«Без театра нельзя!» -- восклицает один из персонажей чеховской «Чайки». Персонажа зовут Петр Сорин. Он помещик и брат актрисы Аркадиной, но дело не только в родственных связях. «Без театра нельзя!» -- могло бы воскликнуть подавляющее большинство интеллигентных людей в начале ХХ века. В годы советской власти, когда помимо присущих ему эстетических театр начал выполнять функции свободной прессы, парламента и прочих общественных институтов, любителей Мельпомены оказалось еще больше. Интеллигентные диссидентствующие граждане ходили на «острые» постановки, как верующие в церковь. Нынче не то. У вас есть умные и образованные знакомые, с некоторой бравадой заявляющие, что театр им неинтересен, что от оперы у них начинается несварение желудка, что балет в пачках надоел, а современный танец -- форменное издевательство над публикой? У меня таких много. Ходить в театр стало в какой-то момент «неинтеллигентно» и «непродвинуто». На фотобиеннале или на фильм Дэвида Линча «Маллхоланд драйв» -- продвинуто. В консерваторию -- интеллигентно. А в театр... Чего мы там не видели? Один знаменитый, вернее, знаменитая арткритик так объясняла свое прохладное отношение к этому виду искусства: странно как-то, вроде XXI век на дворе -- и вдруг выходят люди, начинают прямо у меня под носом кривляться, произносить чужие слова.

К чему я все это пишу? А вот к чему. Грамотно устроенный фестиваль -- самый лучший пиар для театра. С тех пор как «Золотая маска» завоевала место под солнцем, раз в год те самые «интеллигентные и продвинутые», что, выражаясь современным языком, забили на театр, вдруг начинают с интересом выяснять: «А что там у вас на «Маске»? Куда сходить порекомендуете?» Да туда же, куда и раньше порекомендовали бы. Только одно дело спектакль, стоящий в репертуаре театра, другое -- попавший в афишу фестиваля. По силе воздействия это попадание не сравнится с целым ворохом положительных рецензий. Мало того. Раз в год жители столицы, плохо представляющие себе географию страны и уверенные, что Сахалин находится на Камчатке, начинают волноваться: «А что у нас там в Воронеже, в Новосибирске? Говорят, в Хакасии хороший кукольный театр? А что это за спектакль якуты привозят?» И если Чеховский фестиваль заставил нас почувствовать себя частью общеевропейского театрального процесса и понять, что мы играем в нем отнюдь не последнюю роль, то «Золотая маска» позволила почувствовать общее театральное пространство страны и убедиться, что театр в России скорее жив.

К тому же у «Маски» есть то, чего у Чеховского фестиваля нет в принципе, а именно -- интрига. Кого наградят? Кого несправедливо (вариант: справедливо) обидят? Кто против кого дружит? Каким окажется жюри в этом году -- дремучим или цивилизованным? Все это тоже подогревает интерес к театру. Подливает масла в начавший было гаснуть огонь.

Кстати, о решении жюри. Оно в этом году оказалось настолько взвешенным и убедительным, что его и комментировать неинтересно. «Война и мир» Петра Фоменко победила своих «соперников» по «Малой форме» за явным преимуществом. Столь явным, что в решении высокой комиссии никто, по правде говоря, и не сомневался. Фоменко же достался приз в номинации «Лучший режиссер». В случае с Петром Наумовичем давно уже пора ввести номинацию «Самый любимый режиссер» и объявлять его из года в год победителем. С «Большой формой» все представлялось менее очевидным. Лидер тут тоже был один -- Лев Додин со спектаклем «Чайка». Но в число самых любимых режиссеров Додин не попадает (это было видно и по реакции зала -- бурные аплодисменты при объявлении двойной победы Фоменко и жидкие при объявлении «Чайки»). Он попадает лишь в число великих, а для получения наград этого обычно недостаточно. Тем ценнее решение жюри. Это победа по гамбургскому счету, без учета конъюнктурных соображений, зависти (а Додин вызывает ее сильнее, чем кто-либо из его коллег по цеху) и прочих привходящих обстоятельств. «Чайке» же досталась «Маска» за «Лучшую сценографию (художник Алексей Порай-Кошица).

Лучшей актрисой была признана Галина Тюнина из «Войны и мира» (кто бы сомневался!). Лучшим актером -- Максим Суханов (ну наконец-то!). То, что Суханов один из лучших артистов современной сцены, было, разумеется, ясно и раньше, но то, что он победил Олега Янковского (Петр I в «Шуте Балакиреве») и Юрия Соломина (Фамусов в «Горе от ума»), -- знаменательно. Это победа если не нового над старым, то уж точно молодого над старшими. Победа поколения, ибо Суханов маркирован своим временем куда сильнее, чем та же Тюнина -- актриса на все времена.

«Шуту Балакиреву» достался приз зрительских симпатий. Эти симпатии столь грамотны с политической точки зрения, что выглядят подтасовкой (спектаклям Марка Захарова из года в год не достается никаких наград жюри -- и вдруг такой подарочек). Приз критики получил якутский театральный эпос «Олонхо», напоминавший временами этнографическое представление, временами вампуку, временами театральный эквивалент идей чучхе, но изредка и грамотный метафорический театр, безусловным мастером которого является постановщик «Олонхо» и по совместительству министр культуры Якутии Андрей Борисов. Оба приза можно назвать утешительными, но при общей грамотности распределения основных наград особых возражений не вызывают и они.

Некоторую нелепость можно было обнаружить лишь в решении жюри дать спецприз художнику екатеринбургского спектакля «Ромео и Джульетта» в постановке Николая Коляды. Отметить можно было спектакль в целом (он неровный, но очень выразительный). Кого-то из молодых артистов (по мне, так Олега Ягодина -- Ромео), но только не художника, ибо то, что он сделал, и сценографией не назовешь. Так, пространство для игры. Но по сравнению с удивительными (порой просто позорными) проколами, которые допускали жюри прошлых лет, эту ошибку можно признать опиской и в кои веки поставить судьям твердую пятерку.

Хорошую оценку можно поставить и церемонии закрытия, прошедшей в Большом театре. Она оказалась довольно лаконичной, местами ироничной и в целом весьма респектабельной. Как и сам фестиваль, ставший явлением столь же само собой разумеющимся, как снег зимой, дождь осенью и жара летом. И столь же необходимым, как оттепель весной. Так что соринский слоган, полагаю, звучал бы теперь так: «Без театра, конечно, можно, но скучно, а вот без «Золотой маски» точно нельзя». Куда ж мы теперь без «Маски»?!