О том, как развивается энергетический диалог между Россией и Европейским Союзом, корреспондент газеты «Время новостей» ВЛАДИМИР КАТИН спросил у постоянного представителя России при Европейских сообществах ВАСИЛИЯ ЛИХАЧЕВА.

-- «Газпром» нервно реагирует на либерализацию энергорынка в Европе и постепенный переход с долгосрочных контрактов на краткосрочные. Собственно, против этого выступают все поставщики газа...

-- К реформированию энергорынка по-разному относятся и внутри Комиссии ЕС, и в различных странах-членах. Так, например, позиции гендиректората Евросоюза по энергетике (наш партнер по энергодиалогу Россия--ЕС) и гендиректората по конкуренции не совпадают. Последний занят последовательной и жесткой реализацией так называемой газовой директивы ЕС, предусматривающей широкомасштабную либерализацию европейского газового рынка, в том числе свободу выбора потребителями поставщиков газа. В этой связи ставится под сомнение ряд положений долгосрочных контрактов «Газпрома», ориентированных на конкретных покупателей и не разрешающих им реэкспорт. Это, конечно, не может не волновать «Газпром». В данной ситуации Комиссия ЕС стоит перед выбором: что больше отвечает интересам Евросоюза -- устойчивое энергоснабжение или жесткое следование правилам конкуренции, ставящее под сомнение сам энергодиалог. Основная часть контрактов «Газпрома» была заключена еще до «газовой директивы» и с правовой точки зрения она не должна иметь обратной силы. Так что решение данного вопроса, как представляется, зависит от политической воли и должно стать результатом сложных юридических поисков. Аналогичные претензии выдвигаются и в адрес других поставщиков газа в ЕС -- Норвегии и Алжира, так что вполне естественно, что «Газпром» сейчас ведет с ними консультации. Кроме этого «Газпром» ведет переговоры и с Еврокомиссией, и со своими европейскими партнерами. В целом же либерализация европейских энергетических рынков соответствует вектору развития российской экономики, где идут процессы реструктуризации и адаптации к правилам ВТО, хотя, естественно, их темпы не могут полностью совпадать. Поэтому в среднесрочной перспективе либерализация европейских рынков не должна создавать проблем для сотрудничества России с ЕС.

-- Насколько далеко продвинулся энергетический диалог России и ЕС, начатый осенью 2000 года на саммите в Париже? Такое впечатление, что темпы переговоров заметно снизились.

-- Вряд ли можно говорить о снижении темпов переговоров с ЕС в энергетической сфере. К августу прошлого года завершился первый, экспертный, этап энергетического диалога, в рамках которого прошло более полутора десятка встреч. Его итоги одобрены саммитом Россия--ЕС в октябре 2001 года в Брюсселе. Во время встречи на высшем уровне принята специальная декларация по энергетическому сотрудничеству, дающая «зеленый свет» следующей, практической, стадии диалога. В ее основе -- направления, четко обозначенные в совместном Обобщающем докладе, подготовленном экспертами на первом этапе.

-- Каковы основные выводы экспертов?

-- Выводы следующие. Россия является ближайшим и надежным источником крупномасштабных и разнообразных энергетических ресурсов, в которых ЕС, а также страны-кандидаты испытывают возрастающую нужду. Россия может и готова внести свой вклад в энергообеспечение остальной Европы. При этом ограничения, или «лимиты», на экспорт энергии и энергоносителей из России в ЕС, которые рекомендовались Евросоюзом в прошлом якобы с целью устранения излишней зависимости от единственного источника, признаны нецелесообразными. В целом не отвергнуто и наше предложение решить в разумные сроки вопрос с поставками ядерного топлива, импорт которого пока лицензируется Евроатомом, причем в пользу местных поставщиков. Говоря об энергопоставках, эксперты имели в виду широкое понимание этого термина, то есть сюда включаются не только первичные источники энергии, газ или нефть, но и их переработанные производные, а также и экспорт электроэнергии, угля, нефтепродуктов, энергоемких товаров и материалов, как и упомянутое ядерное топливо. При этом стороны едины во мнении: наращивание российских энергопоставок в ЕС возможно только в обмен на капиталовложения в российский ТЭК и передачу современных технологий. Особая проблема выявилась в связи с обсуждением свободы транзита российских поставок через территорию ЕС и стран-кандидатов, а также темы взаимного доступа.

-- В рамках переговоров с ЕС обсуждалось строительство двух новых газопроводов из России в Западную Европу: перемычка в обход Украины через Польшу и Словакию и «северный путь» по дну Балтийского моря в Германию, с перспективой соединения его с будущим Штокмановским газопроводом. Однако в последнее время идея обходной трубы вообще перестала обсуждаться, а сроки северного маршрута весьма туманны...

-- Второй, уже не экспертный, а практический, этап энергодиалога подразумевает более активные действия со стороны частных компаний, как наших, так и европейских. А этот процесс традиционно идет непросто и зависит от результатов сложных коммерческих переговоров, что в полной мере относится и к упомянутым вами проектам. К тому же российские энергетические компании естественным образом заинтересованы не только в транзите, но и в возможности в свою очередь инвестировать в энергораспределительные и энергоперерабатывающие компании на территории ЕС, то есть упрочить свое присутствие по всей цепи от месторождения до потребителя. Представители западного энергетического бизнеса не испытывают особого энтузиазма в связи с необходимостью выделения громадных средств для освоения перспективных российских месторождений. Они справедливо считают, что самостоятельным источником энергопоставок, не затрагивающим российские ресурсы, может стать экономия энергии в России. Ведь мы сейчас тратим ее на единицу ВВП вчетверо больше Западной Европы, да еще и теряем до половины ее отпуска в изношенных коммунальных энергосетях. В этой связи предполагаются пилотные проекты по экономии энергии в одном северном (Архангельская область) и одном южном (Астраханская область) регионах России с последующим распространением опыта на другие субъекты федерации. Активные переговоры по данным проектам ведутся, и как раз они могут стать первыми конкретными результатами энергодиалога. Кроме этого планируется открыть в Москве Центр энергетических технологий, на что Еврокомиссия готова выделить до двух миллионов евро. Что же касается таких дорогостоящих проектов, как разработка Штокмановского месторождения или строительство трубопроводов, то здесь решающее слово за предпринимателями. Ни политики, ни тем более эксперты не могут навязывать им свою волю там, где речь идет о миллиардных затратах.

-- После расширения ЕС российские компании, представленные в Восточной Европе (ЛУКОЙЛ, ЮКОС и т.д.), станут неотъемлемыми частями единого европейского рынка. На ваш взгляд, готовы ли россияне конкурировать с европейцами в этих условиях?

-- Последствия расширения ЕС, по мнению многих как российских, так и европейских экспертов, будут далеко не однозначны для наших торгово-экономических отношений с Евросоюзом. С одной стороны, единые правила ЕС и в целом более низкий общий уровень тарифов, казалось бы, облегчают наш доступ на общий рынок ЕС. Однако, с другой стороны, нетарифные барьеры, возводимые в Европе главным образом под нажимом местного торгово-промышленного лобби, будут создавать для российских операторов серьезные препятствия, с которыми уже сейчас сталкиваются, например, предприятия наших сталелитейной и химической отраслей. Возможна дискриминация и по иным причинам, таким как экологические требования и т.п. Поэтому всем российским предприятиям, а не только ЛУКОЙЛу и ЮКОСу, надо готовиться к работе в новых, более либеральных, но и более изощренных с точки зрения конкурентной борьбы условиях. У упомянутых нефтяных компаний далеко не самые уязвимые позиции среди отечественного бизнеса в связи с их опытом работы на американском и азиатском рынках, да собственно и в Европе. Но и им придется усиливать звено менеджеров, способных адаптироваться к новым требованиям расширившегося Евросоюза.