Чемпионат Европы по фигурному катанию, который проходит в швейцарской Лозанне, собрал 111 участников из 35 стран. Несмотря на то что в турнире заявлены, естественно, только европейские фигуристы, освещать ход соревнований приехало огромное количество журналистов из Америки и Канады. Это и понятно, европейское первенство -- последний старт перед Олимпиадой, который отчасти продемонстрирует расстановку сил перед Играми в Солт-Лейк-Сити. По словам одного из зарубежных корреспондентов, с которым мы разговорились в пресс-центре чемпионата, давление на судей уже началось. После чемпионата России по одному из американских телеканалов в течение нескольких дней неоднократно прокручивали выступления Бережной--Сихарулидзе и Лобачевой--Авербуха. При этом комментатор особое внимание заострял на ошибках российских фигуристов, объясняя зрителям и болельщикам, что было сделано не так.

Однако реноме России как законодательницы моды в парном катании в отсутствие лидеров поддержала другая российская пара -- Татьяна Тотьмянина и Максим Маринин. После декабрьского чемпионата России Максим сказал, что в Лозанне многое решит короткая программа: «Одна помарка -- и можно распрощаться с местом на пьедестале, поэтому главная задача для нас -- откатать ее безошибочно». С этой задачей наша пара справилась. Со своей короткой программой «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты» на музыку Алексея Рыбникова она обошла другой российский дуэт, чемпионов мира и двукратных чемпионов Европы Марию Петрову и Алексея Тихонова, а также французов Сару Абитболь и Стефана Бернади. С Татьяной ТОТЬМЯНИНОЙ и Максимом МАРИНИНЫМ побеседовала корреспондент газеты «Время новостей» Ольга ЕРМОЛИНА.

-- Татьяна, правда, что короткую программу вы откатали буквально на честном слове?

Т.: -- Я до сих пор не могу прийти в себя от шока. Дело в том, что в самом начале программы, после первого выброса, я почувствовала, что правый конек не держится на ноге. Видимо, разорвался шнурок или Максим случайно его «переехал». Действительно, программу я докатывала на честном слове, и удивительно, что мы ни разу не ошиблись.

-- Насколько для вашей пары был важен нынешний турнир?

М.: -- Для нас этот чемпионат чрезвычайно важен. Мы прекрасно понимаем, что на Олимпиаде при той конкуренции, которая сейчас существует в мире в парном катании, на нас никто особой ставки делать не будет. Но это не значит, что мы не готовимся к Играм и не будем выкладываться там на все сто. Скорее всего свое выступление в Солт-Лейк-Сити мы будем рассматривать как пробный шаг, который необходим спортсменам, чтобы набраться опыта и уверенности.

-- Что вы почувствовали в тот момент, когда стало известно, что Елена Бережная и Антон Сихарулидзе не поедут в Лозанну?

Т.: -- Мы узнали об этом дней за десять до чемпионата. Чувства радости, что они не едут и нам выпадает шанс, не было. Мы знали, что в чемпионате будут участвовать Маша с Алексеем, сильная французская пара, которая не раз доказывала, что может и умеет побеждать. К тому же мы с Максимом не любим ничего загадывать. Практика показывает, что когда все время думаешь о высоком месте, получается только хуже.

-- В этом сезоне вы работаете с новым тренером, чемпионом мира Олегом Васильевым. Почему решили перейти именно к нему?

М.: -- Это случайность, что мы попали к Олегу. Хотя и счастливая для нас. Дело в том, что год назад мы решили уйти от нашего прежнего наставника Натальи Павловой. Причина разногласий? В какой-то момент просто перестали понимать друг друга. Стало очевидно, что наша совместная работа может принести только вред.

Мы проработали с Натальей Евгеньевной достаточно долго. Я приехал в Санкт-Петербург из Волгограда, когда мне было 16 лет. Татьяна чуть позже из Перми. Тогда, по сути, мы были еще детьми, и, наверное, нас надо было заставлять работать, учить дисциплине, жить по указке, и до какого-то момента это «работало». А потом пошли разногласия. Причем во всех грехах и ошибках тренер винила только нас. Диалога между нами не получалось. И в какой-то момент мы решили объясниться, но из этого ничего не вышло. Был разговор -- скомканный, на эмоциях, на нервах. И в итоге на чемпионат Европы в Братиславу мы поехали одни, без тренера. Мир фигурного катания тесен, и, естественно, эта ситуация стала известна всем. В принципе нашим тренером мог быть любой, кто предложил бы свою помощь. Таким человеком, к счастью, оказался Олег Васильев.

Т.: -- К тому времени Олег уже три года работал в Чикаго. Не так давно он закончил выступления на профессиональном льду. И в психологическом плане нам с ним было намного легче. Рассказал, какими возможностями располагает, но при этом никаких стопроцентных гарантий не давал. Сказал только: «Давайте попробуем. Посмотрим, как все сложится». И вот уже почти год мы работаем вместе.

-- Но ведь это было довольно рискованно с вашей стороны -- уйти в никуда?

Т.: -- По большому счету нам просто нечего было терять. Как тогда ничего не имели -- ни жилья, ни денег особых, -- так и сейчас. Максим поначалу несколько лет жил в общежитии олимпийского резерва. Нам с мамой предоставил на время квартиру хореограф. Когда после чемпионата Европы в 1999 году появились первые деньги, то стали подыскивать себе собственный угол. Нет, о том, чтобы купить квартиру, речи не шло. Сняли в Питере двухкомнатную квартиру, где жили в том же составе -- я, Максим и моя мама, которая взяла все бытовые вопросы на себя. Денег хватало только на фигурное катание. Шили костюмы, остальное проедали, и до сегодняшнего дня так и живем. Пусть сейчас мы стали получать чуть больше, но в Америке и жизнь намного дороже. Кстати, на чемпионат России в Москву мы прилетели за собственные деньги, и похоже, что возвращать их нам никто не собирается.

М.: -- В Чикаго Олег пристроил нас жить в семьях своих учеников. Выделил машину одну на двоих. Поначалу жизнь в Америке казалась безумно сложной, потому что надо было абсолютно все заново начинать. Не знаю, как Татьяна, но я был готов к такому повороту событий.

-- Как образовалась ваша пара?

М.: -- Я начинал как «одиночник» в Волгограде у тренера Маковеева, который, кстати, тренировал и Женю Плющенко. Удивительно, что Маковеев никогда не был профессиональным фигуристом. Он тяжелоатлет. Но перед фигурным катанием преклонялся. Наверное, это чувство и помогало ему отыскивать талантливых учеников. Однако с начавшейся перестройкой наш Ледовый дворец переоборудовали под рынок. Тренироваться стало негде, и меня пригласили в Питер к Наталье Павловой. Собрался в два счета, потому что очень не хотелось фигурное катание бросать. А в «парниках» оказался после того, как на юношеских соревнованиях проиграл одиннадцатилетнему Жене Плющенко. Обидно было, что он победил, хотя начал кататься намного позднее меня. Несколько месяцев мне подыскивали партнершу. Все безрезультатно. Но на турнире в Самаре Наталья Евгеньевна углядела Таню. Самое интересное, что у Тани на тот момент тоже не ладились отношения с тренером, и после турнира она вообще собиралась из спорта уходить.

Т.: -- Поскольку я тоже была «одиночницей» и хорошо умела делать все прыжки, то на первой тренировке мы прыгнули три тройных и двойной аксель, чем убедили тренера, что с этим у нас не возникнет проблем. А вот когда стали выполнять парные элементы, поняли, что нам еще работать и работать.

-- Вернемся в сегодняшний день. Вы катаете старую произвольную программу, но претерпела ли она какие-либо изменения?

М.: -- Олег справедливо посчитал, что в олимпийский год неразумно менять программу, которая называется «Вестсайдская история». Эта мелодия отлично знакома американцам, и это тоже играет немаловажную роль. Однако по сравнению с прошлым сезоном мы внесли некоторые коррективы, где-то процентов на 25. Убрали элементы, которые пришлись не по нраву судьям. И, выражаясь словами тренера, постарались придать программе «свое лицо».