«Всем непонятно -- что мы делаем, что строим, чем живем, наши-то понимают, но со стороны...» Эти слова президента Туркмении Сапармурата Ниязова стали своего рода эпиграфом к его подробному рассказу о себе, своей стране и ее соседях, в который превратилась пресс-конференция Туркменбаши в дни каспийского саммита в Ашхабаде. Журналисты, что не поленились прийти рано утром во дворец «Рухыет», не пожалели -- они были в восторге, настолько простым и доступным оказался «глава всех туркмен».

Живой Ниязов, как отметили иностранные журналисты, разительно отличался от своих изображений на туркменских банкнотах, там он выглядел почтенным седовласым старцем, а к ним же вышел моложавый средних лет брюнет. Впрочем, и сам Туркменбаши пожаловался, что многие изображения на улицах и площадях мало на него похожи: «Они льстят мне». Более того, «я очень тяжело переживаю, что меня хвалят», признался великий сердар (вождь). «Я им говорю, а они ставят». Чтобы убедить, насколько непослушным может быть его народ, вождь рассказал о своей «ущемленности среди населения»: «Я не могу, как вы, в ресторанчик пойти, посидеть там, где-то налево сходить, ну не получается...»

Журналисты были тронуты тем, с какой непосредственностью лидер, признанный в своей стране «живым пророком», делился простыми человеческими слабостями. Благожелательный контакт с залом был установлен, и объяснять дальше, какой же он, Ниязов, в самом деле, диктатор (а именно такой вопрос задал ему корреспондент британской The Financial Times), было уже делом техники. «Говорят, что я кого-то придавил, а я, наоборот, освобождаю всех осужденных -- я никого не посадил! Идите в тюрьму, смотрите, кто там... Хотите знать, преследуют ли здесь народ, идите на улицы, рынки, смотрите на людей, есть ли на их лицах испуг?» «Я понимаю людей, если бы у меня был такой президент, который дал бы им бесплатно соль, воду, газ, -- я бы тоже сказал, что у меня самый лучший в мире президент».

Потом он объяснил присутствующим, что в Туркмении «есть творческая интеллигенция, писатели, инакомыслящие». «И разве я кого-то посадил?» Зал промолчал, и тогда президент развил свою мысль: «Ну нельзя, в зачаточном, плачевном состоянии переходного периода... когда государственная система управления еще не утвердилась... какие реформы, негативные реформы...» Журналисты, уже начавшие привыкать к своеобразному стилю Туркменбаши (он часто пропускает слова в предложениях), безошибочно сами вставили, чего нельзя делать: нельзя критиковать.

Еще пресса узнала о «хлебной политике» Туркменбаши: «У нас нищих не было -- где вы увидите людей с протянутой рукой?» Потом -- о взращивании «нового поколения людей», которым сердар дает образование. Убедив присутствующих в преимуществах «туркменской модели», сердар оглядел зал и заметил: «Мне приятно, что вы никакой фамилии не называете, раньше меня корреспонденты часто спрашивали: вот такой, он у вас в тюрьме сидит, если у вас есть фамилия...»

Тут у вашего корреспондента как-то само собой вырвалось: «Гельды Кяризов». Этот известный туркменский коннозаводчик, возродивший знаменитую ахалтекинскую породу лошадей, был недавно арестован за продажу их якобы на сторону. По другим сведениям, Кяризов поплатился за неосторожно сказанные в адрес Ниязова нелестные слова.

«Кто?» -- переспросил Ниязов. Дальше сердар говорил, обращаясь уже лично ко мне: «А, Гельды Кяризов, надо дело посмотреть. Знаешь, Аркадий, Кяризов сам признал, взял 50 ахалтекинских государственных лошадей, брату передал, частную фирму создал, автомашины взял, деньги присвоил, коней кое-кому вместе с Шихмурадовым (бывший глава МИД Туркмении, перешедший в прошлом году в оппозицию Ниязову. -- Ред.) подарил. Я его не видел, но он мне написал. Мы его освободим, он под амнистию попадет, она у нас ежегодная. Энергичный парень, но он должен нести ответственность... материалы можешь посмотреть, может, в суде... в тюрьме». Тут сердар немного замялся и добавил: «У туркмен есть мораль, а у него три жены, одна, другая, третья, разные... ну, нельзя... это законом... не нарушение, да много у него там мелочей всяких...»

Незначительность персоны Туркменбаши обосновал так: «Кяризов -- он не общественно опасный, не политик, не идеолог, кому его выгодно сажать?» Ваш корреспондент уточнил: «А если бы он был политиком либо идеологом, то кому было бы выгодно?» «Аркадий, ты меня не понял...» -- миролюбиво заметил сердар. После этого пресс-конференцию объявили закрытой. Сапармурат Ниязов поспешил на очередную встречу «каспийской пятерки», а я подошел к пресс-секретарю президента Туркмении г-ну Баллыеву и поинтересовался, когда согласно предложению, публично сделанному его патроном, можно будет поехать в тюрьму к Гельды Кяризову и ознакомиться с его делом. Г-н Баллыев твердо пообещал выполнить поручение Туркменбаши после консультаций с председателем КНБ Туркмении генералом Бердыевым.

Жду уже три дня.

Корреспонденту газеты «Время новостей» официально ответил председатель комитета национальной безопасности Туркмении генерал Поран Бердыев. В четверг, 25 апреля, он выступил по туркменскому телевидению. «Во время саммита каспийских государств российский журналист Аркадий Дубнов задал вопрос великому сердару об осужденном Гельды Кяризове», -- сказал генерал Бердыев. По его словам, суд доказал вину Кяризова «в раздаче 58 лошадей, по десять штук, присвоении 89 миллионов манатов, продаже одного скакуна в Россию, транспортировке на «Мерседесе» трех лошадей в Астрахань» и других преступлениях. Шеф КНБ сообщил, что «Кяризов признал свою вину и направил великому сердару просьбу о помиловании, которая ему передана».