Лишь за сутки до прилета в Россию американского президента Москва и Вашингтон наконец-то решились нарушить действовавший последние полгода строжайший «обет молчания». В среду российский МИД распространил официальные пояснения, касающиеся содержания документов, которые планируется подписать в ходе российско-американского саммита. Даже несмотря на то, что мидовская информация носит фрагментарный характер, а многие принципиальные моменты просто обходит молчанием, выяснилось немало любопытных подробностей о переговорах с американцами. Неожиданностью стало даже название нового российско-американского договора, в котором вместо привычной аббревиатуры СНВ (стратегические наступательные вооружения) фигурирует отныне СНП (стратегические наступательные потенциалы).

Согласно разъяснениям МИДа, договор носит юридически обязывающий характер и подлежит ратификации каждой из сторон. Первое является безусловной победой российской дипломатии, которой долго пришлось убеждать американцев в необходимости этой самой «юридической обязательности». А вот необходимость ратификации заставляет вспомнить о том, что многие из «разоруженческих» соглашений постигла безвременная кончина именно из-за того, что они так и не прошли в США эту процедуру. Последним тому примером стал договор СНВ-2, ратифицированный Москвой весной 2000 года, но похороненный Вашингтоном. Кстати, в своих вчерашних заявлениях российский МИД проявил предельную осторожность, говоря о дальнейшей судьбе СНВ-2: «США не завершили ратификационный процесс в отношении этого договора, а также, заявив о решении выйти из договора по ПРО, лишили СНВ-2 одного из важнейших условий его вступления в силу». В переводе с дипломатического на обычный русский язык это означает, что Москва пока что воздерживается от того, чтобы официально заявлять о прекращении действия у нас СНВ-2. В приватных беседах представители российского военно-политического руководства поясняют, что о своем формальном отказе от выполнения положений СНВ-2 объявят «сразу же после 13 июня, когда закончится процедура официального выхода США из Договора по ПРО». После чего, как правило, добавляется многозначительное «если». На что именно мы можем сейчас «разменять» со Штатами СНВ-2, не вполне понятно: говорить об этом прямо источники газеты «Время новостей» категорически отказываются. Тем не менее из разъяснений МИДа следует, что в Декларации о новых стратегических отношениях, которую президенты будут подписывать вместе с Договором о сокращении СНП, Москва и Вашингтон оговаривают возможность «изучить возможные направления сотрудничества в области противоракетной обороны». Ну а уж если российско-американское братание действительно дойдет до столь недосягаемо космических высот (и в прямом, и в переносном смысле -- поскольку прежде американцы высказывали заинтересованность в совместных работах именно над космическим эшелоном ПРО), то тут уж можно и СНВ-2 в покое оставить. Как говориться, договором больше -- договором меньше...

Тем более что, по утверждению российского МИДа, до декабря 2009 года параллельно с СНП продолжит свое действие и старый добрый договор СНВ-1 образца 1991 года. Правда, не вполне понятно, каким же образом это будет вписываться в новую американскую ядерную политику. Ведь СНВ-1 предполагает четкие ограничения количества и, главное, качества носителей стратегического вооружения, оговаривая при этом жесточайшие правила взаимного контроля. В то время как для Вашингтона принципиально важным было именно развязать себе руки в том, сколько боеголовок и на каких носителях будет у него развернуто. Да, собственно, и для самой России ограничения СНВ-1 могут создать серьезные неудобства. Поскольку они предполагают, что мы не будем создавать новых типов баллистических ракет (что автоматически приведет к ликвидации нашего ракетного подводного флота, который требует сейчас разработки новой ракеты), или запрещают устанавливать на ракеты большее количество боеголовок, чем то, которое за ними числится (а значит, прощайте мечты о «многоголовых «Тополях», которыми мы пугали американцев на случай выхода из договора по ПРО). Однако если царящим накануне саммита в Кремле оптимистическим мечтам о партнерстве с Америкой суждено будет сбыться, подписываемый договор СНП будет определять не столько пути сокращения потенциалов, сколько правила «дружбы ими».

Высокопоставленный сотрудник госдепартамента США косвенно признал в Москве, что договор по сокращениям наступательных вооружений, который завтра подпишут в Кремле президенты России и США, не является эпохальным. По его словам, трудно проводить расчеты более чем на десятилетний срок, а потом установленный в договоре порог может быть превышен, если возникнет угроза: «Возможно, это будет последний договор по контролю над наступательными вооружениями, если только опять не начнется «холодная война». В качестве доказательства того, что предвидеть будущее развитие событий невозможно, он привел нынешнее противостояние Индии и Пакистана, грозящее перерасти в ядерный конфликт, трудно прогнозируемый еще пять лет назад.

Высокопоставленный дипломат считает, что больше, чем ракетным разоружением, США сегодня «обеспокоены нераспространением оружия массового поражения» и сотрудничеством со странами-изгоями. Буш не предоставит Путину «специфической информации» (читай -- разведданных) о сотрудничестве России и Ирана в области ядерного оружия и баллистических ракет, но проблема будет очень серьезно обсуждаться. Поворотным моментом в истории -- началом конца «холодной войны» -- он назвал осуждение Москвой нападения Ирака на Кувейт в 1990 году и многозначительно подытожил: «Нет сомнения, что, следуя этой традиции, мы проведем очень тесные консультации по Ираку совсем в недалеком будущем». Андрей ЗЛОБИН