Голосование по проекту новой редакции основного закона страны состоится в воскресенье. Конституционная реформа стала реакцией на бурные события прошлого года. Аксыйское кровопролитие в марте, когда милиция расстреляла мирную демонстрацию, многотысячные марши южан на Бишкек, активизация оппозиции, требовавшей досрочной отставки президента, резкие протесты международной общественности, обеспокоенной атаками киргизских властей на демократические свободы, -- все это вынудило Аскара Акаева объявить о смене курса и ограничении президентской власти.

Указом главы государства было сформировано Конституционное совещание (КС), в которое вошли представители оппозиции и общественных организаций. Результатом его работы стали поправки к конституции. Однако в конце прошлого года г-н Акаев создал комиссию экспертов, которая переработала эти поправки настолько, что многие члены КС не смогли узнать своих предложений в новой редакции основного закона. Созданный таким образом вариант без обсуждения в парламенте опубликовали 13 января, и уже на 2 февраля назначен референдум.

Подобная оперативность проведения конституционной реформы -- в трехнедельный срок -- привела в шок многих в Киргизии. Тем более что заявленная цель реформы (способствовать демократизации общества) не слишком соответствует новым конституционным положениям. Они, к примеру, не предусматривают впредь выборов в парламент по партийным спискам, выборы будут только в одномандатных округах. Причина указывается простая: политические партии в Киргизии признаны незрелыми и мешающими осуществлению руководством страны прогрессивных преобразований. Подтекст подобной трактовки не стал ни для кого секретом. Лидеры оппозиционных партий, которых чиновники из президентского окружения (да и сам президент) обвиняли в стремлении к власти (что, собственно, и является смыслом деятельности всякой политической организации), должны лишиться парламентской трибуны. «Главная угроза исходит от оппозиционных депутатов -- получая народные деньги, они работают против интересов народа. Это они не дают спокойно работать нашему президенту» -- так говорила на днях, выступая по киргизскому телевидению, лидер пропрезидентской Демократической партии женщин Токон Шайлиева.

Таким образом, главные достижения своей 12-летней деятельности на посту главы государства, к которым Аскар Акаев относит и «создание десятков политических партий», теперь фактически дезавуированы. Ведь если избиратели лишены возможности выразить свои политические пристрастия голосованием на выборах по партийным спискам, то серьезно говорить о продвижении к демократии, как это делает президент Киргизии, значит, выдавать желаемое за действительное.

Кроме того на референдуме гражданам страны предлагается ответить на вопрос: «Аскар Акаев должен оставаться президентом Киргизской республики до декабря 2005 года (до окончания конституционного срока) для того, чтобы претворить намеченные положительные конституционные изменения в жизнь?». Разумеется, на вопрос о необходимости «положительных» изменений здравомыслящий избиратель не может ответить отрицательно. Но зачем нужно г-ну Акаеву просить дополнительного вотума доверия? Его оппоненты отвечают так: чтобы упредить всякую возможность требовать его отставки. Более того, умудренные опытом предыдущих референдумов, некоторые киргизские политики не исключают, что у Аскара Акаева найдутся доброжелатели, которые призовут его вновь пойти на президентские выборы через два года. Сегодня президент отрабатывает свой третий срок, на первый из которых он был выбран по первой конституции, на два других -- по второй, а теперь, по третьей редакции, можно пойти и на четвертый.... Правда, сам г-н Акаев категорически отвергает такую возможность. Как и широко распространяющиеся в республике слухи о предстоящем роспуске парламента, последующем за референдумом. Ведь согласно новой редакции конституции в стране упраздняется двухпалатный парламент и вводится однопалатный. И, следовательно, нынешний состав обеих палат теряет свою легитимность.

На днях посол США в ОБСЕ Дуглас Дэвидсон выступил с заявлением, в котором выразил озабоченность высокой скоростью конституционной реформы в Киргизии, которая, по его словам, «усиливает исполнительную власть и ослабляет гражданское общество».