Тем, кто мечтает увидеть живьем знаменитость

5 марта в клубе «Б2» состоится вечеринка, посвященная известному австралийскому певцу, автору песен, видному деятелю альтернативной музыки, а также писателю Нику Кейву. В прошлом году Кейв со своими неизменными соратниками, группой The Bad Seeds, выпустил новый альбом, а в нашей стране наконец-то вышла его книга (чуть было не написал -- «сольная книга») And The Ass Saw The Angel -- «И узре ослица ангела», о которой наша газета тогда незамедлительно написала. Правда, живьем увидеть эту знаменитость все же не удастся, потому что недосуг такому культовому человеку просто шататься по клубам. Зато там будет другая знаменитость -- Илья Кормильцев. Связь самая прямая: полиглот, литератор и автор текстов группы «Наутилус помпилиус», Кормильцев -- тот самый, кто несколько лет назад взял на себя нелегкий труд перевести книгу, являющуюся выражением более чем своеобразной кейвовской религиозности. В программе -- чтения отрывков книги актерами и просмотр редких видеозаписей Кейва и Bad Seeds. Начало в 19.00. Вход бесплатный.

О популярной на Западе пьесе Терренса Мак-Нелли «Мастер-класс» наверняка мечтает любая актриса. Это пьеса о Марии Каллас. Великая певица давно покинула сцену и теперь предлагает молодой поросли собственный вариант системы Станиславского, перемежая наставления воспоминаниями о личной жизни. Исполнительнице роли Каллас предоставляется возможность быть то ироничной, то наивной, то стервозной, то возвышенной, вызывать то смех, то сострадание, а в пределе -- обнаружить свою конгениальность с легендарной дивой. К сожалению, именно с конгениальностью у Татьяны Васильевой, сыгравшей Каллас в спектакле «Независимого театрального проекта» (режиссер Виктор Шамиров), явно не задалось. Опираясь исключительно на полюбившиеся зрителям интонации капризного клоуна и обиженного забияки, трудно демонстрировать высокий класс игры. Бенефисный спектакль вообще вещь опасная. Он предполагает не только максимум прав, но и максимум ответственности. И нередко дает возможность окружающим убедиться, что мастер ты -- не класс.

На сцене Театра эстрады, 5 марта (19.00)
Тем, кто хочет культурно развлечься

Спектакль «Юнона» и «Авось» отметил недавно свое двадцатилетие. В начале 80-х настоящий мюзикл с живой музыкой, световыми эффектами, потрясающими танцами на покатом зеркальном полу и абрисом мелькнувшей где-то вдалеке сцены обнаженной женской фигуры ошеломлял. Подобных театральных ощущений мы еще не знали. Это было так же невероятно, как если бы члены политбюро спели, выстроившись на Мавзолее, что-нибудь из репертуара битлов. Теперь нас не ошеломишь. Мы такого навидались. Таких песен наслушались. Про заграницу все поняли. Иллюзии утратили. И вот приходишь на «Юнону» двадцать лет спустя, садишься в кресло и думаешь: нет, сейчас уж точно не проймет. Пронимает. Контекст, в котором создавался спектакль, исчез, а энергия осталась. Она перехлестывает через линию рампы, волнами катится по залу и сметает на своем пути любую иронию. Мужчинам по окончании спектакля хочется немедленно отправиться в Америку и найти там свою любовь, а женщинам выйти замуж за Караченцова. Роль Николая Резанова он совсем недавно сыграл в восьмисотый раз.

Ленком, 3 марта (19.00)

С сегодняшнего дня в кинотеатрах «5 звезд», «Алмаз», «Америка-Синема», «Байконур», «Варшава», «Кодак-Киномир», «Орбита», «Победа», «Пушкинский», «Ролан», «Ударник», «Электрон», в Большом зале ЦДЛ и обоих «Каро-Фильмах» смотрите фильм «Одиннадцать друзей Оушена» (США, 2001). Режиссер Стивен Содерберг. В ролях Джордж Клуни, Брэд Питт, Джулия Робертс, Мэтт Дэймон, Энди Гарсия... и многие, многие другие: фильм изрядно перенаселен. Ведь помимо друзей у главного героя, джентльмена удачи по фамилии Оушен, есть еще и враги. Фильм Содерберга --ремейк одноименной криминальной комедии 1960 года, где главные роли сыграли участники голливудского братства озорников и денди, известного как «крысиная стая» и возглавляемого Фрэнком Синатрой. Теперь место неподражаемого Фрэнка занял Клуни, а фильм превратился в ироничный, ладный и лихой блокбастер. Без особенных скрытых смыслов, но невероятно приятный глазу.


Тем, кто знает толк в искусстве

Приезд в Москву команды Мариинского театра во главе с Валерием Гергиевым всегда событие с приставкой «сверх» или «супер». На этот раз единственная и неповторимая оперная труппа откроет своими гастролями фестиваль «Золотая маска». Большому театру предстоит вынести натиск меломанов и просто «интересующихся» и устоять. В первую очередь в моральном отношении -- успех Мариинки в Москве мало с чем можно сравнить. У жителей столицы есть шанс увидеть два свежих спектакля прославленного театра: 3 марта -- «Сказание о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова в блестящей постановке и оригинальной сценографии Дмитрия Чернякова, 4 марта -- вторую оперу вагнеровской тетралогии «Кольцо нибелунга», самую популярную ее часть, «Валькирию». «Золото Рейна» в версии немца Йоханнеса Шаафа мы уже видели, теперь есть возможность сравнить его работу с работой его ученика Готфрида Пильца.

Кама Гинкас, как известно, любит пощекотать зрителям нервы, но на «Черном монахе» даже привыкшие к его опасной театральной эквилибристике зрители в какой-то момент не на шутку пугаются. Действие спектакля происходит в буквальном смысле на краю бездны, а точнее, на балконе зрительного зала, который нависает над партером. Магистр Коврин (Сергей Маковецкий) в самом начале спектакля подойдет к краю и прыгнет вниз. Чеховский герой мечтает вырваться из тенет обыденности. Режиссер на несколько секунд дает ему эту возможность. Какие уж тут тенеты в свободном падении. «Черный монах» -- самый совершенный, самый изобретательный и самый трагический спектакль Гинкаса последних лет. Может быть, потому, что он сделан в значительной степени о себе самом -- художнике, все время стоящем на краю какого-то обрыва и неустанно беседующем со своим черным монахом, то ли бесом-искусителем, то ли истинным посланцем неба.

МТЮЗ, 7 марта (19.00)

В рамках кураторского проекта Юрия Аввакумова «24» в залах Московского Дома фотографии на Остоженке открылась выставка Владимира Куприянова «Описи». Павел Флоренский называл описями цветные линии, переводящие отвлеченные контуры иконописных ликов в «первую ступень наглядности». В своей фотосерии Куприянов рассказывает об обратном: о драме истончения алтарной фресковой живописи, возвращения ее в мир невидимого. Съемка в заброшенных, разрушающихся храмах напоминает кадры из фильма Феллини «Рим»: прямо на глазах тают потревоженные людьми и стихиями гениальные фрески. Остается лишь стена плача.
Тем, кто ценит здоровый консерватизм

Спектакль Галины Волчек «Три товарища» идет 3 часа 45 минут. Высидеть его до конца трудно, но надо. Ради финальной мизансцены. Она такова: после нелегких испытаний, выпавших на долю Роберта и Отто, после смерти Пат и гибели Готфрида все четверо вновь соединяются в некоем метафизическом далеко. Они стоят на красе и гордости «Современника» автомобиле Карл (дар Владимира Каданникова), помост медленно поднимается вверх, волосы героев и шарфик Пат развевает искусственный ветерок, а ослепительно голубой задник создает ощущение, что герои летят по небу. Весь спектакль мучаешься, пытаясь определить его эстетику. Финал ставит все на свои места. Галина Волчек, пусть и неосознанно, создает большой стиль постперестроечной России. Современный театральный парафраз фильмов сталинской поры. Не знаю, правда, можно ли назвать этот консерватизм здоровым. Ведь что театру «Современник» здорово, то другому нередко смерть.

«Современник», 3 марта (19.00)

Самая консервативная популяция людей на свете -- чиновники. О том, как она была выведена в России, расскажет выставка в Государственной публичной исторической библиотеке (Старосадский переулок, 9) «Здесь все зависит от чина?». Выставка приурочена к 280-летию утверждения Петром Великим «Табели о рангах». Экспозиция позволяет представить безразмерный архив вселенской канцелярии: уставы, регламенты XVI--XVII веков (источники российской «Табели»), прижизненные петровские издания «Табели», параграфы военного и придворного ведомств. Вся эта запущенная кем-то канитель существует в мире по своей инфернальной, неотвратимой логике. «Мы бумажные важные люди. Мы и были, и есть, мы и будем»...

Кто же не знает, что Пушкин родился в Москве, учился в Лицее, был сослан на юг, слушал в Михайловском нянины сказки, дружил с декабристами, цензуровался лично государем императором, женился и погиб на дуэли? Да, еще он стихи писал. А также поэмы, драмы, прозу, критику и публицистику. Все знаем. Несмотря (или как раз смотря) на это, не так часто появляются у нас опыты целостной биографии «первого поэта». Ирина Сурат и Сергей Бочаров такой опыт предприняли -- написали книгу «Пушкин. Краткий очерк жизни и творчества» (М., «Языки славянской культуры»). Текст плотный, жестко организованный и стремящийся аккуратно учесть новейшие достижения пушкинистики. Концепция есть (и конечно, будет уловлена внимательным читателем), но подается без осточертевшей навязчивости. Сопряжение «жизни» и «творчества» проводится, как правило, тонко и тактично. Соглашаться или не соглашаться с соавторами -- дело свободного выбора. (При всей корректности и толерантности «Краткого очерка...» спорных пунктов в нем предостаточно.) Оценить их обстоятельность, последовательность и непоказную серьезность -- дело чести. Внимательно читая эту книгу, с неизбежностью начинаешь вновь думать о том, как много скрыто во «всем известной» жизни Пушкина. Не говоря уж о его творчестве. А еще о том, что без консерватизма новации многое теряют. И наоборот.

Сентиментальность и наивность -- две черты, делающие творчество Криса де Бурга неотразимым для русского человека. Взять ту же песню Moonlight and Vodka, описывающую нашу страну «главными словами»: водка, КГБ и любовь русской шпионки. Так же примерно наши исполнители описывают, скажем, Японию. Иной автор напишет без рифмы про «ниндзя, меч и сакэ» -- и все, Япония готова. Ну да не будем издеваться над де Бургом, тем более что мелодист он все-таки хороший, а консерватизм его чертовски удивителен -- когда бы и на какой бы аппаратуре вы ни слушали его пластинки, на дворе все равно середина 80-х. Как в том одесском анекдоте: «У всех -- суббота, а у меня - четверг!»

Государственный Кремлевский дворец, 8 и 9 марта (19.00)

«Орбита» и «Художественный» показывают картину «Корабельные новости» (США, 2001). В ролях Кевин Спейси, Джулианна Мур, Джуди Денч, Кейт Бланшетт. Заслуженный голливудский режиссер шведского происхождения Лассе Хальстрем успел приобрести известность у себя на родине как создатель авторского кино («Моя собачья жизнь»), а в США прославился фильмами в жанре, который можно обозначить как «интеллигентный блокбастер» («Правила дома сидра», «Шоколад»). Он также имеет репутацию одного из самых «актерских» режиссеров Голливуда, что позволяет ему с легкостью залучать в свои проекты лучших актеров -- от его собственной жены Лены Улин до Джулии Робертс и Леонардо Ди Каприо. «Корабельные новости» рассказывают историю потрепанного жизнью человека по имени Куойл (Спейси), который в обществе маленькой дочки и тетушки (Денч) перебирается в провинцию Ньюфаундленд -- на землю своих предков. Фильм снят по одноименному роману, удостоенному Пулитцеровской премии. Интересно, что писательница Энни Прулкс согласилась продать права на экранизацию романа только при соблюдении строгого условия: съемки должны были проходить в Ньюфаундленде. Создатели фильма сдержали слово: скупая, но невероятно красивая северная природа стала одним из героев фильма. Обитатели северной канадской провинции сверх меры эксцентричны и забавны, имена их диковинны (Лепесток, Серебро, Штык), а диалоги не раз заставят вас улыбнуться. «Корабельные новости» -- трагикомедия о кризисе среднего возраста с жизнеутверждающим концом. Российские прокатчики картины надеются, что фильм Хальстрема наконец-то привлечет в кинотеатры не только молодежь, но и людей среднего возраста, не слишком часто ходящих в кино.
Тем, кто хочет «быть в курсе»

Скрипача Алексея Айги любят почти все меломаны. Он и джазменам показался, и простые клубные зеваки от него в восторге. Кто-то называет Айги современным классиком, кто-то знает как чувака, бешено прыгающего по клубной сцене со скрипкой и рвущимся волосом смычка, кому-то он известен как вполне респектабельный и статусный кинокомпозитор. Одно определение привязалось к Алексею прочно: «русский Майкл Найман». Смысл этой дефиниции в том, что Айги со своей группой «4.33» (намек на знаменитое произведение Джона Кейджа, где вместо нот -- тишина четыре с половиной минуты) сделал минимализм доступным и чуть ли не танцевальным. При этом Айги фантастически энергичен. Он и выступая перед супермодным Яном Тирсеном, держится на высоте, и записывая альбом с «механиком» Пьером Бастьеном, умудряется в калошу не сесть. А ведь многие в этой самой калоше годами живут. Алексей же живет во Франции, но часто бывает на родине. Впрочем, не так часто, чтобы надоесть.

Культурный центр «Дом», 2 марта (19.00)

О многозначности артефактов рассказывает выставка фотографий Александры Митлянской и Валерия Орлова «Красота для всех». Она открылась вчера в Крокин-галерее. Объектом фотографического интереса Орлова и Митлянской стали обыкновенные фарфоровые статуэтки 50-х годов -- те, что украшали и украшают комоды, серванты и горки. Сверхкрупные планы и «прицельная оптика» снимают набившие оскомину социальные аллюзии. Перед нами «искусство для искусства». Случайность подобных превращений позволяет впервые за типическим и обезличенным разглядеть неповторимое и индивидуальное, страдающее и уязвимое. Лучше всего об уязвимости фарфоровых богов сказала искусствовед Галина Ельшевская: «Уязвимость -- уже не уязвимость вещи, подверженной старению и механическим утратам, но чисто экзистенциальное свойство «Живого». Хрупкость материала прочитывается как хрупкость человеческой материи и жизни, взывающей к сентиментальному удержанию и вообще к защите».

Огонь в ночи, в помойном баке,/у Курской станции метро.../ Как сразу сделалось светло,/ тепло и празднично в клоаке./ Апреля черное стекло/ шипит и плавится от жара./ Забыла я, куда бежала,/ глаза дымком заволокло,/ Бродяги темные застыли,/ их ноги босые застыли,/ бутылки мутного стекла/ умолкли в недрах темных сумок./ Уют бесплатного тепла/ прекрасен в это время суток./ Притормозив, гляжу в огонь:/ как свежевыкупанный конь,/ такой же нестерпимо красный./ Шипучий маленький, напрасный. «Этюд» Татьяны Риздвенко дает довольно точное представление о ее стихах, собранных под обложкой книги «Для Рождества, для букваря« (М., «О.Г.И.»). Новые тексты (разделы «Блинчик» и «Петельки и ширинки») обрамляют писанные в середине 90-х («Ветрянка»). Хорошо быть девочкой из хорошей семьи./ Плохо быть девочкой из хорошей семьи. Риздвенко -- «девочка из хорошей семьи». Со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая ненормативную лексику. Несмотря на это, голос все-таки слышен.

Когда пианист Николай Петров задумывал свой абонементный цикл в Большом зале Консерватории и намеревался включить в него все ансамблевые концерты с участием фортепиано, сомнение вызывал только один опус -- баховский концерт для четырех клавиров с оркестром. Боялись, что четыре рояля не разместятся на сцене БЗК. Видимо, разместить удалось, поскольку этот самый концерт прозвучит в исполнении Николая Петрова, Тиграна Алиханова, Полины Беспалько и Ольги Папикян 2 марта. Партию оркестра исполнит «Российская камерата» п/у Вячеслава Трушина.


Тем, кто падок на все модное

Андрей Левкин -- лауреат последней премии Андрея Белого, мастер истончающейся и туманной прозы, кумир интернет-тусовки и прочая, прочая, прочая -- решил написать «читабельный» роман. Решил -- написал: про странноватую московскую улицу, где обитают с виду вроде бы нормальные, но по сути фантастические персонажи. Не мудрено, что на такой улице (не в центре, но и не на окраине) то ли сам собой завелся, то ли кем-то измышлен и сконструирован был Голем. А как иначе -- разве Москва хуже Праги, где подвизался «настоящий» Голем, или Риги, колдовской шарм которой прежде запечатлевал Левкин? Да и кому, как не Голему, возникнуть меж усталых переводчиков бульварного чтива, стареющих красоток, облезлых художников и полегоньку проматывающих останки совести журналистов? Голем, как и возлюбленная рассказчика, служит в какой-то приближенной к властям конторе. Это позволяет залить несколько романных страниц рассуждениями о политтехнологиях и вездесущем пиаре. Рассуждений (иногда забавных) и описаний (иногда изящных) в книге с избытком. С сюжетом куда хуже: все таинственные дорожки ведут в мутноватое никуда. Да и откуда взяться событиям в лениво алкогольном, замкнутом, мягко выморочном мирке улицы, где четные и нечетные дома -- вопреки естеству -- не разделены мостовой, а теснятся по обе ее стороны без всякой логики? Проходит лето -- приходит осень. А там и зима. Кто-то умер, кто-то исчез, кто-то женился, кто-то напился. Кто-то роман про все это написал. Плывущий такой, с запахами и шорохами. Страшно не будет. Будет тоскливо. Потому как «Голем, русская версия«. В книгу, выпущенную «ОЛМА-Пресс» (серия «Оригинал. Литература категории А»), вошло также семь притчеобразных (но без морали!) новелл («Ловушки») и памфлет, посвященный Петру Чаадаеву (он же русский Голем XIX столетия), «Крошка Tschaad». Последний опус кажется наиболее занятным.

Итак, у нас теперь на дворе -- Франция. Причем Франция музыкальная, представленная современной электронной музыкой, современным же шансоном и особенным человеком Яном Тирсеном. Всего красивого, утонченного и безупречного по форме, что выпускается во Франции, не переслушать, и по идее сборник с говорящим названием My House in Montmartre («Мой дом на Монмартре») должен дать некий объективный срез легкой французской музыки. Группа We in music, участвовавшая в создании данного сборника, выступит в Москве совсем скоро, в большой и светлый праздник Восьмого Марта. Да еще и в клубе под названием «Сердце» -- как говорится, в нужное время в нужном месте. Играть музыканты обещают 6 (!) часов без перерыва. Будем надеяться, что столь длительное «французское прикосновение» не отпугнет посетителей от слушания французской музыки в дальнейшем. 8 марта, начало в 23.00, но время лучше уточнить у организаторов.
Женщинам и детям

С 7 марта смотрите в кинотеатрах «Аврора», «Витязь», «Горизонт», «Киргизия», «Ленинград», «Мечта», «Прага», «Солнцево», «Стрела», «Тбилиси» и «Экран» новый фильм Джеймса Мэнголда «Кейт и Лео» (США, 2001). Мэнголд (который выступил здесь и как соавтор сценария) удивил: после вполне серьезных драм «Полицейские» и «Прерванная жизнь» сочинил и поставил трогательную, смешную и милую историю про аристократа Леопольда (Хью Джекман), который попадает из 1876 года аккурат в наши дни и влюбляется в рекламщицу Кейт (Мег Райан). Идеальный вариант для похода в кино на Международный женский день. Самое приятное, что Мэнголд придумал чуть больше смешных моментов, чем может показаться. Лео, конечно, шарахается от унитаза и цепенеет при виде телевизора, но вполне способен и на более осмысленные (и занятные) поступки. Не пропустите также и Лива Шрайбера в роли первооткрывателя лазейки между временами: он вполне достойно наследует Александру Демьяненко в «Иване Васильевиче».

Наконец-то появился проект, в котором искусство рисующих дам не претендует на вымученную концептуальность. Третьяковская галерея в своем основном здании (Лаврушинский переулок, 10) открыла выставку «Женский взгляд. Графика XIX--XX веков из собрания ГТГ». Самый камерный жанр возвращает-таки «искусству женского рода» статус «домашнего рукоделия». Пафос сменяется милотой. Амазонки и феминистки превращаются в тургеневских барышень, добрых жен или очаровательных кокеток. В экспозиции можно увидеть миниатюрные портреты, бытовые сценки и портреты в технике силуэта, книжные иллюстрации, эскизы модных костюмов, фарфор. Есть рисунки супруги Александра I Елизаветы Алексеевны. Имеются и сказочные картинки Елизаветы Бем, Елены Поленовой, Татьяны Мавриной. Не знаю, как насчет актуальных критиков, но детей и подростков выставка в Лаврушинском порадует точно.

Афишу подготовили:

Марина Давыдова (театр), Анна Ветхова (классическая музыка), Александр Беляев (неклассическая), Станислав Ф. Ростоцкий и Алексей Медведев (кино), Андрей Немзер (книги), Сергей Хачатуров (выставки)