Через Керченский пролив курсируют три парома Крым--Кавказ, и все они украинские -- в годы дележа Союза паромы были приписаны к Керчи и так за ней и остались. Ранним утром, купив билеты по шестнадцать гривен (примерно сто рублей), становимся в очередь, чтобы отплыть из Украины в Россию и уже оттуда «подывытыся» на Тузлу. Россия маячит в дымке, до нее двадцать минут паромного хода.

Украинский таможенник, за неимением просвечивающего вещи аппарата, руками перерывает содержимое сумок. Делает он это профессионально и с видимым удовольствием. Пожилая женщина приглушенным голосом говорит мне, что украинские таможенники обирают таких, как она, частных торговок. А вот на российской стороне служивые куда как человечнее, мзду не требуют, и она сама дает им «на водичку». На российскую сторону торговка везет все -- вплоть до пустых стеклянных банок, которые в селах охотно покупают, а обратно -- вы не поверите -- сало. Сало на Украину!

Едва паром отваливает от причала, взору открывается грандиозная картина, достойная кисти художника-мариниста: не меньше десятка кораблей стоит с каждой стороны пролива. Сухогрузы, танкеры с длинными телами, пароходики поменьше -- все ждут, когда их пропустят из Азовского моря в Черное и наоборот. Это плывут деньги, и очень неплохие. Говорят, Россия платит Украине за этот морской КПП 140--180 млн долл. в год. Тут волей-неволей возьмешься строить дамбу, чтобы на равных контролировать пролив, -- овчинка стоит выделки.

Напрямую от строящейся дамбы до паромного причала всего 12 км, однако катер не ходит уже много лет и надо на машине огибать Донской залив. А это уже 80 км. На ум приходит сравнение: Таманский--Даманский. Проезжаем выгодно отличающуюся аккуратными особняками от Керчи Тамань, и вот она -- дамба. Наверное, нет в мире подобного сооружения (в общем-то стандартного и скучного), которое стало бы столь же знаменитым и даже легендарным.

Первый встреченный нами руководящий строитель с красным от ветра и, видимо, еще чего-то лицом выкладывает как «Отче наш»: длина дамбы по морю 3780 метров, а если с сушей, то и все пять километров. Увиденный процесс строительства вызывает в памяти эпитеты вроде «грандиозно» и «БАМ». Более сотни одних только самосвалов, не говоря о грейдерах, скреперах и прочем, везут и везут из недалекого карьера песок вперемешку с глиной и камнями, среди которых попадаются и орудия пролетариата -- булыжники. Грязь кругом несусветная, ноги уже через пройденные десять метров становятся пудовыми от налипшей на ботинки несмываемой глины. «КамАЗы» буксуют, взбираясь на горку.

Оказывается, глубины здесь вовсе не 30 см, как написали почти все газеты, а значительно больше -- в среднем метр двадцать, а местами -- больше двух. И это несмотря на то, что в месте засыпки пролегала раньше коса, частью которой и была ставшая островом Тузла. Первый раз косу разрушали в 1943 году -- ее бомбили с воздуха, чтобы не дать немцам перегонять по ней военную технику. Второй раз на природное творение посягнули в конце 60-х: те, кому лень было на лодках огибать не в меру длинную косу, стали делать в ней протоки. Спустя десять лет начатое человеком завершила природа.

Нашу попытку попасть на косу пресек человек с красным лицом и еще один, в гражданском, представившийся пограничным майором. В двух километрах от строительства дамбы действительно есть погранзастава, по иронии судьбы принадлежавшая в советские времена Симферопольскому отряду. Наши собеседники мотивировали свой запрет тем, что все равно «казаки не пустят». Но вот они ушли по своим делам, а мы, пройдя с километр по скользкой от грязи дороге, проголосовали перед расхристанным автобусом, ехавшим, чтобы забрать рабочих с дамбы на обед, и скоро уже мчались, наблюдая плещущие справа и слева длинные «океанские» волны да сети, расставленные на бычка и пеленгаса.

Шофер рабочего автобуса Миша поведал, что ночью по тревоге поднимали водителей -- разразившийся шторм грозил размыть дамбу, волны перехлестывали через нее. Вода стояла на самой 25-метровой дамбе. Тем временем подъезжаем к казачьему посту. Их четверо, все в форме, разнопестрой, как сегодня у казаков водится. Мы им совершенно по барабану. Службу казаки несут только днем, а к вечеру перебираются в гостиницу. Ощущение, что их и поставили для вида -- напоказ съехавшимся журналистам, представителям местной власти да залетным депутатам. Старший у казаков, сотник Александр, посетовал на нелегкую казачью долю. Мол, и новый советник президента генерал Трошев, хоть и старается, пока ничего для казаков не сделал. Вот и вынуждены они зарабатывать в разных охранных фирмах. Вот как сегодня.

Стремлению корреспондентов газеты «Время новостей» приблизиться к Украине казаки никак не препятствовали, и вот мы на самой оконечности дамбы. Напротив, метрах в пятистах, два украинских больших понтонных судна, слившиеся воедино. Пригнаны они в район недавно с целью перекрыть путь российской дамбе. Судна постепенно заиливаются, и скоро их не сдвинешь с места. На палубе много людей, они машут руками и кепками. Непонятно -- то ли грозят москалям, то ли приветствуют. Скорее все же первое, поскольку на острове появились долговременные огневые точки -- ДОТы, люди там вооружены. Видим, как с понтонного судна спускают надувную лодку, а в ней двое в водолазных костюмах. Лодка скрывается за судном. Видимо, пошли изучать дно. Снует катерок с надписью «Морьска охорона».

С моря доносятся режущие ухо металлические звуки. Это землечерпалка углубляет дно, чтобы вслед за понтонным судном приблизиться к косе и, как мыслят наши строители, начать ее разрушать. Милая картинка: мы сыплем -- они же грунт пускают в море. Метрах в трехстах от оконечности дамбы болтается желтый украинский буй, неуклюже наклоненный в украинскую сторону. И на хорошо видимом с косы острове Тузла, и на понтонном судне полощутся жовто-блакитные флаги. Мы в патриотизме сильно проигрываем незалежным -- с нашей стороны ни одного полотнища. Ночью с той стороны, ослепляя работающую шоферню, бьет прожектор.

Один из руководящих строителей рассказал мне, что всерьез просил пограничников: дайте охрану, а то похитят ночью нашего строителя, а потом скажут, что бедолага сам незаконно нарушил границу с целью взорвать украинский пароход. Охрану погранцы не дали, поскольку им приказано «не будировать» и на провокации не отвечать. Как в 41-м. Начальство говорит: чтобы ни один наш катер не высунулся на рейд! Этот же строительный начальник уверил, что дамбу укрепят с обоих боков десятиметровыми скатами из природного камня. Но уже сегодня камни дамбы облепляют ракушки, песок забросан морской травой, а летом, вполне вероятно, пустит корни и обычная трава. У многих вопрос, для чего эти титанические усилия. Местные утверждают, что без дамбы ежегодно смывало до трех метров берега. Три метра плодородной земли. Или пляжей, не менее «плодородных».

Представитель заказчика -- молодой человек с апломбом и замашками человека при власти -- тоном следователя с Лубянки спросил меня: «А вы-ы-ы откуда?» А я ответил вопросом на вопрос. Как мне стало известно из источников, близких к чему-то там, начал я привычно, и дальше спросил человека с апломбом в лоб: а не общероссийская ли это, если судить по масштабам, стройка? А администрация края отрабатывает легенду заказчика? Молодой человек из строительного комитета опешил, долго на меня смотрел, а потом изрек, видимо, тоже привычное: ваш вопрос провокационный, ни одного федерала вы здесь не найдете. Когда же я стал выяснять, откуда силы на строительство, то обнаружилось, что люди и техника согнаны со всего Краснодарского края. Такое было в истории региона только раз -- когда Кубань вышла из берегов и уровень воды поднялся на 8--10 метров. Тогда, правда, деньги давал центр... Да и кто начинает столь масштабное строительство в конце сентября?

Между тем оно затмило другое, не менее важное для Тамани событие -- начало строительства в городе порта. Строит его объединение «Тольяттиазот». И тут все связано с Украиной. Дело в том, что предприятие импортирует на Запад еще и аммиак. Трубопровод подходит к Одессе, дальше идет погрузка на суда. Но Украина позволяет качать по трубам столько аммиака, сколько считает нужным. «Тольяттиазот» решил перекачивать аммиак из трубопровода на российской стороне в цистерны и гнать их в новый порт. Шума по этому поводу было много: мол, нарушаете экологию. Среди противников строительства порта была, естественно, и Украина. Но пирс, спроектированный немцами, растет как на дрожжах. А скоро приедут полторы сотни китайцев орудовать мастерками.

Думцев, грозивших задавить украинцев числом, возглавил Дмитрий Рогозин. В заграничных ботинках с высокими берцами, с лицом Петра, нацелившегося на шведов, энергично пошевеливая губами, он гневно смотрел в украинскую сторону, до которой осталось ровно 320 метров, и говорил, что «они об этом пожалеют». Оказывается, в своем комитете г-н Рогозин рассматривал проблему керченской дамбы еще три года назад. «Кидайте берданы в море!» -- сказал Дмитрий Олегович. Украинцы не послушались. Видимо, не услышали.

Впрочем, наши «берданы» на этом славном южном берегу куда как весомее украинских: примерно в пятидесяти километрах находятся дивизия постоянной готовности ВДВ, тактические ракетчики с «Точкой-У», части морпехов, ПВО и примкнувшая к ним погранзастава. В случае чего недолго подтянуть более существенные силы.

Рогозин не был бы политиком, если бы не организовал митинг, причем весьма многолюдный. Откуда-то приехали три автобуса с характерными объявами «по заказу», нагруженные молодыми людьми. И когда они раскинули свои плакаты, по моей спине побежали мурашки гордости за Отечество. От транспаранта типа «Чужой земли нам не надо», «Не отдадим ни пяди родной земли» веяло чем-то давно знакомым и, к счастью, изрядно подзабытым. А один просто умилял своей орфографией: «Мы строем мост дружбы».

Из рук митингующих полетели в небо привезенные голуби. Деликатные птицы, долго терпевшие в автобусах, на первых же секундах полета стали энергично гадить. Некоторые из них, особенно уставшие, взмывать в небо не захотели и приземлялись тут же на депутатские машины и просто на отстаиваемую митингующими землю. А те из птиц, кто все же взлетел, сначала взяли курс на Россию, а не на Украину. Не находя родной краснодарской голубятни, они кружили в небе, недоуменно взирая на привезших их людей.

Вся эта возня вокруг дамбы выглядит нелепо и весело. Такое в истории уже бывало. Смешно, пока не прозвучит первый выстрел. Может быть, провокационный.