничего...