«Лобби, лоббизм (от англ. lobby -- кулуары), система контор и агентств крупных монополий при законодательных органах США, оказывающих прямое давление (вплоть до подкупа) на законодателей и госчиновников в интересах этих компаний».

Большая советская энциклопедия, т.14, стр. 589; 3-е изд., 1973 год

Сегодня составителям энциклопедии едва ли удалось бы отделаться столь емким и лаконичным объяснением. Словечки «лоббизм», «лоббист» за последнее десятилетие настолько вошли в политический обиход, что впору устраивать конкурс на лучшее определение. Например: лоббист (уважительное) -- политический и общественный деятель, умеющий добиваться поставленных целей и задач; лоббист (бранное) -- беспринципный, корыстный человек, выбивающий путем связей, обмана, подлога, подкупа и т.п. бюджетные средства, квоты, льготы и прочие ресурсы и блага как для себя лично, так и для структур, оплачивающих его услуги. И так далее и тому подобное.

При этом, лоббизм отнюдь не явление постсоветской эпохи, занесенное в Россию из-за океана вместе с монетаризмом. Ходоки, просившие у Ленина гвоздей, были одними из первых лоббистов советской поры, причем лоббистами суперэффективными. Добраться до первого лица в государстве и немедля получить вожделенное (в кинофильме, во всяком случае, вождь приказывает выдать крестьянам гвоздей) -- такое прославленным мастерам наших дней и не снилось.

Впрочем, они не только работают в других условиях, но и стремятся к большему, чем несколько килограммов мелкорубленного железа. Кроме того, по мере становления нового российского государства непростое лоббистское ремесло становится все более изощренным. Если в начале 90-х только совсем ленивый участник политического процесса не мог выбить какой-нибудь квоты или кредита (очевидцы уверяют, что в те легендарные времена довольно крупную ссуду можно было получить, буквально поймав за фалду пиджака в коридоре нужного министра), то сейчас даже постановка запятой в не самом важном законе требует определенной сноровки.
Указы на спине

Если говорить о современном российском лоббизме (речь идет о последних десяти годах), то за этот срок менялись не только лоббистские приемы, но и места их применения. До осени 1993 года -- разгона Верховного Совета -- лоббировать можно было на трех основных полянах: администрация президента, правительство, парламент. Причем и в парламенте упражнялись не столько в законодательном лоббизме, сколько в выбивании вполне практических выгод и преференций. Во-первых, ВС кроме законодательных обладал и распорядительными функциями, имел собственные фонды и был довольно мощным «хозяйствующим субъектом». Во-вторых, несмотря на огромные возможности для лоббирования в законодательной области (практически все законы приходилось писать заново либо радикально переделывать), эффективно пользоваться этим инструментом еще не умели (речь не идет о постановлениях, кои и были одним из главных объектов для приложения лоббистских усилий). Наконец, ВС был органом излишне идеологизированным, и большинство депутатов увлекались большими политическими играми, а не решением «конкретных» экономических и хозяйственных вопросов.

После падения ВС и до становления Федерального Собрания лоббисты большой частью промышляли в правительстве и Кремле. Причем в условиях не то что белых пятен, а огромных дыр в законодательстве возможности решать вопросы в индивидуальном порядке были колоссальны. Разнообразные льготы, квоты, ссуды, субвенции, субсидии, получаемые путем издания отдельных указов, правительственных постановлений и распоряжений, в какой-то момент перешли все мыслимые и немыслимые границы. Естественно, это сказывалось на экономике весьма плачевным образом. Весной 1995 года либеральное крыло в правительстве Черномырдина (в частности, Чубайс, бывший тогда яростным противником индивидуальных льгот и квот) добилось от Бориса Ельцина выпуска специального указа, названного его экономическим советником Александром Лившицем «любимым». Этот документ запрещал выдачу любых бюджетных ссуд, не предусмотренных бюджетом. Президентская кампания 1996 года, правда, похоронила все антилоббисткие начинания. Векселя выдавались щедрою рукою, и сам Борис Ельцин, разъезжая с агитационными поездками по стране, щедро сыпал авансами, порою подписывая указы буквально на спине тогдашнего министра финансов Владимира Панскова.
Дума о пчелах

С 1994 года бурно стал развиваться и парламентский, прежде всего думский, лоббизм. Поскольку Констиуция 1994 года лишила парламент возможности всерьез заниматься политикой, Дума довольно быстро стала превращаться в экономическое торжище. Именно в это время бюджет, становящийся из года в год все более подробным, превратился в документ основного лоббистского спроса. А бюджетные прения -- временем лоббистской страды. Бюджетным спортом были равно увлечены все депутаты, невзирая на партийные отличия. Особое усердие проявляли думцы-одномандатники. Были случаи, когда такие депутаты поддерживали документ вопреки мнению своей фракции, исключительно ради бюджетной строчки. Например, нынешний омбудсмен Олег Миронов, состоявший в КПРФ, из года в год нарушал партийную дисциплину ради денег, выбиваемых им на строительство моста через Волгу от Саратова до Энгельса. Мироновский мост даже стал нарицательным. И в Думе одно время ходила шутка: «У каждого депутата в бюджете свой мост».

Строка в бюджете и сам бюджет превратились почти в универсальное средство торговли не только по экономическим, но и по политическим вопросам. На бюджетные деньги покупались целые фракции (аграриев, например, традиционно в последний момент склоняли голосовать за бюджет, прибавив денег по разделу «сельское хозяйство») и совершались политические сделки. В декабре 1997 года Борис Ельцин впервые лично посетил думское заседание, чтобы уговорить депутатов принять бюджет, пообещав взамен подписать закон о правительстве и собрать «круглый стол» по Земельному кодексу.

Но и кроме бюджета уже в первой Думе (1994--1995) думцы начали оттачивать свое мастерство на других законах. Проектов, которые представляли интерес для бизнеса, шло немало: о банках и банковской деятельности, об основах налоговой системы, о ЦБ, о соглашениях о разделе продукции и т.п. Во второй Думе (1996--1999) мастерство депутатов настолько возросло, что, казалось, законов, в которых не было бы ничьего лоббистского интереса, и вовсе не бывает. Помимо традиционного слета лоббистов к дележу бюджетного пирога активные действия наблюдались в ходе обсуждения налоговых законов. Кроме того, в это время пошла мода на отраслевые законы -- о такой-то промышленности, о поддержке такой-то отрасли. Бесспорными хитами эпохи считаются законопроекты о пчеловодстве, о северном оленеводстве и электромагнитной совместимости. На худой конец, если не хватало сил на закон, принимались хотя бы постановления в поддержку отдельных отраслей и предприятий. В это же время широкое развитие получил «обратный» лоббизм. Когда Думу использовали для торпедирования тех или иных законодательных инициатив или других начинаний, чаще правительственных или президентских, с которыми вторая Дума была в контрах. В частности, за все четыре года правительству так и не удалось утвердить программу приватизации, намертво зависли в Думе Налоговый и Земельный кодексы. Кроме того, Думу активно начали использовать в своих междоусобных разборках компании. Сначала в рамках комиссии по итогам приватизации (там, в частности, разбирались с ТНК, «Норильским никелем», «Связьинвестом»), затем в комиссии по коррупции. Именно Дума выступала главным обвинителем сначала бревновского, а затем чубайсовского РАО «ЕЭС» и защитницей вяхиревского «Газпрома», поддерживала Филатова (в то время директора «Норникеля») против ОНЭКСИМбанка, а Палея (глава «Нижневартовскнефтегаза») против «Альфа-Групп».
Олигархи в законе

Эффективности второй Думы в качестве лоббистской конторы сильно мешала ее оппозиционность. Дума отвергала инициативы Белого дома и президента, в свою очередь президент ветировал множество принятых парламентом законов. Это сильно обесценивало самих депутатов в качестве лоббистов и девальвировало законодательный лоббизм как таковой. Потому лучшими местами для лоббирования интересов, безусловно, оставались Кремль, Белый дом, а также отдельные министерства и ведомства. Понимание, что именно там по-настоящему «решаются вопросы» (а в эпоху дележа лакомых остатков госсобственности -- «Связьинвеста», «Сиданко» и т.п., эпоху КНО, ГКО, федеральных инвестиционных программ, потоков иностранных кредитов, вопросы действительно решались в исполнительных структурах власти), заставляло бизнес и региональные власти искать покровительства именно в правительстве и президентской администрации и внедрять по возможности туда своих людей. В разное время вице-премьерами правительства были Владимир Потанин (тогда представлявший ОНЭКСИМбанк) и Владимир Каданников (АвтоВАЗ). Во время президентской кампании-96 в ельцинском штабе трудились не покладая рук выходцы из основных олигархических структур. Во втором президентском сроке Ельцина Борис Березовский был одно время заместителем секретаря Совета безопасности, посланец «Моста» Сергей Зверев -- замглавы президентской администрации, вице-президент ЮКОСа Леонид Невзлин -- заместителем гендиректора ИТАР-ТАСС. О представителях крупного бизнеса, которые, не занимая официальных постов, просто дружили с семьей президента, нечего и говорить. Заветной мечтой чуть ли не каждого депутата было министерское кресло, причем больше всего, разумеется, котировались экономические ведомства. Некоторым членам второй Думы (кстати, все они зарекомендовали себя помимо прочего талантливыми лоббистами) -- Михаилу Задорнову, Татьяне Нестеренко, Сергею Калашникову, Оксане Дмитриевой, Александру Починку, Геннадию Кулику, Георгию Боосу, Юрию Маслюкову -- удалось поработать в правительстве. Проявить лоббистские таланты на новом месте каждый из них смог в разной степени. Поскольку деятельность чиновников куда более закрыта, чем депутатов, то информации об их лоббистских достижениях на министерских постах не больше, чем о свершениях любых других чиновников. Ведь пока на экс-министра не заведено уголовное дело (как, например, на бывшего министра юстиции, кстати тоже выходца из Думы, Валентина Ковалева) эта информация не более чем слухи и домыслы. Если же говорить о фактах, то защитник ВПК Маслюков на посту вице-премьера и в самом деле активно и на вполне законных основаниях помогал оборонной отрасли, а страдалец за АПК Кулик столь же законно способствовал возведению на развалинах СБС-Агро Россельхозбанка.
Хождение во власть

Приход Владимира Путина ознаменовал начало новой эры практически во всех сферах, в том числе и в области лоббизма. Провозглашенный г-ном Путиным курс на равноудаленность всех (и прежде всего представителей бизнеса) от власти заставил деловое сообщество задуматься о новых способах и методах достижения своих целей.

Впрочем, программные установки нового президента, скорее всего, стали лишь еще одним толчком, подвигнувшим крупных предпринимателей отстаивать свои интересы по-новому. Иные приемы лоббизма объективно понадобились и независимо от смены президентов. За восемь лет ельцинского правления страна прошла большой путь от полного хаоса к структуризации власти, общества и бизнеса. Решать проблемы в индивидуальном порядке, возможно, эффективно в эпоху дикого капитализма, в период первоначального накопления капитала, -- это дает фору перед конкурентами. Когда же бизнес устоялся, ему требуются постоянные, а не временные правила и стабильные, а неслучайные преимущества. Естественно, никто лучше самих предпринимателей не знает, что именно им нужно. А раз так -- лучшими ходатаями по своим делам, лучшими лоббистами являются они сами. Долговременные правила устанавливаются законами. Законы принимаются в парламенте. Очевидно, такая или примерно такая нехитрая цепочка рассуждений привела к наплыву представителей бизнеса в законодательные органы власти. Сначала в региональные парламенты, Госдуму, а затем в обновленный Совет Федерации (более четверти новых сенаторов -- выходцы из предпринимательских структур, расклад по третьей Госдуме, выбранной в конце 1999 года, примерно такой же).

Впрочем, законодательной властью бизнес не ограничивается и активно берет в свои руки власть исполнительную. Пока в регионах. Абрамович («Сибнефть») -- на Чукотке, Хлопонин («Интеррос») -- на Таймыре, Золотарев (ЮКОС) -- в Эвенкии, Штыров (АЛРОСА) -- в Якутии, Дарькин (местный бизнес) -- в Приморье. Не исключено, что это только начало. В своем кругу представители крупного бизнеса любят говорить о том, что пора двигать своего человека в президенты. Не в смысле раскрутки кого-то из предпринимательской среды -- «Ходорковский (Алекперов, Мордашов и т.д.) -- наш президент», -- а в смысле избрания главой государства политика (называется, к примеру, лидер СПС Борис Немцов), выдвинутого, разумеется негласно, бизнес-элитой. Если это получится, то это будет наивысшее лоббистское достижение не только наших времен и народов. И даже ходоки с ленинскими гвоздями останутся далеко позади.
Штатное дело

О едва приступившем к работе новом Совете Федерации говорить пока рано. Хотя многие эксперты, анализируя качественный состав сенаторов, уже сегодня считают, что из клуба региональной элиты, каковой верхняя палата была раньше, она превратится в профессиональную лоббистскую контору. Зато два года работы третьей Думы -- срок, вполне достаточный для выводов.

Парадоксально, но факт: самая смирная и зависимая в политическом отношении Дума на поприще лоббизма куда более прытка и эффективна, чем две предыдущие. На первый взгляд, учитывая, что решения в Думе определяются позицией пропрезидентских фракций (после образования «союза четырех» из «Единства», «Народного депутата», ОВР и «Регионов России» исход голосования стал еще больше зависеть от установки Кремля), непонятно, как можно провести какие-либо решения, если они не согласованы в администрации президента или правительстве. И тем не менее опыт двух последних лет показывает, что это возможно. Самые проворные лоббисты бессильны, если по закону есть четкая позиция генерального заказчика. Даже если решение будет проведено, оно будет отыграно назад. Так, например, пока Кремль не распорядился поддержать 17-ю главу Гражданского кодекса о свободной купле-продаже земли, она из раза в раз проваливалась. Или совсем свежий пример: принятый в первом чтении закон «О национализации» Адриана Пузановского был отвергнут после того, как проправительственные фракции, получившие нагоняй сверху, настояли на возврате к голосованию. Причем представитель Белого дома Андрей Логинов заранее рассказал, как нежелательное для правительства решение будет аннулировано.

Проблемы иногда возникают лишь с конституционными законами, потому что верных 300 голосов у администрации нет. По прочим вопросам политическое решение непременно претворяется в жизнь. Именно поэтому нынешний депутатский корпус без особых проблем принял проекты, которые не удавалось провести в пору ельцинских непослушных Дум.

По той же причине перестало быть проблемой одобрение бюджета. И весьма высоки шансы, что столь не любимый Владимиром Путиным бюджетный торг если не исчезнет вовсе, то во всяком случае потеряет былую остроту. Что уже и происходит. По бюджету 2001 года еще шла довольно активная торговля, причем было принято несколько очень неприятных для Белого дома положений, в частности, ограничение права правительства принимать решение по приватизации крупных предприятий без согласования с Думой, ограничения на эмиссию облигаций ЦБ (тогда ОВР в большей степени, «Росрегионы» в меньшей пытались играть в оппозицию Кремлю). Зато бюджет 2002 года был принят в обстановке невиданного ранее примирения и согласия. Если укрощение пойдет столь же успешно, то бюджет будущего года можно будет голосовать сразу в четырех чтениях.

Однако за жесткой рамкой политического заказа думским лоббистам абсолютное раздолье. Конечно, только для тех, кто понимает, ибо лоббизм требует исключительного профессионализма. С одной стороны, как точно заметил один из думских старожил, «любой депутат -- штатный лоббист». С другой, наверное к счастью для страны и казны, далеко не всякий из 450 депутатов способен что-либо пробить. Возможно, именно поэтому звание «лоббист» сегодня звучит гордо. А умением добиться своего публично хвастают. К примеру, один из видных членов «Единства» Александра Буратаева в одной из телепередач с пафосом заявила: «Да, я лоббист», -- рассказывая о том, как она выбила что-то в бюджете для родной Калмыкии.
Высшая лига

Впрочем, настоящие мастера с телеэкранов о достижениях не распространяются (до предвыборной кампании еще далеко, и раньше времени светится -- терять доверие партнеров), да и с думских трибун речи произносят лишь в силу крайней необходимости. По-настоящему профессиональный думский лоббист -- это вовсе не человек с мешком денег, а тот, кто может организовать поддержку проводимого им решения и методами нематериального стимулирования. Один из самых распространенных приемов - классический: «ты -- мне, я -- тебе». Ты поддерживаешь мою поправку, а я -- твою. Разумеется, речь не идет о том, что депутат лично обходит 226 своих коллег (минимально необходимое число голосов). Как правило, все решается в комитетах, а потому достаточно заручится поддержкой людей, которые определяют мнения своих фракций по данному вопросу.

Наиболее удачливые и талантливые лоббисты в этой Думе, как и в предыдущих, разумеется, сосредоточены в бюджетном комитете, через который проходит большая часть интересных для лоббистов всех видов законов -- бюджетных, налоговых, страховых. В принципе в этот комитет с удовольствием записались бы все депутаты, но его численность думское руководство буквально принудительно ограничило полусотней человек.

Но из этого большого числа (каждый девятый член Думы) отнюдь не каждый -- выдающийся лоббист. Настоящих мастеров не так уж много. О некоторых из них слагают легенды. В думском лифте в разгар бюджетных бдений один из депутатов-заднескамеечников жалуется своей помощнице: «Не вовремя пришли на комитет, надо было Кулика дождаться и Оксану (Дмитриеву. -- Ред.), они бы помогли, провели бы нашу поправку. А то сунулись в воду, не зная броду», -- и незадачливый народный избранник огорченно машет рукой. Зампреды бюджетного комитета Геннадий Кулик (ОВР) и Оксана Дмитриева (бывший «Нардеп», ныне независимый депутат) -- думские старожилы и в самом деле настоящие профи. Причем и тот и другой, как и положено истинным талантам, специалисты широкого профиля. Г-н Кулик, известный многолетней заботой о селе, особенно в части бюджетных ссуд, проведения их через нужные банки, реструктуризации и списания долгов, помимо крестьян опекает также производителей табака, пивоваров, виноделов, а также производителей более крепких напитков. И это очень приблизительный перечень его интересов, потому что г-н Кулик на всякий случай интересуется всем и, являясь одним из самых дисциплинированных членов бюджетного комитета (он не пропускает практически ни одного заседания), всегда готов к неожиданным, но приятным для истинного мастера предложениям. Г-жа Дмитриева постоянная защитница малого бизнеса, негосударственных пенсионных фондов, периодически увлекается и иными сферами -- от «Газпрома» до судоперевозчиков.

Впрочем, почти всякий высокопрофессиональный лоббист -- многостаночник. Даже если он, как другой зампред комитета Владислав Резник («Единство»), лично переживает за страховое дело или, как Михаил Задорнов, увлечен переделкой закона о Центробанке или, как глава налогового подкомитета Владимир Дубов, дни и ночи принимает и раздает поправки в Налоговый кодекс. Есть тихие лоббисты, которые никак не обозначают своих приоритетов, но тихо решают свои вопросы. Например, нечасто появляющийся и загадочно молчащий на заседаниях бюджетного комитета Ашот Егиазарян (зампред от ЛДПР) с успехом пробил в бюджете-2001 гарантии по кредитам для, очевидно, дружественных ему предприятий на довольно внушительную сумму. При этом он умудрился не проронить ни слова. И только в коридоре какие-то неизвестные, недумские люди так же молча с благодарностью жали ему руку.
Товарищи поневоле

Впрочем, индивидуальный лоббизм -- это уже вчерашний день. А виртуозы вроде Кулика -- исчезающий вид. Думский лоббист нового типа -- это посланец корпораций. Правда, это скорее завтрашний день лоббизма. Несколько нефтяных компаний, в недавнем прошлом работающих в Думе исключительно поодиночке, сорганизовались ради принятия нужных им налоговых законов. В этот созданный на заре работы этой Думы, в начале 2001 года, клуб по интересам вошли ЛУКОЙЛ, ЮКОС, ТНК, «Сибнефть», а также «Газпром» (еще в вяхиревские времена). Первым делом при активной поддержке президентской администрации Владимир Дубов, в недавнем прошлом вице-президент и совладелец ЮКОСа (и, кстати, депутат из недружественной тогда Кремлю фракции ОВР), был проведен в председатели налогового подкомитета. Он замкнул на себя всю работу по Налоговому кодексу.

Нефтегазовый пул работает только по налоговым вопросам, но не только в Думе, но и в администрации президента, и в правительстве. При этом, хотя они «делают общеполезное дело», как заявил представитель одной из входящих в пул компаний, партнеры своих связей в органах власти не раскрывают. За проведение нужных поправок на уровне бюджетного комитета отвечает ЮКОС. Г-н Дубов осуществляет техническую подготовку текстов и обеспечивает поддержку большинством бюджетного комитета. Голосование на заседании обеспечивается общими усилиями, причем каждая компания обрабатывает свою фракцию. Например, «Регионы России» убеждает ЛУКОЙЛ, СПС -- ТНК, «Яблоко» -- ЮКОС и т.п.

Со стороны компаний деятельность пула курируют вице-президенты, отвечающие за связи с органами власти. У пула есть свой фонд, куда компании скидывают деньги, в частности, на экспертов, готовящих налоговые вопросы. Впрочем, как уверяют источники газеты «Время новостей», денег не так уж много. Возможно, потому, что, как часто бывает, часть средств по назначению просто не доходит, оседая внутри самих компаний.

Тем не менее лоббистская деятельность нефтегазового пула -- пример для подражания другим отраслям. Результаты коллективного лоббизма очевидны: ставка налога на прибыль снижена с 35 до 24%, список относимых на расходы затрат расширен, введен единый налог на добычу полезных ископаемых, закреплена в законе шкала изменения экспортной пошлины на нефть в зависимости от колебания на нее мировых цен. Попутно с налоговыми вопросами решена и часть неналоговых, в частности доступ к трубе ограничен объемом добываемой компанией нефти. Этим, как, впрочем, и единой ставкой налога на добычу, крупные нефтяные компании не только обеспечили себе приемлемый режим работы, но и заодно поставили в крайне тяжелое положение конкурентов -- средние и мелкие компании. По уверению представителя одной из компаний, это была установка ЮКОСа, который стремится таким образом обанкротить небольшие компании, чтобы затем, скупив их месторождения, увеличить свои запасы и повысить свою капитализацию.

Это замечание демонстрирует раздражение тем, что налоговые новации оказались для кого-то более выгодными. Спустя полгода после принятия новых глав Налогового кодекса некоторые входящие в пул компании обнаружили, что ставка налога на прибыль 24% не особенно их устраивает. «С инвестиционной льготой, которую отменили, при ставке в 35% мы платили меньше, чем должны платить теперь», -- уверяет представитель одной из компаний, сетуя, что «этот ЮКОС все делал для себя». Не слишком выгоден новый порядок и для разработки месторождений на условии СРП. Так что ТНК с его Самотлором тоже не в самом завидном положении.
А табачок врозь

Неудивительно, что именно нефтяники выступают как организованные лоббисты. По направлениям думского лоббизма можно судить о состоянии экономики. Сейчас в ней главные -- нефтяники, от них основные деньги в бюджет, у них наибольший политический вес. Когда страна увлеченно играла в ГКО и главными были банкиры, именно их представители чаще других встречались в думских коридорах.

Правда, в Думу начинают захаживать и тогда, когда обсуждаемые вопросы непосредственно затрагивают интересы отрасли. Сейчас, например, Охотный ряд частенько посещают представители табачных компаний и пивовары.

Табачники в отличие от нефтяников вряд ли создадут такой же пул. Слишком противоположны интересы различных компаний в зависимости от того, какую продукцию (с фильтром, без фильтра, по ГОСТу, без ГОСТа) они выпускают, каким образом ее рекламируют. Сейчас для каждого вида сигарет существует свой акциз. Грядет акцизная реформа, и беспокойство производителей табака (большинство отечественных фабрик принадлежит международным компаниям) понятно. Кроме НК табачников страшно волнует закон о рекламе. Разные компании лоббируют разные решения, причем в деле задействованы не только думцы (а интерес к табаку в Думе едва ли не равен интересу к нефти), но и правительство, в частности антимонопольный комитет (МАП). Один скандал на эту тему уже разразился в ходе обсуждения поправок в думском экономическом комитете. Антимонопольный комитет внес поправку, предлагающую запретить с 2003 года лишь ту рекламу, в которой используются образы физических лиц. В думских кулуарах уверяют, что МАП держит сторону одной из табачных фирм -- «Бритиш Америкэн Табако» (у главного пиарщика компании Владимира Аксенова, по информации думских источников, хорошие связи с руководством этого ведомства), поскольку этим решением наносится страшный удар по ее основным конкурентам -- компании «Филипп Морис» с ее курящим «Мальборо» ковбоем, «Джэпэн табако интернешнл» с «Петром Первым», «Реемтсма» с гонщиком «Формулы-1».

Пивовары, как и производители табака, с трепетом ждут новой версии главы об акцизах. Дело не только в очередном повышении акциза, но и в упорных слухах о том, что пиво признают алкоголем. Это повлечет помимо прочего автоматический запрет на телевизионную рекламу. Впрочем, у пивоваров немало защитников среди депутатов. Всякий раз повышение акциза на пиво сопровождается угрозами думских пивных лоббистов поименно опубликовать фамилии тех, у кого поднимается рука лишить народа последней радости в жизни. В прошлой Думе эти угрозы особенно хорошо срабатывали перед выборами.
Популистский минимум и прагматичный максимум

Отраслевой лоббизм становится более прагматичным. Аграрии по-прежнему хлопочут о селе, военное лобби -- об увеличении финансирования армии и т.п., но серьезных успехов добиваются представители только отраслей, готовых оплачивать эти хлопоты.

Круг т.н. социальных лоббистов становится все уже. «Такой лоббизм абсолютно бесперспективен, -- заявил в личной беседе один депутат, в прошлом весьма успешный бизнесмен. Потому что ни одну серьезную компанию абсолютно не интересуют государственные социальные программы. О своих рабочих нормальный предприниматель лучше позаботится сам». Это циничное высказывание тем не менее подтверждается на практике. Хлопотать о социальных программах и отстаивать общественные интересы продолжают лишь фракции, и то не все. Это чисто фракционная или партийная разновидность лоббизма. Она тоже небескорыстна: защита интересов избирателей, не качающих нефть, не варящих пива и не катающих сигар, необходима партиям для поддержания своей электоральной привлекательности. Впрочем, в нынешней Думе и в этом заинтересованы далеко не все объединения. Почти не увлекаются популизмом правительственные фракции, -- во-первых, поскольку находятся на поводке у исполнительной власти, а во-вторых, потому, что считают, что их победа на будущих выборах будет обеспечена другими ресурсами.

Проправительственные фракции в этой Думе вообще лишены своего лоббистского лица. Это особенно заметно на фоне того, что другие фракции имеют свои лоббистские приоритеты. Коммунисты пытаются что-то выбить для отечественной промышленности, в частности ВПК, «Яблоко» без устали хлопочет на свою любимую тему, готовясь внести альтернативную главу НК по налогообложению СРП, и уже сумело, несмотря на сопротивление нефтяного пула, пробить пониженную ставку налога на добычу для месторождений, разрабатываемых на условиях СРП. СПС специализируется на либерализации земельных отношений и еще до принятия Земельного кодекса добился разблокирования 17-й главы ГК, а сейчас готовит свой проект об обороте сельхозземель. ЛДПР по-прежнему бьется за выход России из режима экономических санкций против Ирака.
Вечный промысел

Преображаются не только отдельные виды лоббизма, модифицируются и лоббистские приемы и нравы. В прошлых Думах невозможно было представить, чтобы поправки в закон готовились вне думских стен. Во время же обсуждения все того же НК регулярно на заседаниях бюджетного комитета раздавались жалобы депутатов на то, что невозможно заранее получить никаких бумаг, поскольку сотрудники аппарата уверяют, что сами их в глаза не видели.

Если раньше в обсуждении законопроекта на заседании и Думы, и комитета, как правило, участвовали только думцы и члены кабинета, то теперь на равных с ними выступают эксперты компаний. Например, аудиторская компания «Прайсуторехаускуперс», очевидно, решила активнее отстаивать интересы своих клиентов. И если нынешний первый замминистра финансов Сергей Шаталов в свою бытность сотрудником этой компании никогда не выступал от ее имени, то нынешний партнер «Прайсуотерхаускуперс» Наталья Грибкова (по совместительству жена министра труда Александра Починка) регулярно выступает на комитете.

Впрочем, история с назначением аудитором ЦБ компании «Юникон», совладельцем которой до прихода на думскую работу была руководитель аппарата бюджетного комитета Наталья Бурыкина, -- случай достаточно показательный. «Вы же понимаете, что бывших совладельцев не бывает», -- заметил на эту тему один из парламентариев. Налицо профессионализация лоббизма. Вместо депутатов-кустарей линию Думы по важным вопросам начинают определять действующие или бывшие сотрудники коммерческих структур, лучше понимающих, что нужно пославшему их бизнесу.

Впрочем, кустари все же нужны. Например, как орудие в конкурентной борьбе. Это особая разновидность лоббизма, имевшая место и в прошлом, но пышным цветом расцветшая в последнее время. Правда, и здесь нужна сноровка. Иначе случаются казусы -- как с запросом против ТНК, сочиненным в «Славнефти». Исполнители заказа даже не удосужились прочитать бумагу и отдали на размножение полученный из компании факс. И на розданных депутатам бумагах четко читалось название отправителя и заказчика -- НК «Славнефть».

В Думе есть целый отряд депутатов, с успехом промышляющих на этой ниве. Один из выдающихся специалистов -- депутат Василий Шандыбин. Его привлекательность в глазах заказчиков понять несложно: одно дело, когда подобный запрос озвучивает член буржуазных СПС или «Яблока», другое -- коммунист. Кто усомнится, что рабочий человек вполне бескорыстно желает разобраться с очередной акулой капитализма.

Что касается корысти, то о деньгах в этой Думе говорят куда реже, чем в предыдущих. Если раньше принятие любого мало-мальски важного вопроса -- будь-то бюджет, импичмент, назначение премьера -- сопровождалось публичным обсуждением в кулуарах ставок гонораров, то сейчас финансовые вопросы не обсуждаются. Возможно, это свидетельствует о продвижении к цивилизованному лоббизму.

Серьезным же продвижением вперед можно считать то, что Дума из второсортного лоббистского органа превращается в весьма важный, поскольку желание устанавливать правила игры все же законами, а не с помощью кулуарных договоренностей с исполнительной властью -- отрадный факт.

То же, что помимо штатных лоббистов -- депутатов -- на решения все активнее влияют нештатные лоббисты в лице представителей компаний -- факт безрадостный. Если порывы депутатов сдерживаются хотя бы мыслями о неизбежных выборах, то недепутатов подхлестывает лишь желание добиться для себя все больших выгод.

Если лозунг «Победа коммунизма неизбежна» не выдержал испытания временем, то тезис о неизбежности лоббизма ежедневно подтверждается практикой - как российской, так и международной. Он меняет формы и сферы применения, может выглядеть менее или более цивилизованным, но не исчезает совсем. В конце концов и нынешнюю Думу в администрации курирует один из самых известных и успешных в прошлом лоббистов -- бывший сотрудник «Альфа-Групп» Владислав Сурков.