Вчера в Петербурге прошла очередная пресс-конференция, посвященная акции Альфа-банка и Комитета по градостроительству и архитектуре Санкт-Петербурга «Встретимся у памятника Бродскому». Памятник Бродскому планируется установить на Васильевском острове (хотя это еще не решено окончательно) к 300-летию северной столицы. Альфа-банк учредил премиальный фонд конкурса в размере 26 тыс. долларов США. Первую премию в размере 15 тыс. долларов США получит победитель. Все вроде хорошо, но прежний опыт создания российских памятников оптимизма не внушает. Своими опасениями с газетой «Время новостей» поделилась искусствовед Фаина БАЛАХОВСКАЯ.

«Когда в Греции раздавались вести о победах -- дрожали быки: ждали Гекатомбы. Когда у нас раздаются вести о новом памятнике, я чувствую какую-то дрожь, хотя казалось бы... мне-то чего опасаться». Так писали в журнале «Мир искусства» сто лет назад. С тех пор в России появилось много памятников, но мало что изменилось. Вот и теперь. Казалось бы, ничего страшного еще не произошло. Объявили конкурс, устроили пару пресс-конференций (в Москве и Петербурге), назначили жюри и экспертный совет. Даже пообещали, что памятник не будет похож на «один памятник на одном острове в Москве» (хотя первым заявку на новый конкурс подал как раз Церетели). Но и деньги в Питере, несмотря на 300-летний юбилей, не те, и люди скромнее. Конкурс будет международный, открытый (не то что московские игры скульпторов под мэрским ковром). И жюри составлено не из «своих» -- ручных, прикормленных. В него вошли представители организаторов конкурса: Комитета по градостроительству Санкт-Петербурга и Альфа-банка, директора питерских музеев, поэты Евгений Рейн и Анатолий Найман и другие представители творческой интеллигенции. Список освятили именем вдовы поэта Марии Бродской и директора Фонда и Музеев Соломона Р. Гуггенхайма Томаса Кренца -- друга Бродского с первых лет его жизни в Америке и до самой смерти. Права вето они не имеют и ничего плохого от затеи не ждут. Может быть, потому, что живут в Америке и с российской литературой знакомы лучше, чем с памятниками ее создателям и жертвам. И это правильно, поскольку с литературой в России дела традиционно обстоят много лучше, чем со скульптурой, особенно монументальной. И хотя плохих стихов написано и на русском немало, все же они не так заметны, как плохие памятники. Может быть, стоило бы оградить поэзию от монументов, но мешают два обстоятельства. Во-первых, очень хочется что-нибудь для беззащитного уже теперь поэта сделать (тем более что при жизни он довольно ловко отбивался от посягательств), во-вторых, не все же статуи царей да вождей ставить (которые почему-то лучше получаются), хочется чего-нибудь светлого и чистого.

Как ни тяжела судьба поэта в России, конец един -- ему ставят памятник. Каждое поэтическое слово непременно воплощается. Так учила наставница Бродского -- Анна Ахматова. Сказанное неосторожно Бродским, многократно цитированное «на Васильевский остров я приду умирать» сначала воспринимали как обещание вернуться, и поэта ждали. Ждали долго, несмотря на явно высказанное категорическое нежелание возвращаться. Не приезжал потому, что боялся энтузиазма соотечественников, шума и плохого вкуса. Как сказал по другому поводу другой классик, уже увековеченный в памятнике, «покойник этого ужасно не любил». Тем хуже для него. После смерти вернется. Умирать -- глагол вида несовершенного. Так что будет ему памятник, будет тут умирать всегда. Пока еще неясно, в каком виде. Члены жюри разошлись во мнениях. Сергей Юрский ратовал за «живой образ, а не знак, которые надоели», Александр Боровский говорил о приоритете пластических ценностей над краеведением и бродсковедением, Борис Мессерер выступал за полную свободу творчества. На последней и сошлись. Пусть конкурсанты фантазируют. Их потом быстренько, до конца года, отберут в трех турах, устроят выставку, выявят победителя, отведут ему место, соответствующее предъявленной фантазии, и при содействии Комитета по градостроительству города Санкт-Петербурга возведут памятник аккурат к юбилею города. У памятника можно будет публично вслух читать стихи, отмечать юбилеи, устраивать демонстрации, назначать свидания. В городе памятник -- полезная вещь. Призыв Альфа-банка «Встретимся у памятника Бродскому» напомнил о месте встреч поколений москвичей «на Твербуле у пампуша» (на Тверском бульваре у памятника Пушкину). Пушкину было легче -- он не мог знать, к чему дело идет, не было еще традиции. Но переложил он Exegi monument, и началось. Всем сестрам по серьгам. Чтобы неповадно было плевать на бронзы многопудье, поставили памятник Маяковскому. Кому недостало от «советского правительства», о тех заботится московский мэр. В последнее время столицу украсили трехмерные изображения Есенина, Блока, Пушкина с женой, Достоевского.... Готовятся увековечить Булгакова. И видится еще длинный список. С недавних пор к монументальной пропаганде подключился Альфа-банк. Взор обратился на Петербург, Церетели не охваченный. Начали с малого -- Чижика, который пил водку на Фонтанке. Затем вспомнили об Аркадии Северном. Теперь -- Бродский. Но Бродским не станут ограничиваться. Подумывают об Ахматовой, Довлатове...По словам вице-президента Альфа-банка Александра Гафина, новый проект поддерживают все, и поэтому памятник Бродскому должен быть поставлен на народные деньги (процесс превращения эстета в народного поэта пошел). И если талантливых предложений будет с избытком, ими поделятся. С Венецией, например, или с Нью-Йорком. Чтобы все знали: мы поэта любим крепче всех.

Иосиф Бродский был человеком умным и проницательным. И должен был догадываться, что памятник ему поставят непременно. Рано или поздно. Непонятно, правда, какой. В жюри и экспертном совете пытались представить весь спектр возможных мнений, идей и институтов. Каким образом, учитывая совершенно разные, часто совершенно несовместимые, интересы и убеждения, можно будет выработать единое решение -- непонятно. Самовластья чиновников Александр Гафин не боится, уповая на их просвещенность, во-первых, и мощное влияние общественного мнения (не в пример столице), во-вторых. Если же вдруг конкурс постигнет неудача, свой вклад в увековечение памяти поэта (а это и объявлено основной целью) акция уже внесла: собрала вокруг его имени самую широкую общественность и помогла выработать наилучшие положения о конкурсе из всех до сих пор в России существовавших. Хотя, с другой стороны, вроде бы Бродский сам сделал все, «чтобы остаться в памяти наших детей и внуков».

А вдруг поставят хороший памятник? Такой же четкий и сложный, как стихи Иосифа Бродского. Первый хороший памятник поэту в России.