В Норвегии вышла книга, которая, безусловно, порадует любителей детективов. «Ланце -- выдуманный шпион» -- это мемуары 62-летнего журналиста Стейна Виксвеена, которого контрразведка ПОТ обвиняла в шпионаже в пользу восточногерманской разведки Штази. Дело закончилось в декабре 2001 года поражением спецслужбы -- главная прокуратура Норвегии сочла доказательства, представленные ПОТ, недостаточными для проведения процесса. Для нас уроки «дела Виксвеена» интересны прежде всего тем, что оно напоминает историю российского журналиста Григория Пасько, которого тоже обвиняют в шпионаже, правда пока с большим успехом для контрразведчиков.

Стейн Виксвеен, журналист-международник с 40-летним стажем, работавший в последние годы в Брюсселе на ряд крупных региональных газет Норвегии, оказался под подозрением три года назад, когда ПОТ получила доступ к архивам МГБ ГДР, попавшим после крушения Восточной Германии к американцам. Получивший в свое время образование в ФРГ, Виксвеен профессионально интересовался ситуацией в двух немецких государствах и часто бывал в ГДР. ПОТ предположила, что именно он являлся агентом по кличке Ланце, который фигурирует в документах Штази.

В 1999 году в брюссельском корпункте Виксвеена провели обыск. В результате были конфискованы книги, дискеты, электронная записная книжка и другие рабочие материалы. После чего журналиста несколько раз допрашивали офицеры ПОТ. Контрразведчикам приходилось торопиться. Во-первых, в 2000 году истекал десятилетний срок давности по делам бывших восточногерманских шпионов, имеющих подданство западных государств. Во-вторых, органы должны были реабилитироваться после скандала 1996 года, когда они пытались обвинить в сотрудничестве со Штази депутата от левой партии профессора Берге Фюрре, входившего в парламентскую спецкомиссию по расследованию деятельности спецслужб страны, включая ПОТ. После вмешательства тогдашнего премьера Турбъерна Ягланда процесс был остановлен, а министр юстиции и шеф контрразведки лишились кресел.

Довести до суда «дело Виксвеена» контрразведчикам тоже не удалось. Правда, их шеф Пер Серланд заявил, что удовлетворен решением прокуратуры: «Нас вполне устраивают формулировки по закрытию дела. Мы не нашли там критики в свой адрес». Как подтвердил газете «Время новостей» профессор общественного права университета в Осло Йон Йонсен, закрытие дела в подобных случаях не означает, что виновный полностью оправдан: «Подозрения, сформулированные в качестве причин для расследования по обвинению в совершении преступления, не снимаются, даже если само дело прекращается по причине отсутствия веских доказательств». Кроме того, службе ПОТ, можно сказать, «повезло» -- к моменту вынесения прокуратурой решения истории со шпионами 10--15-летней давности явно утратили актуальность, в центре общественного внимания -- борьба с экстремизмом и терроризмом.

Под новой вывеской ПСТ (полицейская служба безопасности, так с 1 января называется реформированная ПОТ) тайные агенты с утроенной энергией гоняются за потенциальными врагами -- прежде всего террористами и неонацистами, регулярно дающими знать о себе в Норвегии. О шпионах, прежде всего российских, сейчас без особого повода не упоминают -- политическая обстановка изменилась. ПОТ была создана в 1937 году как отдел по борьбе с иностранными агентами и пережила второе рождение десять лет спустя, после освобождения от фашистской оккупации. Уже началась «холодная война», и воссозданная контрразведка занялась отловом шпионов и выявлением «пятой колонны» -- членов политических партий левого толка, профсоюзных активистов, а также участников партизанского движения, вступавших в контакт с представителями советских учреждений (СССР участвовал в освобождении Северной Норвегии).

«В нашей деятельности мы будем руководствоваться отслеживанием процессов в обществе, которое существенно изменилось после окончания «холодной войны», -- говорит теперь руководитель ПСТ Пер Сефланд. -- Работа должна проходить в рамках законности, под серьезным контролем и с привлечением специалистов из таких областей, как социальная антропология и история религии, а не только профессиональных сыщиков». В принципе г-н Сефланд уже три года начал «открывать» свою контору. Так, он впервые назвал численность своих подопечных -- 400 штатных сотрудников. Сейчас, по словам министра юстиции Одда Эйнара Дерума, ПСТ расширилась на восемь человек и получила солидные ассигнования для приобретения подсматривающего и подслушивающего оборудования. Критики спецслужб опасаются, что борьба с терроризмом может перейти в преследование тех, кто не желает отречься от своих культурных традиций и религиозно-этнических норм. Не говоря уж о контактах с представителями стран, объявленных США «изгоями».
«Наша контрразведка -- как трехглавая гидра»

Со Стейном ВИКСВЕЕНОМ встретился корреспондент газеты «Время новостей» Петр РОСИЧ.

-- Что вы чувствовали в качестве подозреваемого в шпионаже против собственной страны?

-- Это тяжелое ощущение. В течение года после официально высказанного подозрения мне не давали возможности ознакомиться с его содержательной формулировкой. Я мог лишь догадываться об этом и вынужден был отмежеваться от всей этой истории, отвечая коротким отрицанием на все вопросы. Однако мои друзья не бросили меня, всячески поддерживали, и никто не тыкал в меня пальцем и не шипел вслед «предатель».

-- Работа журналиста-международника требует постоянного балансирования между профессиональным долгом и власть имущими чужой страны?

-- Нельзя работать корреспондентом за границей, если ты постоянно боишься, что окружающие видят в тебе иностранного агента. Последние двенадцать лет я занимался проблемами нацменьшинств и сепаратистскими движениями на Западе. Вполне понятно, что за их деятельностью следят соответствующие национальные спецслужбы. Например, когда я писал о басках в Испании, то был готов к тому, что Мадрид уже внес меня в «черный список». Однако испанская полиция в открытую не проявила ко мне интереса. Возможно, на континенте подобные службы более профессиональны, чем в Норвегии.

-- ПОТ не удалось доказать вашу вину и добиться суда над вами. Вы считаете это победой?

-- Частично. Если ПОТ действительно реорганизует свою деятельность, направив ее против реального, а не мнимого врага, то победа будет полной. Наша контрразведка сегодня -- как трехглавая гидра. В качестве тайной службы она ведет слежку, она имеет полномочия также вести расследование, а в довершение готовит материалы с целью сформулировать и выдвинуть обвинение. Ни в одной западноевропейской стране подобной концентрации силовой власти у секретных служб нет. Вопрос этот выносился на обсуждение в наш парламент, но дискуссии не получилось, и все возвратилось на круги своя. Важная силовая структура так и продолжает работать, практикуя три функции. Я подавал свое предложение о разделении полномочий, но безрезультатно. Нынче министр юстиции Одд Эйнар Дерум, которому подчиняется ПОТ, пытается изнутри реформировать эту организацию с подмоченной репутацией. Его идея -- разделить структуру на две части: слежка и расследование -- с одной стороны, прокурорско-правовой отдел -- с другой. При этом второй части вменяется контролировать первую в отношении соблюдения законности. Можно считать это маленьким шагом в правильном направлении. Хотя опасно оставлять лошадь сторожить овес -- от него ничего не останется.

-- Вы будете разоблачать ПОТ и его методы после перенесенной несправедливости?

-- Скорее всего буду писать о конфликтах на Балканах. Однако против злоупотребления властью я не перестаю говорить. ПОТ и бывший государственный прокурор Лассе Квигстад систематически нарушали юридические нормы при ведении моего дела. Наша служба безопасности призвана защищать норвежскую демократию, однако ее методы далеки от демократии. Считаю, что они должны вызывать тревогу у всех.

-- Недавно госпрокурор отклонил вашу просьбу о возмещении убытков за нанесенный ущерб. Каков ваш следующий шаг?

-- Откреститься от пришиваемого мне дела было тяжелым испытанием не только для меня, но и для моей жены, да и семьи в целом. Я предложил прокуратуре по-хорошему разойтись, выплатив мне скромную компенсацию. Она, как это уже оглашено, отказалась. Мне ничего не остается, как обратиться в первичную судебную инстанцию. Я долго размышлял, стоит ли потратить еще лет пять-шесть на борьбу с нашей службой контрразведки, чтобы смыть все пятна подозрений, это дело трудное и не очень благодарное. Но для ПОТ публичное разбирательство обернется подлинным испытанием в смысле соблюдения законности на деле. Поэтому я решился -- мой адвокат посылает в суд заявление.