«Если когда-нибудь израильским силовым структурам придется назвать имя человека, нанесшего самый большой ущерб безопасности, -- писала в сентябре 2002 года газета «Едиот Ахронот», -- то они без колебаний укажут на Авраама Маркуса Клингберга. Даже в мировой истории шпионажа не многие могут сравниться с ним. Его деятельность на протяжении многих лет следует квалифицировать как грандиознейший успех советской разведки».

Отбыв двадцатилетний срок, большую часть которого он провел в одиночной камере ашкелонской тюрьмы, Клингберг, которому в октябре исполнится 85 лет, прибыл в эти дни к своей дочери Сильвии в Париж, где собирается провести остаток дней. А вчера он дал сенсационное интервью -- это ярчайшая хроника во всемирной истории шпионажа.

«Я никогда не считал себя шпионом, -- заявил он Второму каналу израильского телевидения (общий хронометраж записи превышает семь часов). -- Я просто делился информацией потому, что верил в Советский Союз и в социалистические идеалы». «Только из идеологических соображений?» -- переспросил корреспондент. «Да, да», -- кивнул Клингберг. И это правда -- советские разведслужбы не раз предлагали ему вознаграждение, но он отказывался.

Клингберг родился в 1918 году в Варшаве, учился на медика. В 1939-м бежал в СССР от нацистов, продолжил образование в Минске. В первый день войны ушел добровольцем на фронт, был ранен, закончил войну в звании капитана. В то время завязались его контакты с представителями советской военной разведки. В 1945 году Клингберг вернулся в Польшу, а спустя три года репатриировался в Израиль. Уже в ту пору он был готов к выполнению спецзаданий. Но едва ли советская разведка могла предположить, сколь ценного агента она приобрела.

Демобилизовавшись из медицинских частей Израиля уже в чине подполковника, Клингберг начал в 1952 году работать в Биологическом институте в небольшом городке Нес-Циона в 20 км южнее Тель-Авива. Этот институт, некогда занимавшийся мирными проблемами, переключился на разработку бактериологического оружия и средств защиты от него. Клингберг начал передавать информацию о разработках Советскому Союзу. Блестящий ученый, микробиолог и бактериолог, он стал одним из главных специалистов института, а затем -- заместителем директора (в этой должности он проработал более 18 лет). Клингберг обладал сверхсекретной информацией во всем ее объеме не только по институтским разработкам, но и по израильским биологическим и химическим программам в целом.

Израильская контрразведка брала его под подозрение несколько раз. Однажды ему пришлось даже выдержать испытание на детекторе лжи, но он прошел его с блеском, не дав и повода для сомнений. Только личная настойчивость одного из высокопоставленных офицеров Службы безопасности ШАБАК (его имя не разглашается), убежденного в виновности Клингберга, привела к тому, что с конца 1982 года ученого взяли «в разработку» всерьез, а в январе 1983-го задержали. После почти месяца непрерывных допросов на конспиративной квартире ШАБАК Клингберг дал признательные показания, и в июне того же года был осужден на 20 лет тюрьмы за шпионаж. Жена Ванда сумела передать ему в камеру яд, но охрана предотвратила попытку самоубийства.

В 1998 году суд учел его возраст, и советский разведчик был переведен под строгий домашний арест. В нынешнем январе, ровно через 20 лет со дня ареста, Клингберг был освобожден и сразу же покинул пределы страны, отправившись к дочери в Париж. «Я не наносил ущерба обороноспособности Израиля, -- сказал он журналистам. -- Я был и остаюсь противником монопольного обладания оружием массового поражения любой из сторон и в любом противостоянии». Уместно напомнить, что Израиль воздерживается от комментариев по поводу существования программ бактериологического и химического оружия.